Антон Леонтьев - Демоны зимних ночей
Мадам Цирцея дотронулась до решетки, и та с тихим скрипом подалась под ее рукой. Марго не верила собственным глазам – ее спасительница волшебница?
Они прошли в другой коридор, который, как и предыдущий, был абсолютно пуст и завершался еще одной решеткой. Та была закрыта, но в замке торчал ключ! Мадам Цирцея повернула его, запор щелкнул, и они перешли в третий коридор.
– Такого не бывает! – прошептала Маргарита. – Охранники никогда не оставляют ключи в замках!
– Марго, запомни, что в жизни нет ничего невозможного, – рассмеялась мадам Цирцея. – Я убедилась в этом очень давно, придется и тебе понять это! Ну вот, мы и у цели!
Маргарита все еще не понимала, как они выберутся из тюрьмы. Даже если учесть, что им сказочно повезло и они миновали две решетки, впереди – пост охраны, а дальше – комната, полная немцев! И они никогда не бывают пусты, никогда!
Видимо, даже такая чародейка, как мадам Цирцея, знала это. Поэтому они не отправились по коридору, в конце которого раздавалась гортанная речь и глупый смех охранников. Вместо этого они очутились перед железной дверью в стене. Мадам Цирцея потянула ее на себя – дверь распахнулась, в лицо Марго ударил холодный ветер, перемешанный с дождем. Они очутились на улице!
– Осторожнее, придется прыгать, – предупредила Марго мадам Цирцея и отпустила ее ладонь. Маргарита последовала за мадам – и приземлилась во внутреннем дворе тюрьмы. Под ногами хлюпнула грязь. Мадам указала на мрачную и выщербленную кирпичную стену:
– Если бы ты не согласилась, Марго, то тебя расстреляли бы именно здесь! Нам надо спешить, я, конечно же, волшебница, но и мои чары когда-нибудь рассеиваются! Живее, живее!
Под проливным дождем, который мгновенно намочил тонкую тюремную одежду, они заспешили через внутренний тюремный дворик. Маргарита не могла отвести взгляд от кирпичной стены. Они так близки к тому, чтобы оказаться на свободе! Еще совсем немного...
Они очутились перед последними воротами – высотой в три человеческих роста, увенчанными железными пиками и колючей проволокой. Через такие не перелезет никакой даже самый талантливый акробат или канатоходец!
Это и не потребовалось, ворота были открыты. Марго задалась вопросом – как мадам Цирцее удалось сделать так, чтобы им на пути не попался ни один немецкий солдат, не окликнул ни один из охранников, и при этом все ворота, двери и решетки были открыты? Это чудо – или...
– Деньги, Марго! – кратко пояснила мадам. – Деньги творят чудеса, причем такие, перед которыми греческие мифы и библейские легенды меркнут, как фонарь на солнце. Все очень просто – звонкие золотые монеты все еще в ходу и открывают любые двери, даже железные ворота военной тюрьмы и камеры приговоренных к смерти!
Они выскользнули за ворота и оказались на улице. Холодный февральский дождь лупил по лицу, но Марго не замечала этого. Она свободна! Точнее, она во власти мадам Цирцеи! Та сжимала ладонь Маргариты, словно боясь потерять девушку.
– Нас ждет экипаж! – крикнула мадам. Женщины ускорили шаг и свернули за угол – Маргарита разглядела темную карету, которая стояла в проулке. На козлах восседал громадный, облаченный во все черное и с черным цилиндром на голове человек – или это вовсе и не человек? Маргарите представилось, что на самом деле мадам Цирцея – привидение, а каретой, запряженной шестеркой черных лошадей, управляет посланец ада.
Раздался пронзительный свист. Маргарита повернула голову и увидела немецкого солдата, который спешил к ним. Заметила его и мадам Цирцея. Она приказала:
– Молчи и не говори ни слова, ты поняла?
Солдат, срывая на ходу со спины винтовку, завопил на отвратительном французском, пересыпая его немецкими ругательствами:
– Стоять, кто вы такие? Предъявить документы! Или я буду стрелять!
Мадам Цирцея одарила охранника обворожительной улыбкой и произнесла:
– Мой дорогой и бравый солдат великого немецкого кайзера Вильгельма, вы в чем-то нас подозреваете?
Ласковый тон смутил пруссака, Маргарита видела, что он колеблется.
– Я – мадам Цирцея, вы ведь были вчера вечером на представлении моего варьете? Ну конечно же, я вас помню, разве можно забыть такое мужественное лицо!
– Мадам Цирцея, – пробормотал солдат. На мгновение его лицо приняло блаженное выражение, однако потом он рявкнул: – Ну и что с того, что вы мадам Цирцея? Отчего вы шляетесь около гарнизонной тюрьмы? И кто эта девица?
Он направил штык винтовки в сторону обомлевшей Маргариты. Мадам властным тоном рявкнула:
– Солдат, вы что, пьяны? Вы разве забыли, что я нахожусь в Бертране по личному приглашению генерала Бламберга? Он – мой старый друг, и мне достаточно одного слова во время ужина с ним, а я, знаете ли, частенько ужинаю с генералом, чтобы вас отдали под суд! Вы забываетесь!
Винтовка в руках солдата задрожала, он неуверенно произнес:
– Отдан приказ проявлять бдительность, на рассвете будет расстреляна французская шпионка, которая убила генерала фон Ланштайна и его секретаршу.
– Мы не имеем к этому ни малейшего отношения, – сказала Маргарита.
Солдат встрепенулся, его физиономия засветилась недоверием. Мадам Цирцея сдавила ладонь девушки и прошептала:
– Я же велела тебе молчать!
– Кто она такая, документы! – проревел немец. – Ты не похожа на даму из высшего общества! На тебе тюремная одежда!
– Это моя племянница, вы не понимаете, у вас будут крупные неприятности, – заявила мадам.
Пруссак потянулся к свистку, который болтался у него на шее. Марго поняла – он позовет на помощь своих товарищей, их схватят, а, возможно, расстреляют на месте!
– Ну что же, вы не оставляете мне иного выбора, – произнесла мадам Цирцея. Раздался сухой, короткий выстрел, звук его слился с шумом дождя. Марго увидела, как солдат качнулся и стал оседать на мокрый тротуар. На груди пруссака расплывалось кровавое пятно, которое росло с каждой секундой.
Мадам спрятала в муфту крошечный пистолет и сказала:
– Марго, а теперь нам следует убраться как можно быстрее!
Маргарита не могла поверить – ее спутница застрелила человека! И произошло это так легко и быстро, как будто для мадам Цирцеи убить ближнего своего было... было привычным занятием! Мадам потянула Марго за собой.
– Или ты хочешь остаться около здания тюрьмы? – спросила она. – Если солдат не вернется через пять минут, его товарищи выйдут на улицу и наткнутся на тело. Будет объявлена тревога, границу немедленно перекроют!
Маргарита побежала к карете. Мадам Цирцея крикнула кучеру:
– Жорж, убери тело! Пусть думают, что он отправился в бордель или дезертировал!
Кучер спрыгнул с козел – плащ развевался у него за спиной, как крылья. Марго увидела рыжие бакенбарды и пронзительные темные глаза. Он поднял тело бездыханного солдата, как будто это был невесомый манекен, оглянулся по сторонам, скрылся на соседней улице. Мадам открыла дверцу экипажа и сказала:
– Жорж сейчас вернется, Марго, повода для беспокойства нет!
Они очутились в салоне кареты, обитом зеленым бархатом. Маргарита, с которой в три ручья стекали потоки воды, опустилась на мягкое сиденье. Неужели все, что произошло в течение последнего получаса, правда, а не сон?
Через стекло двери мелькнула физиономия кучера, он пробасил:
– Мадам, я кинул тело в сточную канаву и забросал сверху ветками и мусором. В ближайшие несколько часов, да при таком ливне, его не найдут.
– Пока канава не выйдет из берегов и не зальет тротуар, – заметила мадам.
Ее тон поразил девушку – Цирцея совершенно не раскаивалась в том, что убила человека, она уже забыла об этом.
– Нескольких часов нам хватит, чтобы покинуть прелестный Бертран, – снимая шляпу с поникшим от проливного дождя страусиным пером, сказала мадам Цирцея. Жорж вскочил на козлы, Марго услышала, как кнут со свистом разрезает воздух. Кони заржали, и экипаж рванул с места.
– Ну вот, ты и на свободе, – улыбнулась мадам.
Карета неслась по улицам княжества, лицо мадам то освещалось косыми лучами фонарей, то снова оказывалось в темноте. Марго сделалось страшно. К кому она попала?
– Тебе не стоит бояться меня, – заявила Цирцея. – Я не умею колдовать, хотя многие в этом уверены. Мы станем подругами, Марго. Но учти...
Цирцея сделала паузу, и Маргарита вспомнила, как та без колебания спустила курок и убила солдата. Да, на пути у такой женщины лучше не становиться, она всегда получает то, к чему стремится, в этом Цирцея права...
– Но учти, Марго, что отныне я буду определять твою жизнь! Ты обязана мне тем, что сидишь сейчас в карете, которая везет нас в лучший отель княжества, а не ждешь в камере минуты, когда тебя выведут во двор и поставят около кирпичной стены.
– Но если мой побег обнаружат, если вскроется, что вы были последней посетительницей... – начала Марго.
Цирцея достала портсигар, во тьме взвился рубиновый огонек, мадам ответила:
