Марина Серова - Звезды правду говорят

— Ну, смотри, кошелка, — произнес Витек, надвигаясь на Маргариту с плотоядно заблестевшими глазками, — только попробуй дернуться, я на тебе живого места не оставлю. На куски разорву…

И тут Маргарита закричала. Кричала она так громко и пронзительно, что на несколько секунд все бывшие в домике замерли, как громом пораженные. А Маргарита еще и забила ногами в дверь. Первым опомнился Бердышев. Он кинулся было к ней, сжав руки в кулаки. Однако в этот момент дверь распахнулась, и Эдуард Петрович оказался на улице, вытянутый Андреем. Дальше началось форменное столпотворение. Я не следила за действиями Дмитриева, так как сразу же бросилась к Маргарите и начала снимать с нее наручники. Андрей дал мне ключ и объяснил, как это делается, но то ли от холода руки не слушались, то ли от страха, но повозиться мне пришлось долго.

Маргарита что-то кричала, но в суматохе я не сразу разобрала ее слова.

— Бердышев уйдет! — дошло до меня. — Его надо поймать!

— Никуда Бердышев не денется, — успокоила я Маргариту, — Андрей уже позвонил своим людям. Турбаза оцеплена.

Я сняла с себя дутую куртку и накинула на Маргариту, у которой зуб на зуб не попадал. Мы не сразу заметили, что в домике наступила тишина. Я осторожно заглянула внутрь. Как и следовало ожидать, Андрей расправился с обоими молодцами. Причем одному из них явно требовалась медицинская помощь и длительный постельный режим.

— Почему так долго? — упрекнула меня Маргарита.

— Ждали подходящего момента, чтоб ворваться, — объяснила я, — перевес сил был на их стороне, нам мог помочь только эффект неожиданности.

— Владимир Антонович, — Маргарита вошла в домик и приблизилась к Козакову, — все уже позади, сейчас домой поедем.

Эпилог

«Пятница, двадцать пятое февраля, двадцатые лунные сутки. Их символ Орел. Этот светлый день — истинная награда всем тем, кто достойно принял испытания прошедших тяжелых суток. Благодатная энергетика этого дня будет способствовать духовному перерождению личности, подарит отдохновение и освобождение от всего негативного».

Мы с Маргаритой сидели на нашем любимом диванчике и мирно беседовали. Глядя на нее, такую милую и женственную, в розовом махровом халатике, забравшуюся с ногами на диван и пьющую из фарфоровой чашки свой излюбленный напиток — зеленый чай, никто бы не подумал, что накануне Маргарита рисковала собственной жизнью, спасла от смерти человека и обезвредила опасного преступника.

— И все-таки ты должна была меня предупредить, — попробовала обидеться я.

— Да пойми ты, Лиля, не о чем было предупреждать. Я не знала ничего определенного. Когда ты прибежала с данными Бердышева, Селезнева и Нагорной, я уже предполагала, что за всем этим стоит Эдуард Петрович. Кстати, тогда же я поняла, что Нагорная не имеет отношения к смерти Голубева. Бердышев подтвердил мои выводы. Людмила Николаевна подсовывала нам неверные сведения, так как подозревала, что мы подкапываемся под ее любовника — Калугина. Самое смешное, что точные сведения о нем у нас уже были.

— Выходит, что эта рыжекудрая мадам свято верит в астрологию?

— Не то чтобы свято, но верит. Да и вообще, она, по-видимому, придерживается принципа: береженого бог бережет.

— Странно, неужели Козаков не знал, что Нагорная встречается с Калугиным? — спросила я задумчиво.

— Представь себе, Лиля, он ничего не знал. Как ты заметила, Нагорная — весьма осторожная женщина. И нетрудно догадаться, какие выводы мог сделать Владимир Антонович, прознав об их отношениях. Хотя отношения у них не особенно близкие, и тем более их нельзя назвать прочными. Подозреваю, что Калугин использует Нагорную для получения информации о Козакове. Теперь, после смерти Голубева, необходимость в этом отпадет, и он бросит Людмилу Николаевну.

— Такой может, — пробурчала я, припоминая нелестные для меня моменты нашего с Калугиным общения.

— Я предполагаю, что Нагорная сама подозревала Калугина в убийстве Голубева.

— И как преданная подруга, решила защищать его до конца. Между прочим, она здорово рисковала. Если бы Козаков узнал об этом, ей бы несдобровать.

— А еще мне вчера удалось выяснить, как умерла Валентина Савельева.

— Как? — встрепенулась я.

— Бердышев науськал Голубева довести ее до такого состояния, чтобы она решилась свести счеты с жизнью. Эдуард Петрович аргументировал это тем, что вину за ее смерть можно будет свалить на Козакова.

— Но все-таки она сама повесилась?

— В петлю ее никто не тянул насильно, но психологическое воздействие было налицо.

— Эх, жаль, что этот сукин сын Бердышев утонул вчера. Иначе я бы убила его сегодня! — вскипела я.

Бердышев пытался сбежать по реке, но провалился под лед и тут же утонул. Благо, зима в этом году была теплая, и лед был тонок, особенно в местах с сильным течением.

— Я знала, что он умрет не позже наступления утра, — медленно заговорила Маргарита, поглядев на меня глубоким взглядом, — слишком силен был в его знаке Сатурн.

— Который означает смерть и завершение?

— Он самый. Ты знаешь, Лиля, в какой-то степени я ответственна за его гибель — именно из-за моего вмешательства в это дело изменился гороскоп Бердышева. Он сорвался с катушек и вел себя неадекватно.

— Ты говоришь об этом с таким трагическим видом, словно тебе жаль этого подонка! — заметила я.

Маргарита покачала головой.

— Понимаю, что он получил по заслугам, но все же как-то…

— Было бы лучше, если бы он избавился от тебя и запытал до смерти Козакова? — перебила я Маргариту и поспешила перевести разговор на другое. — Кстати, Риточка, ты когда-нибудь расскажешь мне, как ты оказалась на турбазе?

— Бердышев пришел ко мне вскоре после твоего ухода. Сказал, что его послал Козаков, который хочет меня видеть.

— И ты согласилась?

— А как же? — улыбнулась Маргарита. — Я сказала, что работаю над составлением гороскопов всех сотрудников фирмы, включая его самого, и как только закончу, немедленно поеду к Владимиру Антоновичу. Мы с Бердышевым договорились, что он будет ждать меня в офисе. Я дождалась Андрея…

— Ты знала, что он придет?

— Я предполагала это, — как обычно уклонилась от прямого ответа Маргарита. — Так вот, я пошла к Бердышеву, и конечно, он не дал мне войти внутрь, сразу посадил в машину и повез к Волге.

— Он хоть как-то отбрехивался?

— Разумеется, что-то такое лепетал. А я делала вид, что всему верю. Старалась выглядеть рассеянной, «летящей». В принципе он такой меня и воспринимал априори.

— Представляю, как он удивился, увидев, что ты очень умная и проницательная, — заметила я.

— Было такое, — заулыбалась Маргарита, — приятное ощущение, надо сказать.

— Объясни мне, пожалуйста, зачем ты понадобилась Бердышеву?

— Это же проще простого! Козаков внушал Эдуарду Петровичу, что я знаю все о его делишках и что если Бердышев убьет Козакова, я смогу вывести его на чистую воду. Владимир Антонович пытался выставить меня не столько астрологом, сколько частным детективом, который уже много чего накопал.

— Интересно, а в каком качестве он меня воспринимал?

— Тебя? — Маргарита подняла брови и лукаво на меня посмотрела. — Кажется, он принимал тебя за мою подчиненную, кого-то вроде секретаря, курьера или посыльного.

— А что, так оно и есть, — признала я.

— А почему ты не спрашиваешь, кто подсылал к нам всех этих мордоворотов?

— Ой! Я про них и забыла. Бердышев подсылал?

— Нагорная! — торжествующе объявила Маргарита. — Уж так она боялась, что все про нее и ее любовника выйдет наружу, что задействовала свои давние связи с преступными группировками.

— Ты до этого тоже сама дошла?

— Бердышев объяснил. Он очень забавлялся всей этой ситуацией.

— Как я понимаю, Бердышев ни на грош не верил в астрологию, так ведь?

— Совершенно верно, и за это он поплатился. Звезды не прощают, когда их предупреждения остаются незамеченными.

— Ты хоть немного боялась или так была уверена в благополучном исходе дела, что тебе море по колено было? — задала я самый важный вопрос.

— Я все просчитала и особенно не волновалась. Конечно, пару синяков, царапин или ушибов я могла заработать, но ничего серьезнее. Но тем не менее я здорово трусила. Стопроцентной уверенности ни в чем и никогда не бывает, уж такова наша жизнь, — философски резюмировала Маргарита.

В тот тихий неспешный вечер мы долго разговаривали. Вернее, говорила преимущественно Маргарита, а я только слушала и время от времени вставляла вопросы или замечания. После событий прошедшей ночи моя подруга предстала перед мной в совершенно ином качестве. Я была поражена и восхищена Маргаритой. Она же вела себя как обычно, ни на йоту не переменив своего созерцательного восприятия жизни. Кстати, в тот вечер я узнала много интересного и познавательного.