Диана Кирсанова - Созвездие Весов, или Рыцарь падшей королевы
– На вокзал.
– А с вокзала куда?
– В… в Москву.
– Ого! Родня там или что?
– Нет… не родня. У меня там никого… У меня нигде никого.
– А коли никого – зачем же тогда в Москву?
– А куда?
– Ну, куда! Много мест на земле есть хороших – слыхала такую песню? Мне, вообще-то, тоже в Москву надо, да не сейчас. Месяца через три туда рвану, как потеплеет… да и деньжат надо скопить. Есть там у меня… один долг. Вернуть надо. Хочешь, со мной поедем? Поживи пока у меня в сторожке. Да не бойся, – заметил он, как Лина испуганно вжалась в сиденье, непроизвольно скрестив на груди руки с узелком, – я тебя и пальцем не трону. Просто, ну как это… вдвоем веселее. Иногда такая тоска накатит – хоть вой… Ну, согласна?
И, приняв Линино робкое молчание за согласие, добавил враз повеселевшим голосом:
– Ну и лады. В гости ко мне едем, значит. Тогда вот, – он показал ей на лежащую рядом с ним очень большую цветную коробку с прозрачной крышкой, – вот это прими пока. Мешает, падла. Падает, не дает на рычаги давить.
– Давайте, – с готовностью сказала Лина и притянула к себе длинную помеху.
– Все! Щас я тебя как королеву довезу, сестренка! Прямо в апартаменты!
И Сашук, так звали Лининого спасителя на тракторе, завел мотор, и, весело крича что-то (слов за поднявшимся тарахтением было не разобрать), повез девушку из здешних непроходимых болот в сторону еле видной пока еще на горизонте деревеньки.
Пригревшаяся и разрумянившаяся Лина от нечего делать стала разглядывать проступающее сквозь прозрачный пластик содержимое коробки.
Сначала удивилась. Потом испугалась. А затем, разобравшись, в чем дело, стеснительно захихикала, конфузливо поглядывая на своего спасителя Сашука.
Из-под крышки на нее смотрело странное, бесформенно вытянувшееся женское лицо с расплющенным носом и ярко накрашенными губами. Лицо было похоже на снятую с живой женщины кожу. Слабонервного созерцателя оно могло бы довести до обморока, кабы не заботливо подложенная под него этикетка с аннотацией:
«Артикул:1905-01 BX SE
Алиция Рио – латинская секс-бомба. Стоячая (1 м 50 см), брюнетка с кожей цвета загара. Длинные кудрявые густые волосы. Муляж головы мягкий, надувной. Глаза стеклянные, голубые, без ресниц. Рот открыт. Есть уши и нос. На левой щеке – мушка. Грудь (муляж) мягкая и нежная, наполняется воздухом, среднего размера с реалистичными сосками. Вагина украшена серьгой. Также есть оральное и анальное отверстия. В комплект входят заплатка с клеем, видеофильм и для большего комфорта – смазка с запахом вишни».
Надувная женщина! Вот это да!!! Первый раз в жизни Лина видела перед собой такую штуку. У нее сразу, неизвестно почему, поднялось настроение. Вот только… Неужели такому мужику, как Сашук, с его веселым нравом и вполне уверенной манерой завязывать знакомства, для любовных утех могла понадобиться бесчувственная резиновая дура «с реалистичными сосками», пусть даже и с серьгой на этом самом месте?! Быть не может!
– Приехали! – крикнул тем временем Сашук.
Они подъехали даже не к самой деревеньке, а к прилегающим к ней обычным баракам «под снос». Трактор остановился возле длинного одноэтажного дома. Вернее, продолговатого здания, обшитого фанерой и разделенного на клетушки фанерными же перегородками. Там и сям фанера отставала, болталась на гвоздях, и ветер с увлечением хлопал досочками о стенки барака, выбивая нечто среднее между маршем и канканом. В нижней части барачного фасада зияли дыры, кое-как заткнутые дерюгой и стекловатой.
Небольшой дворик огораживала клеть приземистого заборчика, через которую ничего не стоило просто перешагнуть. На натянутой меж двух столбов веревке, несмотря на непогоду, сушилось чье-то белье.
– Вот они, наши хоромы, – усмехнулся Сашук, сматывая буксировочный трос, на котором была прицеплена к трактору ржавая загогулина. – Вишь, какую металлу на помойке нашел, завтра на пункт приема свезу – новоселье твое справим… Посидим, поговорим. Чего ж с приятным человеком не поговорить. Посидим, составим разговор. Самогоночки маненько есть, – подмигнул он смешливым глазом. – Ты только Марусю мою мне обратно передай.
– Кого? – Лина оглянулась, думая, что Сашук имеет в виду некое незамеченное ею живое существо. – Марусю? А где…
– А вот, – ответила он, хватая за углы сложенную в бог знает сколько раз Алицию Рио.
– Ох, извините… А почему – Марусю?
– Да так… – коротко хохотнул Сашук. – Решил я, что такая краля должна по-русски именоваться. Русскую бабу братишкам и любить-то привычней – так я думаю!
Удалой тракторист нисколько не стеснялся того, что возит с собой резиновую игрушку для одинокого секса! Во дела!
– Дай-ка, – подхватил он под мышку киберсиликоновую любовницу и зашагал вперед, показывая дорогу.
Они нырнули в одну из барачных дверей и оказались в сыром темном помещении, воздух в котором был сперт до такой степени, что Лина схватилась за горло и закашлялась.
– Катакомбы, конечно, – говорил Сашук, ловко перескакивая через провалившиеся половицы. – Но жить можно. Не на улицу ж идти? Я ведь, сестренка, тоже недавно с кичи откинулся. И тоже московский. И, опять же, как и тебе, идти мне было некуда. Один дружочек, он тоже сейчас на нарах отдыхает, мне на эти домишки и указал. Езжай, говорит, Сашук, они там все равно вроде как заброшенные. Зиму перекантоваться тебе хватит. А мне больше и не нужно было. Дошел сюда, посмотрел – жить можно. На пригорке снег растаял – смотрю, там под брезентом трактор никому не нужный, заржавленный стоит. Пригнал сюда, разобрал, починил, смазал – ничего, езжу. Извозом на нем в этой глуши промышляю. Решил я, что подшабашу маленько, тогда и поеду. Женщина у меня там, в Москве, поняла? Двадцать пять лет я ее не видел.
Сашук толкнул одну из дверей, окрашенных тем мерзким цветом, который получается, когда пьяный маляр смешивает желтую и коричневую краски и, подумав немного, для чистоты эксперимента добавляет зеленой.
– Проходи, – сказал он, делая приглашающий жест.
В комнатке, если это узкое и маленькое, примерно три на три с половиной метра, помещение можно было так назвать, стояли два топчана, заправленные старыми и грязными покрывалами, печка-«буржуйка» и старый урчащий холодильник, весь в следах осыпавшейся краски. На дощатом полу были набросаны кое-какие половики. В углу, самодельным столом из неструганых досок, лежали сваленные в кучу продукты – крупы, картошка, соль в жестяной банке, бутыль масла.
– Вот. Хозяйничай, – предложил Сашук, не без гордости обведя рукой свое «хозяйство». – Дел-то тут немного: готовка да уборка, ну, еще постираешь когда че, воды я тебе натаскаю. Понравится – останешься. Нет – скатертью дорога, сам на вокзал отвезу. Если за свое женское боишься, не бойся. Сказал – пальцем не трону. Не насильник я, честное слово. Просто хочется, душа чтоб живая рядом была. А так – я тут вообще редко бываю, только к вечеру прихожу. Будешь ты сама себе королева.
Он присел на топчан, стянул с себя кирзовые сапоги, измазанные грязью до самых голенищ, снял ватник и с хрустом потянулся, выбросив перед собой на стол коробку с Алицией Рио.
Посмотрел на нее – и рассмеялся:
– Вот! Самую что ни на есть красотку выбрал! – и начал сдирать с резиновой куклы пластиковую упаковку.
Лина смотрела с интересом, а затем не вытерпела:
– Послушайте! Зачем это вам, а?
– Для бизнеса, – охотно пояснил Сашук и встряхнул Алицию Рио (Пардон! Марусю), больше похожую сейчас на лежалый водолазный костюм. – Весь месячный доход от извоза я на нее спустил. Это уже третья, – пояснил он, – брунетка. Первая у меня блондинистая дамочка, а вторая чуток рыжа.
– Да что вы делаете-то с ними?!
– Вложение капитала, – ответил он туманно. – Понимаешь?
Лина фыркнула в кулак и помотала головой с окончательно съехавшим на шею платком. На ее некрасивом лице появилось озорное, хоть и несколько смущенное выражение.
– Бизнес «на бабах»! – провозгласил Сашук. И щедро поделился с ней рецептом такого бизнеса.
* * *Для того чтобы добиться успеха в жизни, нужно быть изобретательным и небрезгливым – это Саня Сарыгин вывел для себя еще при первой «ходке» на зону. Управление исполнения наказаний округа испытывало острую финансовую недостаточность, из-за чего основным рационом зэков была брюква. И Сашук, не желая мириться с этим, отлавливал на болотистом лесоповале и поджаривал на импровизированном вертеле здоровенных сибирских жаб.
За полгода этой белковой диеты физиономия зэка Сарыгина залоснилась, сам он округлился в боках и стал видеть цветные сны. В основном – девушек. И в основном – не слишком строгого воспитания. Каждую ночь кокотки порхали вокруг Сашука, шурша цветными платьями, словно бабочки, и, заливаясь колокольчатым смехом, щекотали его, забираясь прохладными ладошками в самые что ни на есть интимные места.
