Хизер Террелл - Тайна Девы Марии
Прошло несколько минут, и в дверь постучала Ханна. Мара, утонувшая в мягкой замше кабинетного дивана, позволила секретарше войти. Ханна поставила чайный поднос с вазочкой роз и миниатюрным, затейливой формы печеньем, после чего извинилась.
— Мисс Койн, мне придется уйти через полчасика. Если бы я знала, что вы придете, я бы перенесла встречу на другое время. Вы справитесь без меня? Быть может, я могу еще что-нибудь сделать?
Мара не могла поверить в такую удачу. Она-то думала, что придется проводить обыск под неусыпным оком Ханны, и даже не надеялась, что получит полную свободу обшарить весь офис.
— Большое спасибо, Ханна, — проговорила Мара, сдерживая эйфорию. — Со мной будет все в порядке. Мне просто нужно немного времени, чтобы просмотреть все эти документы, а потом я уйду. Хотите, я все здесь запру перед уходом?
— Вообще-то мне было бы спокойнее, если бы вы заперли дверь кабинета мистера Рорка, а ключи я оставлю. Не хотелось бы думать, что этюды провисят здесь всю ночь, когда любой может войти.
Мара украдкой бросила взгляд на этюды. Уняв волнение, она сказала:
— Буду рада помочь. Покажете, как запирается дверь?
Ханна ознакомила Мару с хитростями древнего замка и вручила ей ключи, попросив оставить их в особом тайнике — незаметном ящичке под ее письменным столом. Наконец секретарша вышла из кабинета.
Следующие полчаса Мара изображала деятельность, внимательно читала бессмысленные документы, раскладывала их в такие же бессмысленные стопки, отгоняя прочь мысль, что сказал бы отец, если бы узнал о ее затее. Она оглядывала этюды на стене, нутром чуя, что где-то за ними спрятано сокровище. Усилием воли она приказала сердцу не биться так часто и перестала потеть как раз вовремя, чтобы попрощаться с Ханной.
Секретарша ушла в половине шестого. Мара решила, что разумнее будет подождать еще полчаса — пусть уйдут остальные сотрудники, но стрелки часов почему-то передвигались по циферблату очень медленно. В четыре минуты седьмого Мара совершила обход территории. Зажав в кулаке ключи, она вышла из кабинета, прикрыла за собой дверь, но запирать не стала. Словно погруженная в глубокое раздумье, она не спеша направилась в дамскую комнату, отделанную и обставленную в типичном для «Бизли» стиле: розовые херувимчики, банкетки на витых ножках, каких Маре до сих пор не приходилось видеть. Мара дотошно проверила все до одного кабинеты и секретарские посты и убедилась, что все ушли. С боем часов служащие исчезли как по волшебству.
Она поспешила вернуться в кабинет Майкла. На этот раз она плотно закрыла дверь за собой и бросилась к пяти этюдам. Самый крупный висел в окружении четырех мелких. Мара опасалась, что к ним подключена одна из знаменитых охранных сигнализаций «Бизли», поэтому очень медленно сняла со стены первый маленький этюд. Тревога не сработала — по крайней мере, Мара ничего не услышала. Под рамкой с этюдом оказались только обои. Мара выдохнула — с облегчением и разочарованием. Сама точно не представляя, что ищет, она постучала по тыльной стороне этюда, прежде чем повесить его на место. Сразу стало ясно, что под рамкой ничего не спрятано. То же самое она проделала со всеми четырьмя эскизами и ничего не нашла.
Когда она примерялась к пятому, крупному этюду в центре, дверь распахнулась. Мара взвизгнула. Это был Ларри.
— Простите, красавица, что напугал. Вы чего так припозднились?
— Ларри, это вы меня простите, что подняла такой крик.
— Все в порядке, мисс Койн. Я просто совершал обычный обход, когда услышал шум из кабинета, и, зная, что мистер Рорк в отъезде, решил заглянуть и проверить.
— Примите мои извинения. Наверное, мне следовало позвонить вниз, в охрану, и сообщить, что задерживаюсь?
— Нет-нет. Все в порядке. Вы ведь так и так скоро уйдете? Разве не стоило позволить какому-нибудь приятному молодому человеку пригласить вас на ужин?
— Ларри, какой вы милый. Кстати, у меня есть планы на вечер. Я ужинаю с подругой. Но сначала мне нужно покончить с одним делом.
— Вы, молодые адвокаты, только и знаете что работать. О развлечениях забываете. Что ж, не буду вас отрывать. Дайте знать, если вдруг понадоблюсь.
— Большое спасибо, Ларри. Обязательно.
Охранник закрыл за собой дверь. Мара плюхнулась на диван, тяжело дыша, словно только что пробежала марафон. Она не знала, хватит ли теперь ей мужества продолжить обыск, поэтому взглянула для уверенности на листы с электронной перепиской, что лежали у нее в сумке.
Выждав какое-то время, Мара перекрестилась и молча попросила у небес заступничества бабушки. После этого осторожно сняла с крючка пятый этюд. На этот раз вместо обоев под ним оказался замурованный в стену сейф.
Ну и что теперь делать? В юридической школе не обучают взламывать сейфы. На вид сейф был простенький, она такие не раз видела в кино, поэтому попробовала несколько комбинаций цифр. День рождения Майкла, собственный день рождения, дату основания аукционного дома «Бизли» — все бесполезно.
Мара обшарила кабинет в поисках подсказок. Переворошила ящики Майкла, полки, лоток с входящими документами. Никаких секретов не нашла, только лишний раз убедилась в педантичности Майкла. Персональный календарь Майкла оказался более многообещающим. Мара составила список дней рождения его родственников, записала дату мемориальной службы по дедушке Майкла (того самого Эдварда, которого упоминал Филипп) и испробовала все эти цифры на сейфе. Опять безрезультатно.
Расстроившись, Мара опустилась в кресло Майкла и оглядела этюды с этой удобной точки за его столом. Возможно, код имел отношение к святому Петру, а вовсе не к личности Майкла. Мара схватила с полок несколько справочников и выписала знаменательные даты, связанные со святым Петром, чтобы проверить, не является ли какая-нибудь из них кодом. Сейф не поддался.
Мара поняла, что зашла в тупик, и уставилась на этюды. Внезапно ей припомнился один ночной разговор с Майклом, когда они обсуждали свое католическое воспитание, требовавшее изучения жизни святых. Майкл тогда признался, что его любимый святой — Петр, потому что именно он создал фундамент, на котором была построена церковь. Мара тоже многие вечера проводила с бабушкой за изучением жизни святых, а потому сейчас в памяти всплыла библейская цитата, которую обычно ассоциируют с ключами святого Петра и основанием церкви. Мара выхватила с полки древнюю Библию Майкла и начала ее листать. Наконец нашла: «Ты — Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее; и дам тебе ключи Царства Небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах». Евангелие от Матфея, 16:18–19.
Она набрала эти цифры. Да! Действительно, сейф был заперт «на ключ самого святого Петра».
Мара протянула к сейфу дрожащие руки и вынула два больших незапечатанных конверта. В первом хранилось завещание Эдварда Рорка, дедушки Майкла, точнее, его двоюродного дедушки, как оказалось. В завещании Майкл был назван единственным наследником довольно солидного имущества: на первый взгляд вполне традиционных инвестиций, квартиры, в которой теперь проживал Майкл, и внушительной коллекции произведений искусств, куда входили этюды.
Мара исследовала второй конверт. На имя Майкла, отправлен, судя по обратному адресу, Эдвардом Рорком. В конверте лежала пачка старых документов, смятых и обтрепанных по краям. Самая первая пожелтевшая страница выглядела как почти идентичная копия купчей на «Куколку», которую Маре предоставила Лилиан. В верхнем правом углу даже оказалась такая же надпись от руки: «20 сентября 1944 года». За исключением одного очень важного отличия: имя лица, продавшего «Куколку» аукционному дому «Бизли», было не Альберт Бётткер, а Курт Штрассер.
Кто такой Курт Штрассер? Ни в документах, исследованных Марой, ни в разговорах с Лилиан это имя не возникало. Кем бы ни был этот Курт, его имя порождало такой страх, такую тревогу, что кто-то: то ли Майкл, то ли его двоюродный дедушка Эдвард, то ли Филипп Робишо — захотел исключить его из провенанса. Возможно, Майкл хранил тайну Штрассера по негласному договору с Эдвардом в обмен на будущее наследство. Но почему?
Размышляя, Мара продолжала рассматривать пожелтевшие страницы и нашла еще кое-что. Оказалось, что «Куколка» — не единичный случай. В течение 1943 и 1944 годов Курт Штрассер продал аукционному дому «Бизли» двадцать четыре полотна. Какова бы ни была суть обмана, жертвой которого стала Мара, аукционный дом «Бизли» приобретал и продавал много картин с небезукоризненным из-за таинственного Курта Штрассера провенансом, а Майкл воспользовался Марой, чтобы все осталось шито-крыто.
21
Нью-Йорк, наши дни
Подруги молча сидели перед второй бутылкой шардоне. София, известная трезвенница, на этот раз присоединилась к Маре и опрокидывала в себя бокал за бокалом. Строгость почти стерильной квартиры Софии, в которой (не то что у Мары) даже в укромных уголках соблюдался неукоснительный порядок, нарушила их очевидная неумеренность. В этот вечер София не обращала внимания на пустые бутылки, смятые салфетки и тарелки с недоеденными макаронами. Обе женщины сосредоточенно разглядывали украденные документы, которые разложили перед собой.
