Марина Серова - Двадцать пятый кадр
— Да, не повезло Василько, что же у нее работники мрут, как мухи… — я пыталась додумать, какие вопросы возникли у этой гражданки при таком совпадении. — Как же она это объясняет?
— Что ты, она просто в шоке, что у нее под крылом такие случаи происходят. А племянника потерять совсем трагическое событие. — Мельников прервался, к нему заглянули в кабинет. — Погоди… не сейчас, — он махнул рукой входившему лейтенанту и указал на меня, — видишь, работаю.
Обычная утренняя суета. Неплохо было бы закрыть дверь на ключ, так ведь подумают, что не тем занимаемся — чаи гоняем в рабочее время.
— Ну, дальше, — заинтересованно спросила я.
— Так вот, я ее лично опросил про знакомство сотрудников с неким гражданином, в общем, описал приметы Лиса. Она сказала, что видела несколько раз такого с племянником и с другим рабочим. Теперь надо провести опознание, и еще одно дело повиснет на плечах этого типа.
— А как он? Что с ним? — Я грустно посмотрела на Андрея, понимая, что, раз он ухватился за эти убийства, значит, по кражам пока что глухо. Ему-то, конечно, удачное и быстрое раскрытие этих убийств необходимо по долгу службы. Но ведь мои заказчики ждут несколько иных результатов — им мало того, что вор за решеткой, они хотят вернуть свои капиталы.
— Пока ничего не говорит… Он в больнице при тюрьме. Ну и крепко же ты его. Говорят, по снимкам, смещение и компрессионный перелом двух шейных позвонков. Так что он в гипсе, и надолго.
— А личность его хоть выяснили? — уточнила я.
— Тут вообще картина интересная, — Мельников порылся в столе и нашел нужную бумажку — По документам и его водительским правам он — Ганюшкин Семен Павлович, а по отпечаткам пальцев совсем Другой человек. Такая вот история.
— Хорошо, теперь у вас есть кое-какие улики, и он у вас запоет соловьем, — мрачно отметила я, понимая некоторую безнадежность такого поворота событий. Мало надежды, что этот гражданин сознается в своей причастности к ограблениям. Он же не идиот, чтобы на себя лишнее навешивать.
Мельников посмотрел на меня с сомнением, он тоже не очень надеялся на полное признание Ганюшкина по всем статьям. Он постучал пальцем по кассете.
— А здесь что? Есть за что зацепиться?
— Вряд ли. — Я поняла, что в действительности Лис охотился за кассетой, чтобы не оставлять никаких следов своих снимков, по которым можно объявить розыск. А в остальном он подстраховался по всем пунктам. Именно привычка все подчищать до последней детали и подвела его. Если бы он не цеплялся за эту кассету, то, возможно, уже был бы далеко.
Мельников положил кассету в карман.
— Ладно, отнесу в лабораторию, пусть перепишут, и просмотрю сам. Может быть, что и прояснится.
Затем он весело и хитро подмигнул мне, что слегка меня удивило при таком деловом и официальном разговоре. Загадочно засунул руку в ящик стола.
— Ну что, медаль тебе выдать за задержание преступника? — предложил он весело, не вытаскивая руки.
— Ага, хоть картонную. Ты что, всю ночь медали рисовал? — сердито съязвила я. , — Обижаешь, — он постучал чем-то железным о дерево стола, — какая же это картонка. Слышишь, как гремит?
— Заканчивая свои присказки — вручай медаль. И тут Мельников, как фокусник, вытащил большой гаражный ключ и, прикрыв его ладонью, скосил на меня глаза.
— Вот она, медаль, а может быть, даже и орден…
— Это ключ от гаража Ганюшкина? — сообразила я мгновенно, и глазки у меня заблестели. — Именно, — Андрей протянул мне железку. — После задержания этого типчика мы с напарником слегка осмотрели этот гараж. Теперь подготовили документы на официальный обыск и полнейший досмотр помещения, после обеда возьмем бригаду спецов по взрывчатке и покатим. Несколько подозрительных вещиц мы изъяли — проводки и кое-какие реактивы, это все в лаборатории. А уж ты погляди еще разок, может быть, свежим взглядом и приметишь что необычное? Только шустро и чтобы все на месте оставила, никакой самодеятельности… Просто осмотри и сделай выводы.
— Так, значит, объедки с царского стола, — обиженно буркнула я, но ключик положила в сумку, в нашем доме все сгодится. — И насколько ты мне его даешь? Он ведь должен у вас в вещдоках храниться.
— Пользуйся сколько надо, потом при случае вернешь. Но советую действовать пошустрее. — Он неопределенно взмахнул рукой. — В машине нашли два ключика, так что один все равно у нас останется.
— Хитро, — я оценила его поддержку и смекалку и нетерпеливо направилась к двери. — Пока, труба зовет.
Настроение для того, чтобы производить осмотр после обыска, у меня было вялое. Что оставят после досмотра мои коллеги? Скорее всего стены и потолок, да ненужный хлам. Остальное будет детально изучено — терроризм нигде не поощряется. Но меня волновали еще кое-какие дурные привычки Лиса, поэтому то, что относится к взрывам и убийствам, пусть исследуют компетентные органы. Что надеялась найти я? Да что угодно, лишь бы прямо или косвенно указывало на наличие тайника.
Подъехав к гаражу, я внимательно осмотрела его снаружи: крепкая кладка, прочно сваренные ворота — никаких намеков на пустоты. А внутри, при свете лампочки, я детально ощупывала стены — взяв железку, простукивала каждый сантиметр. Стены как стены. Еще раз окинув взглядом весь гаражный хлам, я подошла к смотровой яме. Внутри ее тоже шла проводка, и в углу виднелась лампочка. Я включила свет. Пол составляли две бетонных плиты, одна из которых немного раскрошилась и треснула. Я спрыгнула вниз, прошлась взад-вперед, осматривая боковые плиты. Внутри этого маленького бункера вообще не было никаких вещей, только валялись замасленные тряпки. Одна плита под моими ногами покачивалась и при ходьбе неустойчиво подрагивала. Под ней явно была пустота.
Я высунулась из ямы. Снова разглядывала гаражный хлам, прикидывая, какая из железок сможет послужить мне домкратом. Мне приглянулась увесистая, но плоская железяка, возможно служившая для других целей, но сейчас ее можно попробовать для поднятия куска плиты. Достав это железное приспособление, я просунула его в щель и слегка приподняла кусок бетона. Но дальнейших моих усилий не хватило, чтобы отодвинуть тяжелый груз. Я вылезла из ямы, набрала побольше всяких железок, несколько деревяшек и скинула все в отсек.
Теперь я потихонечку приподнимала кусок бетона и подкладывала в расщелину разный хлам, для того чтобы оставался зазор и створка не захлопнулась. Пусть медленно, но плита приподнималась, и под ней я пыталась разглядеть что-либо интересное. Земля, сырая и рыхлая, пахла плесенью. Я ткнула в нее несколько раз острым прутом и ощутила, что он уперся в какой-то мягкий эластичный предмет. Разворошив землю, я достала плотный полиэтиленовый пакет.
Мой неблагодарный труд завершился изумительным сюрпризом, я нетерпеливо открыла пакет, чтобы разглядеть его содержимое. Признаюсь, я ожидала нечто иное, а в нем оказались деньги, причем различных номинаций и преимущественно с изображениями президентов США. Также в коллекции присутствовал паспорт на имя гражданина Марченко, но с фотографии на меня невинно глядел мой недавний знакомый. Такой конспирации и разносторонним его направленностям мог бы позавидовать любой разведчик.
Я сложила аккуратно все и опять спрятала на место, присыпала землей и потихоньку стала вытаскивать всякие предметы, что поддерживали плиту. Под весом своей тяжести она шлепнулась прямо на свое место. Я поняла, что золотом здесь и не пахло. Теперь об этом тайнике я сообщу Мельникову, и пусть он с понятыми обнаружит валютные запасы, а главное, паспорт этого гражданина. Надеюсь, что эти вещи склонят его к более откровенной беседе. Улики — вещь весомая при несговорчивости и недостаточно точных ответах подозреваемых.
Но не стоит отвлекаться от дела. Я закрыла гараж, стряхнула с себя землю и пыль и направилась к Плотникову. Очень хотелось вместе с ним просмотреть кассету, которую я скопировала в ночи. Подлинник я отдала Андрею, а копия осталась у меня. Именно так же он поступил с ключами от гаража, мы с ним, как верные друзья, обменялись тем, что у нас самих было в избытке.
Подъехав к банку, я припарковалась среди автомобильного разнообразия, небрежно подхватила сумочку и прошла к зданию. Открывая дверь, я обратила внимание на свой утраченный маникюр и деликатно спрятала руки от охранника, сделав вид, что отыскиваю нечто важное в своем ридикюле. Получив от него информацию, что Плотников у себя, я двинулась к уже знакомому кабинету. Он был один и с улыбкой, демонстрируя полное радушие и внимание, пригласил в кабинет.
— Очень рад встрече, — начал он, прикидывая украдкой, с какими вестями я пришла к нему.
— Взаимно, — вежливо проворковала я и оглядела кабинет. Я заметила небольшой телевизор «Sony» и заметно огорчилась, что никаких признаков видеомагнитофона рядом не обнаружила. — Я с небольшим отчетом о проделанной работе, и хотелось бы получить кое-какую консультацию.
