Мария Жукова-Гладкова - Тайны старого Петербурга
– Спасибо, – поблагодарила я.
Сулейман усмехнулся и пояснил, что это не только оплата моих трудов в последние три дня, но также и оплата, так сказать, простоя – до тех пор пока я не полечу во Францию с группой девушек. Папа обещал в дальнейшем платить еще больше. Он окинул меня взглядом – словно раздел.
«Мне и столько хватит за переговоры, – подумала я. – А на большее не надейтесь, Сулейман Расимович». Хотя… Раньше мне никогда не нравились восточные мужчины, но что-то в Рашидове меня привлекало, только пока я не могла определить, что именно. Или уже могла? Рашидов источал силу, это был матерый мужик, самец, который уж если скрутит – ты и пискнуть не посмеешь. Во мне проснулись первобытные инстинкты? Или просто захотелось сильного мужика, потому что надоело самой все время быть сильной?
Я тут же мысленно отругала себя за то, что думаю о Рашидове чуть ли не сразу же после гибели Васи. С Васей у нас ничего не было, но могло бы быть… Или я сейчас особенно остро ощущаю свое одиночество? Может, хочу иметь рядом крепкое плечо, на которое можно опереться?
Проводить меня до квартиры на этот раз вызвался Стрельцов, правда, как только мы покинули стены ночного клуба, он предложил зайти к нему испить кофе, потому что «у него будет удобнее». Я уточнила, что именно: вариантов сама лично могла предложить несколько.
Оказалось, что просто поговорить. Ну что ж, поговорим.
Выходя из «Жар-птицы» черным ходом, я специально посмотрела направо, но на этот раз джипа со странной дамой во дворе не было. Или еще слишком рано? Кого она тут караулит?
Сына Саши в квартире Олега Вениаминовича не оказалось, вообще не было никого. Насколько я знала, с женой Стрельцов давно развелся и воспитывал мальчика один, причем спуску не давал, заставлял по-серьезному учиться. Саша Стрельцов был одним из лучших учеников в нашей школе, имел склонность к техническим наукам. Хуже всего ему давался мой французский, но мы по просьбе отца занимались с ним дома дополнительно. Саша мне нравился: мальчик был очень неглуп, вежлив и приятен в общении. Что касается его отца… Да, наверное, обладает нужными деловыми качествами, имеет светские манеры, дает мне работу, но что-то в нем меня отталкивало. Что именно – трудно сказать. Может, отсутствие человечности? Я точно знала: Саше очень не хватает ласки – во-первых, женской (насколько я поняла, у его отца не было постоянной женщины, а если и имелась, в дом он ее не приводил), а во-вторых – отцовской. Вообще-то Стрельцов смотрел на отпрыска в первую очередь как на наследника. А может, вообще только как на наследника.
Нет, Олег Вениаминович не был мне неприятен, но видеть его хотелось лишь в ограниченных количествах. Симпатичный мужчина, но во мне как в женщине реакции не вызывал.
После недолгой светской беседы Стрельцов перешел к делу: он рекомендовал мне (и другим жильцам нашей квартиры) отказаться от общения с Валерием Павловичем. Уже откуда-то прознал, что тот к нам зачастил?
– Могильщик вас чем-то держит? – спросил Стрельцов.
Я покачала головой.
– Тогда в чем же дело? Посылайте его подальше. И чем раньше, тем лучше.
Я пожала плечами и задумалась. То есть это Стрельцов и компания забрали товар Валерия Павловича из мансарды? Именно они хотят выселить отсюда Могильщика? Алик, конечно, вытянул из моих соседей все, что мог. Жаль, что я не присутствовала во время их бесед. Конечно, молодец донес обо всем Стрельцову, своему шефу, и тот недоволен: столько приложил усилий, чтобы Валерий Павлович убрался, а мы его принимаем как дорогого гостя.
Олег Вениаминович пустился в объяснения. Конечно, всего он не сказал, но поставил меня в известность: район, в котором я живу, фактически принадлежит папе Сулейману. Валерий Павлович – давний конкурент Сулеймана Расимовича, можно сказать, с молодости. Стрельцов не хочет, чтобы любимая учительница его сына и симпатичная ему самому женщина без вины пострадала по незнанию, став, так сказать, случайной жертвой междоусобной войны.
Как я думаю, что Валерию Павловичу от нас надо? Да он же тут специально обосновался и держится, как клещ, чтобы действовать на нервы папе Сулейману. Мол, вот я тут тихонько, со своими гробиками, но я здесь, рядышком, на твоей территории!
У меня возник резонный вопрос: так почему Сулейман Расимович его не шуганет со своей-то территории? Стрельцов пояснил, что папа Сулейман сам этого сделать не может, поскольку у него перед Могильщиком есть один должок. Олег Вениаминович не уточнял какой. А мы из своей квартиры его попросить так вполне можем. Не ходите больше к нам, пожалуйста, вот и весь сказ. И аргументированных объяснений можно кучу найти – если вообще следует их искать.
М-да, ситуация.
Мне не хотелось оказаться в центре этого конфликта, именно поэтому следовало подумать, как по-хорошему расстаться с Валерием Павловичем. Я бы, конечно, предпочла никогда в жизни не видеть ни Рашидова, ни Боровичка, ни Стрельцова, но, наверное, не получится. Из их компании я предпочитала папу Сулеймана, казавшегося мне наиболее могущественным (и живу ведь в его районе!); я действовала в соответствии с животными инстинктами – хотела приткнуться к сильнейшему в стае.
Но Валерий Павлович тоже был непрост. И может обидеться, если ему напрямик заявить, чтобы больше у нас не появлялся. А к каким последствиям приведет обида Боровичка, спрогнозировать было сложно. Один выстрел в деревне чего стоит (там из гранатомета стреляли или из чего?). В общем, я хотела и на елку влезть, и не уколоться, но, с другой стороны, если все хорошо продумать… Да и Анна Николаевна высказывалась в том смысле, что мы должны оставаться сами по себе, а эти волки пусть друг другу горло перегрызают… Может, пустить это дело на самотек?
Наверное, работа моей мысли каким-то образом отражалась у меня на лице. Олег Вениаминович прервал этот напряженный процесс и твердо заявил:
– Сегодня же позвоните Могильщику и скажите, чтобы больше в вашу квартиру носа не казал.
Его колючий взгляд, казалось, прожег меня насквозь. Я хорошо поняла, что это не просьба, не условие и даже не требование. Это был приказ, которому нельзя не повиноваться. Я робко кивнула.
Значит, решили действовать моими руками. Папа Сулейман – руками Стрельцова, а тот моими. Или сразу моими, а Стрельцов на правах старого знакомого вызвался объяснить мне ситуацию – вроде как по-соседски, желая мне добра. Почему бы не заставить меня работать на себя? И денег мне столько сегодня заплатили явно не только за переводческую работу…
Положение, в котором я оказалась, мне очень не нравилось, но я решила, что нашей дружной квартирой мы что-нибудь придумаем. Чтобы опять же и на елку влезть, и не уколоться. Пусть папа Сулейман со Стрельцовым (с одной стороны) и Валерий Павлович (с другой) рвут друг друга на части. Нам клады искать нужно.
Аудиенция в покоях господина Стрельцова была закончена, и я проследовала домой.
Глава 13
6 июля, понедельник, вечер
Иван Петрович, как обычно, ничего не помнил. Черная дыра образовалась после того, как он с какими-то молодыми ребятами чего-то выпил. Художника там точно не было. И все. Проснулся дядя Ваня в своей родной кровати. Как тут оказался – тайна сия велика есть. Но до родной кровати его обычно доводили ноги. Сами собой. Они путь знали.
На теле следов побоев не наблюдалось, только несколько синяков, но они у Ивана Петровича были обычным делом, поскольку, добираясь до родного дома, он, как правило, несколько раз ложился отдыхать на сырую землю, передвигался на четырех конечностях или держась верхними за стеночку, то и дело по ней сползая.
– Все хорошо, что хорошо кончается, – изрек дядя Ваня.
Я не могла согласиться насчет хорошего конца, но все жильцы нашей квартиры были живы и в общем и целом здоровы. Так что мы могли продолжить наше основное занятие – поиски кладов, – от которых нас отвлекли непредвиденные обстоятельства.
Но для начала следовало решить вопрос с Валерием Павловичем. Главное, не хотелось накликать его гнев на наши буйные головы. А то, глядишь, отдаст приказ пальнуть по нашей квартире, как по деревенскому дому. Мало ли что ему в голову взбредет, если мы вдруг позвоним и скажем, чтобы больше у нас не показывался, как велел Стрельцов. Хорошо еще, что Олег Вениаминович про гробы не знает и про предложение с ними работать, хотя мы и отказались.
С другой стороны, чего это вдруг Валерий Павлович хотел видеть нас в роли частных детективов? Он что, расклад сил в районе не знает? Или все эти бандиты просто решили найти козлов отпущения и выбор пал на нашу квартиру?
Анна Николаевна повторила, что мы в первую очередь должны блюсти свои интересы, но и ругаться ни с кем не стоит – ни с Сулейманом Расимовичем, ни с Валерием Павловичем. Надо искать какой-то выход. Если мы, как обычно, совместными усилиями подумаем, то решение найдем. У нас такое уже неоднократно получалось, правда, между двух бандитских огней мы еще не оказывались, но ведь все когда-то бывает впервые.
