Агата Кристи - Десять новелл
— Нет, нет! — вскричал Пуаро. — Мы прекрасно обойдемся и так. Вот я склонился над столом, а вы стоите около двери. Идите вперед, Джордж. Идите и положите мне на плечо руку. Немного нажмите на плечо, как будто стремитесь сохранить равновесие. Вот так.
Когда Джордж отпустил его, Пуаро свалился на бок именно в том положении, которое было нужно.
— Я падаю… Так и есть! Да, это недурно придумано. А теперь проделаем еще более важную вещь. Мне необходимо плотно позавтракать!
И маленький детектив расхохотался, довольный своей шуткой.
— Никогда нельзя пренебрегать желудком, Джордж!
Пуаро спустился вниз, продолжая посмеиваться. Он был вполне доволен поворотом событий.
После завтрака он познакомился с Глэдис, третьей горничной. То, что она ему рассказала, очень его заинтересовало. Она была полна симпатии к Чарльзу, хотя его виновность не вызывала и у нее сомнений.
— Бедный молодой человек, — сказала она. — Ему, конечно, очень тяжело, месье, особенно потому, что он в тот момент был, можно сказать, не в себе.
— Они, вероятно, отлично ладили с мисс Маргрейв? Единственные молодые люди во всем доме.
— Мисс Маргрейв держала его на расстоянии, — произнесла Глэдис, покачав головой. — Она не хотела никаких историй и ясно дала это понять.
— Она ему очень нравилась?
— О, так себе. Слегка, как говорится. Ничего серьезного. Мистер Виктор Аствелл — вот тот прямо без ума от мисс Лили, — добавила Глэдис, глуповато посмеиваясь.
— Неужто?
Глэдис снова захихикала.
— Он в нее сразу втюрился. А что, мисс Лили в вправду раскрасавица. Настоящая лилия, правда ведь, месье? Стройненькая и волосы золотистые, густые.
— По вечерам ей надо надевать бледно-зеленое платье, — проговорил Пуаро мечтательно. — Существует один оттенок зеленого…
— А у нее есть как раз такое платье, — сразу оживилась Глэдис. — Из-за траура его сейчас нельзя надевать, но оно было на ней в тот вечер, когда убили сэра Рьюбена.
— Видите, ей нужен именно нежно-зеленый тон, ничего темного. Как бы это вам объяснить?
— Платье и есть точь-в-точь такое, месье. Подождите минутку, я вам его покажу. Мисс Лили не заругается, она ушла гулять с собаками.
Пуаро был осведомлен об этом не хуже ее. Он начал поиски горничной только после того, как увидел Лили выходящей из дома. Глэдис умчалась стрелой и также быстро вернулась, неся платье на плечиках.
— Великолепно! — воскликнул Пуаро, вскинув в восхищении руки. — Дайте на секундочку, хочу разглядеть на свету.
Он взял платье и проворно подошел к окну, наклонился, внимательно изучая шелковистую ткань. Затем протянул горничной обратно.
— Оно в самом деле восхитительно, — сказал он. — Тысяча благодарностей, что показали мне его.
— Не за что, месье. Я всегда говорю, что французы знают толк в дамских нарядах!
— Вы очень любезны, милая Глэдис!
Он проводил ее глазами, когда она упорхнула с платьем, и улыбнулся. Его правая ладонь скрывала крошечные ножнички и совершенно уже миниатюрный лоскуток зеленого муслина, отрезанный с большой аккуратностью. "А теперь будем героем", — сказал он сам себе.
Возвратившись в свою комнату, он кликнул Джорджа:
— Мой славный Джордж, найдите на туалетном столике золоченую булавку для галстука.
— Да, месье.
— А на умывальнике флакончик с эфиром. Теперь обмакните кончик булавки в эфир.
Джордж пунктуально выполнил приказание. Он уже давно перестал удивляться причудам своего хозяина.
— Готово, месье.
— Отлично. Подойдите поближе. Я протягиваю палец, воткните в него острие булавки.
— Простите, месье, но… вы хотите, чтобы я уколол вас?
— Вот именно. Мне нужно, чтобы появилась малюсенькая капля крови.
Джордж ухватил его за палец, а Пуаро зажмурился и отвернул голову. Когда слуга воткнул кончик булавки, Пуаро слабо вскрикнул.
— Спасибо, вы проделали это великолепно. — С этими словами он вынул из кармана лоскуток и обтер им кровь с пальца. — Опыт полностью удался, объявил торжественно. — Взгляните-ка.
Но Джордж смотрел в окно.
— Простите, месье. Какой-то господин прикатил в большом автомобиле.
— Ах, ну, это, скорее всего, вспыльчивый мистер Виктор Аствелл! Спущусь познакомиться с ним, — и он поспешно вышел вон.
Голос мистера Аствелла раздался намного раньше, чем возник он сам. Из холла неслась отборная брань.
— Да потрудитесь же взглянуть, что вы делаете, идиот! Стекло, в ящике стекло! Черт подери, Парсонс, убирайтесь оттуда! Поставьте на пол, болван! Безмозглое животное!
Пуаро задержался на лестнице и спускался очень медленно. С отменной вежливостью он поклонился великану, который и был Виктором Аствеллом.
— А вы здесь какого дьявола?..
Пуаро вновь поклонился:
— Меня зовут Эркюль Пуаро, мистер Аствелл.
— О, господи… Значит, Нэнси вас все-таки приволокла? — прорычал он.
Положив медвежью руку на плечо Пуаро, он почти втолкнул его в библиотеку.
— Так вы и есть тот самый тип, о котором столько шуму? — Он бесцеремонно разглядывал маленького детектива с головы до ног. — Впрочем, не обращайте внимания на мои крепкие выражения. Шофер осел, а старый кретин Парсонс постоянно действует мне на нервы. Я плохо переношу дураков, месье Пуаро! Счастлив, что вы не относитесь к их категории, — уже более любезно закончил Виктор Аствелл.
— Те, кто думал обратное, впоследствии сожалели о своей ошибке, — спокойно произнес Пуаро.
— Так, так. Нэнси притащила вас сюда, потому что вбила себе в голову всякие дурацкие идеи относительно секретаря Рьюбена. Они ни в какие ворота не лезут! Трефузиус безволен, как тряпка. Убежден, он пьет одно молоко. Принципиальный противник алкоголя, видите ли. Ей-богу, вы только зря потеряете время.
— Когда наблюдаешь человеческую натуру, время никогда не тратится впустую, — миролюбиво заметил Пуаро.
— Что? Человеческую натуру? Ах, вот что! — Виктор взглянул не без иронии и небрежно развалился в кресле. — Я могу быть вам полезен?
— Разумеется. Если объясните повод к ссоре с вашим братом накануне его смерти.
Виктор Аствелл нетерпеливо мотнул головой.
— Это вовсе не относится к преступлению.
— Вы абсолютно убеждены?
— Естественно. Раз не имеет связи с Чарльзом Леверсоном.
— Леди Аствелл уверена, что сам Чарльз Леверсон не имеет связи с преступлением.
— Ах, эта Нэнси!..
— Парсонс непоколебимо стоит на том, что в ту ночь поздно вернулся домой именно Чарльз Леверсон, но он его не видел. Да, собственно, и никто не видел.
— В этом вы ошибаетесь, — сказал Аствелл. — Его видел я.
— Вы?!
— Ах, да все очень просто. Рьюбен здорово допек Чарльза, надо признать, что не без причины. Потом принялся за меня. Я выложил все, что о нем думаю, и, чтобы позлить, принял сторону Чарльза. Потом решил, что стоит повидать Чарльза этой же ночью, рассказать, чем все кончилось. Поднявшись в спальню, я не стал ложиться, оставил дверь приоткрытой и ждал его, покуривая сигару. Наши комнаты на третьем этаже соседние.
— Простите великодушно, что прерываю. А мистер Трефузиус тоже живет на третьем этаже?
— Да, — ответил Аствелл, — его спальня сразу после моей.
— Ближе к лестнице?
— Да нет, с другой стороны.
Странный огонек вспыхнул во взгляде Пуаро, но его собеседник ничего не заметил и спокойно продолжал:
— Как я вам уже сказал, я поджидал Чарльза. Входной дверью он хлопнул примерно без пяти двенадцать, но поднялся на нашу площадку только через десять минут. Едва взглянув на него, я понял, что бесполезно даже пытаться говорить с ним в этот вечер!
В ответ на его выразительный жест — щелчок по собственному горлу. Пуаро пробормотал:
— Понятно…
— Бедняге никак не удавалось держаться прямо, ноги у него подгибались. Тогда-то я объяснил это себе просто. Но, оказывается, дело было в том, что он только что совершил преступление!
Пуаро тотчас спросил:
— А никакого шума в этот момент из кабинета в башне вы не слышали?
— Да нет. Вы забываете, что я ведь был на противоположной стороне дома. Стены толстые, едва ли услышишь и выстрел из башни. Я спросил у Чарльза, не надо ли ему помочь? Но он ответил, что до постели доберется и сам. Вошел в свою спальню и хлопнул дверью. Я разделся и тоже лег спать.
Пуаро задумчиво разглядывал ковер.
— Сознаете ли вы всю важность вашего заявления, мистер Аствелл? спросил он, отрывая наконец взгляд от пола.
— Да. Впрочем- Собственно, что вы имеет в виду?
— Согласно этому заявлению между тем моментом, когда Леверсон хлопнул дверью у входа, и тем, когда он появился на третьем этаже, прошло десять минут. Насколько мне известно, сам он утверждает, что, возвратившись в дом, сразу же поднялся наверх и лег в кровать. Но есть и еще одно. Я допускаю, что обвинение, выдвинутое леди Аствелл, фантастично. Однако, что оно полностью абсурдно, надо было еще доказать. А ваше заявление подтверждает полное алиби секретаря.
