Светлана Алешина - Блондин – личность темная
Одним глотком допив кофе, я вышла из квартиры и направилась к автобусной остановке.
Добравшись до Нового моста, я огляделась. В голову закралась крамольная мысль: а что, если Философ решил попросту пошутить? Может быть, у бичей такое вот своеобразное чувство юмора. Если не дождусь – отправлюсь в офис и займусь сочинением и распечаткой объявлений. А потом – по свалкам и подвалам домов…
Я с нетерпением ждала Философа. Он показался мне очень интересным человеком, и пообщаться с ним лишний раз – уже немалое удовольствие, даже если ничего не удастся узнать.
Подойдя к парапету, я бросила взгляд на Волгу. Река неспешно несла свои воды. Вокруг свай моста закручивались маленькие серебристые водовороты… Вот кому глубоко начхать на человеческую суету.
Мне ужасно захотелось забыть обо всех своих проблемах и отправиться на пляж. Я вообще-то по гороскопу Рыба, наверное, поэтому у меня патологическая страсть к водоемам, воде… Это блаженство! Самое удивительное времяпрепровождение, которое можно себе представить.
К плечу моему прикоснулась тяжелая рука, и я стремительно обернулась.
– Прошу прощения за опоздание, – прозвучал низкий насмешливый голос. Я с трудом сдержала удивленное восклицание. Нет, этого просто не может быть!..
А на смуглом лице с высокими скулами иронично поблескивали кошачьи глаза. Кроме этого, ничто не напоминало вчерашнего бомжа Философа. Только эти глаза. Да еще насмешливая озорная улыбка.
Я не могла выдавить из себя ни звука, только стояла и смотрела. Высокий худощавый мужчина лет тридцати с небольшим был в темных, далеко не дешевых джинсах и легкой сетчатой майке, сквозь которую просвечивала тонкая золотая цепочка. На сильной смуглой руке красовались дорогие часы.
Нет, если все бомжи так живут – хочу в подвал!.. Впрочем, Пенс говорил, что Философ – человек экстравагантный.
– Боюсь, я вас удивил, – улыбнулся Философ. – Надеюсь, вы меня узнали, Александрин?
– Дмитрий? – с трудом выдавила я. Он рассмеялся.
А я поглупела на глазах – прямо-таки ощущала, как медленно, со скрипом крутятся колесики в голове, и пыталась понять, о каком же вознаграждении говорил Философ вчера. У меня на такие часы потребовался бы трехдневный гонорар как минимум. А этот человек…
Господи, да просто удивительно!
– Александрин, мне не хотелось бы беседовать здесь. Надеюсь, вы не откажетесь составить мне компанию и дойти до того маленького кафе?
– Конечно, с удовольствием, но, Дмитрий…
– Ничего удивительного, это просто своеобразное развлечение, – не давая мне задать вопрос, ответил на него мужчина. – Изучение психологии дна путем внедрения в данную среду.
– Вы что-нибудь узнали?
– Конечно, – осторожно прикасаясь к моему локтю и увлекая меня к летнему кафе под веселым красно-белым тентом, ответил Дмитрий. От его руки по телу расползлось тепло и в движениях появилась какая-то невесомость. – Только давайте присядем, потом поговорим.
Мы опустились на хлипкие пластиковые стулья, причем Философ предварительно галантно отодвинул мой и предложил:
– Что будете пить? Есть?
– Я не…
– Саша, считайте, это мой гонорар, – засмеялся мужчина. – Прошу вас, не стесняйтесь. Что? Кофе? Пиво? Мороженое? Сок?
Я заказала кофе с мороженым и приготовилась внимательно слушать.
– Человек, с данными которого вы меня ознакомили, проживает в подвале дома на Советской, – спокойно сказал Дмитрий, небрежно выуживая из кармана пачку «Парламента» и бросая ее на стол. Вот что значит, когда человек склонен к театральным эффектам!.. Я никак не могла свыкнуться с мыслью, что еще вчера видела Философа в подвале, в грязном тряпье. – Он купил пистолет у другого человека, его имя вам совершенно ничего не скажет, так, для общего развития, – усмехнулся Философ. – Зачем? – такие вопросы в нашем кругу излишни. Его зовут Матвей Земсков. Что касается внешности и личных данных, ему двадцать восемь лет, хромает на левую ногу: когда пробирался по старому заводу, придавило балкой и травмировало кость. Он не делился своим прошлым ни с кем, ни с кем не поддерживает дружеских отношений. Скорее просто приятельские. Как ни странно, его с легкостью приняли в наш круг.
Слово «наш» при взгляде на холеного молодого мужчину показалось кощунственным, точнее, даже фарсом. Что, впрочем, не мешало мне ловить каждое слово, произнесенное насмешливым голосом. Я уловила в словах Философа легкую странность и прервала его, хотя делать этого ужасно не хотелось:
– Дмитрий, а как Земсков мог купить пистолет? Неужели он заработал такие деньги? Я не понимаю…
– В нашей среде, – тихо сказал Философ, понимающе взглянув на меня, – в этом нет сложностей. Одному человеку практически даром досталось оружие, он оказался свидетелем криминальной разборки, а после того как воюющие стороны разъехались, нашел пистолет. Слухи же расползаются быстро. Земсков об этом узнал, какие-то сбережения у него могли быть – ведь иногда удается подработать грузчиком, например, – и он купил пистолет. Я ответил на ваш вопрос?
– Да, благодарю вас, – с улыбкой ответила я. И он продолжил:
– Пожалуй, этот Земсков человек достаточно общительный. Он, как и большинство, перебивается случайными заработками, не чуждается мелкого воровства. Люди, общавшиеся с ним, заметили, что ему сложновато было привыкнуть к быту. Но он привык. Исчезал надолго, его видели у дома на набережной и у дома в центре города. Пару раз обмолвился о своей жизни в Самаре. И о стрелковых талантах – говорил, что получал награды. О причинах такого падения никогда не распространялся.
На набережной, если память мне не изменяет, проживал Никита Волощенко, а в центре – Владимир Ламовский, Меченый. Значит, моя версия подтверждается.
Я переспросила адрес и записала его в блокнот. В голове зрел план действий. И не последнюю роль в нем занимала Ольга Шалая – если, конечно, она согласится мне помочь.
– Дмитрий, я очень благодарна вам. Сколько я должна?
Мужчина недовольно поморщился и лениво процедил:
– Я же сказал, общение с вами – достаточная награда. Я в финансах не нуждаюсь, честное слово.
– Верю, – улыбнулась я. И не сдержала любопытства: – А зачем вам все это? Зачем жить в подвале?
– От скуки, – лаконично ответил Дмитрий. Я присмотрелась – кого-то он мне ужасно напоминал. Не близкого знакомого, нет, – скорее киноактера. Лицо, иногда появлявшееся на телевидении.
– Ой, Дмитрий Ланской! – выдохнула я в рифму, совершенно того не желая. Но сдержаться было выше моих сил. Я сижу и общаюсь с тарасовской – и не только – звездой, прославленным психологом с чертовски оригинальными взглядами на мир! А ведь если бы не работа, могла бы и не познакомиться с человеком, чьи труды прочла все до единого. О психологии домохозяек, психологии преступного мира… Господи!
Но Философа моя прекрасная память не обрадовала, он поморщился и бросил небрежно:
– Просто Философ, хорошо?
Я согласилась и, распрощавшись с интереснейшим человеком, отправилась к Ольге Шалой. Беседа беседой, но мне за нее не платят. Да и с делом пора кончать, чтобы Карина Красс окончательно успокоилась.
* * *За дверью послышались осторожные шаги, и в глазке промелькнул лучик света. Убедившись, что это Сашенька Данич, а вовсе не грабитель, Ольга Шалая открыла и удивленно посмотрела на меня.
– Ольга, мне нужна ваша помощь, – заявила я прямо. – Без нее не смогу обойтись.
– Не понимаю вас, – выдохнула девушка, вцепившись пальцами в дверную ручку.
– Оля, я вычислила убийцу Никиты Волощенко. Но, к сожалению, доказательств его вины нет, а его необходимо вывести на чистую воду. Надеюсь, вы мне поможете.
– Что я должна делать? – спросила девушка довольно напряженно. – Слушайте, хотите, я убью этого убийцу? Все равно жить незачем.
– Не сходите с ума, – бросила я устало. – Как, черт возьми, вы это себе представляете? Не стоит заниматься самодеятельностью. Я могу понять ваши чувства, но поймите и вы – мне лично очень жаль этого человека. Понимаете, у него украли все деньги, и его поступок вполне оправдан этим. Человек, заметьте, интеллигентный человек, вынужден был стать бомжом. Полагаю, ничего хорошего в этом нет. И это его право – отомстить. А у нас только одна обязанность – отправить его в тюрьму. Пусть разбираются следователи.
Фух, что называется, речь в защиту убийцы. Ну и что? Ведь не его вина, что жизнь его не удалась из-за Ламовского и Волощенко?
– Ну, хорошо. Скажите, что я должна делать?
Естественно, я все объяснила в надежде, что наш маленький театр принесет свои плоды. Обожаю театр, если честно. Жаль только, что не я главная героиня этого действа. Зато режиссером быть – тоже почетно.
Впрочем, если бы Ольга отказалась – пришлось бы действовать самой. Но, боюсь, мои действия были бы менее эффективны. Ольгу Земсков мог заметить и запомнить, когда выходил из квартиры убитого его руками Волощенко. Меня же он никогда в жизни не видел.
