Марина Серова - Дороже денег, сильнее любви
Аня своей родной матери не звонила и звонить не могла – в этом не было никаких сомнений. Ведь в это время она находилась рядом со мной.
Тогда – кто?
Гульнара не могла бы спутать голос дочери. Но даже если предположить, что она его спутала, – значит, в этом деле участвует какая-то другая девочка? Тоже примерно Аниного возраста? Дикость какая-то! Не может ребенок быть участником целой серии таких ужасных злодеяний! Хотя… Мне невольно вспомнился один из романов Агаты Кристи, в котором убийцей оказалась девятилетняя девочка. Но ведь то был всего-навсего роман…
Приехав домой, я на всякий случай спросила Аню:
– Скажи, пожалуйста, а ты не рассказывала о том, что… ну о последних событиях в вашей семье никому из посторонних? Ну скажем, кому-нибудь из подруг?
Девочка посмотрела на меня удивленно:
– Тетя Женя, вы что? Я, что ли, совсем маленькая дурочка, по-вашему, да?
– Нет-нет, – успокоила я ее поспешно.
Больше днем не происходило ничего интересного или важного. Около часа я отмокала в ванной, затем мы позавтракали (завтрак был в тети-Милином духе, после которого страшно подумать, что бывают еще на свете обед и ужин), и – вот странное дело! – ели мы с аппетитом.
А потом я завалилась спать, приказав тете Миле не выпускать Аньку из дома ни под каким видом, даже если для этого ей придется приковать девочку к себе парой добрых наручников.
Проспала я часов пять, не меньше. В подкорке головного мозга сидела мысль, что больше сегодня днем ничего не случится, – иначе я не позволила бы себе отрубаться так надолго.
Но я знала: ничего не случится. Гульнара мертва. Аня – под надежной охраной. Охотникам за наследством контрабандиста Расула придется снова ждать ночи.
– Женя, Женя, – тетя Мила тихонько трогала меня за плечо.
Я открыла глаза: в руках у тети была телефонная трубка.
– Василь Василич звонит, – сказала она виновато. – Он говорит, что это очень срочно, иначе я бы ни за что тебя не стала будить. Господи, какой у тебя вид измученный. Вот если бы ты решилась переменить профессию…
– Потом, тетя Мила, потом, – я схватила трубку. – Алло! Василь Василич!
– Да, Женечка, это я! – довольным голосом отозвался полковник Пехота.
– Ну?!
– Нашел!
– Ура!
– В семь часов он прибудет к вам.
– Ко мне? Прямо сюда, домой?!
– Ну да. – Пехота заговорил как-то растерянно. – А что, не надо было? Но, видишь ли, я подумал…
– Да нет, Василь Василич, что вы! Все просто прекрасно, я даже не ожидала! А где вы его нашли, Василь Василич, дорогой? То есть понятно где – в цирке… Но как сумели уговорить его помочь?! – восклицала я. Мне хотелось пуститься в пляс.
– Очень просто: Игорь Клио – добрый знакомый троюродного брата мамы шурина моего двоюродного кузена, – ответил полковник. Судя по его голосу, Пехота весь так и лучился от самодовольства. – Я всю родню на уши поставил, чтобы добиться прямого «доступа к телу». Шел один раз по улице, ломал голову, как бы мне этого Исайю найти, случайно увидел афишу – и меня прямо как ударило! Думаю, вот к то нам может здорово помочь. Все-таки он тоже маг.
– Он – настоящий маг, без всяких «все-таки»! – ответила я, глядя на тетю Милу, которая прислушивалась к нашему разговору, но, конечно же, ничего не понимала. – Народный артист – это тебе не баран чихнул! Но… какой молодец!
– Кто? – насторожился Пехота.
– Вы!
* * *Когда он вошел, все мы невольно поднялись со своих мест – до такой степени неожиданным было появление в нашей с тетей Милой скромной гостиной высоченного широкогрудого мужчины… нет! – джентльмена с тонкой талией, которую подчеркивал широкий пояс из черного шелка.
На джентльмене были великолепный черный фрак с блестящими гарусными нитями по лацкану и идеально отутюженные брюки. Но самым удивительным аксессуаром незнакомца показался мне большой черный цилиндр с белой атласной подкладкой, который он артистично бросил прямо на стол – к счастью, посуду после ужина с этого стола тетя Мила уже успела отчасти прибрать.
– Вуаля! – сказал шикарный человек, вскинув в сторону руку с зажатыми в ней перчатками. Перчатки он тут же бросил в цилиндр и сел в кресло, предварительно откинув фалды фрака и слегка присобрав брючины на коленях. – Итак, – сказал он, наклонив голову и живо подвигав густыми темными бровями. Я заметила, что веки нашего посетителя отдают синевой, а красиво изогнутые губы чересчур красны – он был накрашен, а впрочем, что же тут удивительного? Артист! – Итак, прежде всего, я должен попросить прощения за то, что прибыл к вам в таком виде, – сказал обладатель фрака и цилиндра, спокойно оглядывая нас из-под бровей своими светлыми смеющимися глазами. – Дело в том, что у меня полуторачасовой перерыв между двумя отделениями, а сразу после представления у ворот цирка будет ждать машина, чтобы отвезти меня в аэропорт – лечу на гастроли в Будапешт, потом Прага, Вена, Париж… все это надолго. Поэтому, дамы и господа, если я смог выкроить время для того, чтобы прийти сюда и дать вам консультацию, то у меня сов сем не оставалось лишних минут на переодевание.
Тетя Мила и Аня все еще сидели, открыв рты, а я произнесла не менее церемонно и к тому же ужасно мелодично (не смогла отказать себе в удовольствии немного пококетничать):
– Позвольте поблагодарить вас за любезность, мистер Клио, – право же, все мы чрезвычайно надеемся на вашу неоценимую помощь! Вы оказались даже слишком любезны – мы с удовольствием посетили бы представление с вашим участием. А в перерыве могли бы зайти к вам в гримерную…
– Не скажу, чтобы это было очень удобно, – возразил мистер Клио (по выражению лиц Ани и тети Милы стало ясно, что теперь и они узнали знаменитого мастера фокусов, трюков и иллюзий, афишами с изображением которого вот уже месяц пестрели городские улицы Тарасова). – Во-первых, как я уже сказал, сегодня я заканчиваю гастроли; во-вторых, вряд ли мои коллеги будут довольны, если узнают, что в перерыве между представлениями я раскрываю частным сыщикам некоторые секреты нашего ремесла.
– Я рассказал, правда, вкратце, Игорю Кирилловичу обо всей этой чертовщине, – сказал Василь Василич, выглядывая из-за спины артиста. Оказывается, они вошли вместе, только никто этого не заметил. – Маэстро уверен, что все объяснимо, и обещал помочь разобраться! – пояснил полковник. И с гордостью взглянул на меня.
– Я не суеверен, – улыбнулся Клио. – Моя профессия не слишком-то к этому располагает.
– Итак, у нас очень мало времени, – сказала я. – Поступим так: я сейчас поподробнее изложу вам некую историю, а потом вы попытаетесь мне объяснить то, что мы пока… объяснить не в состоянии.
– Я слушаю, – серьезно сказал цирковой маг и волшебник.
Когда я закончила свой рассказ, Игорь Кириллович с благодарностью принял из рук тети Милы чашку кофе и, неторопливо размешивая ложечкой сахар, заговорил:
– Итак, подведем небольшой итог. Подчеркиваю – я буду говорить только о трюках и фокусах, которых в вашей истории понамешано немало и в которых я, смею думать, чуть-чуть разбираюсь. Вычислять убийцу и проводить логические параллели я не берусь – не моя специальность.
– Да, она – моя, – согласилась я.
– Начинаю, – сказал Клио, отставляя чашку.
Я невольно покосилась на его цилиндр: само собой показалось, что разгадку преследовавших нас чудес чародей вытащит именно оттуда. Но иллюзионист не дотронулся до своего головного убора, равно как не стал прикуривать от пальца, глотать шпаги или множить кроликов. Игорь Кириллович просто достал из простого кармана простой блокнотик и простой карандаш, после чего он вновь заговорил, слегка повысив голос, и без того уже завороживший всю внимательную аудиторию:
– Загадок, головоломок и «необъяснимых» явлений в вашей истории предостаточно, но для себя я вычленяю семь моментов, которые поддаются расшифровке. Это:
первое – так напугавший вашу Варвару «змей подколодный», у которого из ушей шел дым и вращались, «как заведенные», глаза;
второе– «густой черный дым», поваливший после того, как этот ваш Исайя (забегая вперед, скажу, что он безусловный шарлатан), предсказывая Ане болезнь, вытянул руки над чашей с прозрачной водой;
третье – разноцветный узор, невесть откуда появившийся на чистом листе бумаги, едва его подержали над свечой. Именно так ваш «пророк» делал предсказание вам, – легкий поклон в сторону тети Милы;
четвертое – непонятное поведение стрелок наручных часов. Заметьте, что стрелки стали ходить ходуном сразу после того, как Исайя вытянул руки;
пятое – «летающие» по воздуху карты, при помощи которых шарлатан так напугал соседку вашей Варвары;
шестое – безболезненное хождение по битому стеклу после «сеанса» Исайи одного из его «пациентов» – необъяснимое, с точки зрения непосвященного обывателя, явление;
