Джеймс Чейз - Том 12. Ты будешь одинок в своей могиле. Дело о задушенной «звездочке». Это не мое дело
Он берет сигарету с недоумевающим видом, я даю ему прикурить.
— Но я знаю немного, — неуверенно начинает он. — И в настоящий момент очень занят. У меня нет времени, чтобы… — Он снова вздыхает, на этот раз гораздо более удовлетворенно. — Да… мисс Фендкур, вам пора идти в банк! А выходя, скажите Жюльену, что я буду занят.
В наступившем молчании мисс Фендкур берет свою шляпку и сумочку и покидает комнату. В открытую дверь я успеваю увидеть акробатку, которая все еще продолжает свои немыслимые упражнения. Жюльен уже перестал печатать и теперь читает написанное, положив ноги на стол. Дверь закрывается, и я остаюсь наедине с Недиком.
— Сколько вы собираетесь предложить мне, мистер Мэллой? — он устремляет на меня пытливый взгляд.
— Все зависит от того, что вы мне сообщите.
— За пятьдесят долларов я с удовольствием сообщу вам огромное количество сведений. Я не хочу совать нос не в свои дела, но что она сделала, и какие у нее неприятности?
— Это нельзя назвать неприятностями, — говорю я, вспомнив, какой я видел ее в последний раз. — У нее их больше нет. Но были. Мой клиент хочет узнать о ее прошлом, и я взялся за это дело.
Он отталкивает стул, скрещивает ноги и засовывает большой палец за борт жилетки.
— А пятьдесят долларов?
Я достаю бумажник, вынимаю пять бумажек по десять долларов и раскладываю их на столе. Он протягивает жирную лапу, хватает деньги и сует себе в карман.
— Я всегда говорил Жюльену: никогда не можешь предположить, что случится в нашей конторе. — Он вздыхает. — Нужно заниматься людьми. Если им отказывать, можно лишиться всего. И вот вам пример!
— Да? — Я стряхиваю пепел. — Анита Гай некоторое время работала у вас?
— Она находилась здесь в течение двух лет. Могу сообщить и точную дату, если пожелаете.
Он порылся в письменном столе, нашел папку и, перелистав несколько бумажек, сообщает искомое.
— Заметьте еще одно: я постоянно твержу Жюльену — всегда фиксируйте все, что происходит в нашей конторе. Вот, — он протягивает мне листок. — Здесь все. Она пришла в контору третьего июля, два года назад. Назвала себя Анитой Брода. Искала работу, а до того выступала в ночных коробках Голливуда с очень эффектным номером, но у нее были неприятности с блюстителями нравов, и ее вышвырнули оттуда. Флетчер посоветовал ей обратиться ко мне. У него была своя «конюшня», и Анита как лошадка ему была не нужна. Вот он и послал ее ко мне… — Он лукаво посмотрел на меня. — Вы ее видели, мистер Мэллой?
Я киваю.
— Смешно, однако, все происходит… — Он указывает на дверь, за которой сидит Жюльен. — Она была там и сделала свой номер. Даже Жюльен был потрясен, а он самый стойкий из антрепренеров. Через восемь дней ее имя было у всех на устах, а еще недели через две оно зажглось на нашем фасаде.
— Почему же его сейчас нет?
Его лицо омрачилось.
— Она вышла замуж. Всегда одна и та же история, мистер Мэллой: вы находите девицу, которая приносит деньги, а она вдруг выходит замуж — и все пропало. Замужество — это дамоклов меч нашей профессии.
Я начинаю думать, что, кажется, зря потратил свои деньги.
— И с тех пор вы ее не видели?
— Я слышал, что она не поладила с Тэйлором и покинула его. Потом поступила к Симеону, портному на Девятнадцатой улице. Я послал за ней Жюльена, предлагая вернуться, но она отказалась. Очевидно, она считала, что, поступив работать манекенщицей, поднялась ступенькой выше по социальной лестнице. Я не мог ничем соблазнить ее. Два месяца назад она покинула Симеона и где находится в настоящее время, не имею ни малейшего понятия.
Я слушаю внимательно, но нахожусь в весьма взбудораженном состоянии.
— Вы упомянули, что она не поладила с Тэйлором… Кто такой Тэйлор?
— Ее муж.
— А вы не могли бы мне рассказать, когда они поженились?
— Запросто, — он похлопал по своей папке. — Я не могу этого забыть. Это стоило мне слишком дорого. Они поженились в ноябре прошлого года.
— А он? Что с ним? Он умер?
— Умер?! — Недик подскакивает на месте от негодования. — Нет, он не умер. Он здесь, в городе. Стал компаньоном некоего Луи, и они вместе открыли фотографию.
Моя мигрень неожиданно возвращается. Нужно все обстоятельно обдумать. Я потираю виски и неотрывно смотрю на Недика.
— Поговорим о Тэйлоре. Расскажите мне все, что вы знаете о нем.
Недик открывает ящик своего стола и вытаскивает на свет божий черную бутылку без этикетки. — Стаканчик чего-нибудь такого не повредит, — уверенно заявляет он. — У вас очень больной вид.
— Да, — соглашаюсь я. — Налейте и поговорим о Тэйлоре.
Он наливает два стакана виски. После взаимных приветствий мы пьем. Я достаю аспирин, а он между тем продолжает:
— Тэйлор был уже здесь, когда появилась Анита. Он делал номер Буффало-Билл. Это выходило у него неплохо, и так как он постоянно вносил что-то новое, мы держали его. Обычно эти номера быстро приедаются, но с Тэйлором все было иначе: он все время придумывал новые трюки и не повторялся.
Я глотаю две таблетки аспирина и запиваю виски.
— Какого рода трюки?
— Все, что можно сделать с карабином. Он стрелял в подброшенные монеты, стрелял в цель, глядя в зеркало, и тому подобное. Он делал сенсационный трюк с кольтом сорок пятого калибра: подбрасывал оружие в воздух и на лету стрелял из него. У него для этого номера была девица. Она держала в губах сигарету, в которую он стрелял.
— И он женился на Аните?
Недик хмурил брови.
— Да. Они покинули меня после свадьбы. Тэйлор купил долю в магазине фотографии. Он заявил, что в его возрасте уже можно остановиться. Я сперва не очень верил, так как он не из тех типов, которые довольствуются малым. Но у него большие знакомства среди артистов, и все ходили к нему сниматься. Луи снимал, а Тэйлор находил клиентов.
— И Анита его бросила?
— Да. Так я слышал.
Он снова меланхолично наполняет бокалы. Мы чокаемся. Потом мне в голову приходит одна мысль.
— У вас есть его фотография?
— Разумеется, — он протягивает руку и достает из шкафа альбом с фотографиями. — Он должен быть здесь…
Он кладет альбом на стол и начинает рыться среди беспорядочно натыканных снимков.
— Вот он!
Худой высокий ковбой с лихим видом стоит среди прерий. У Тэйлора длинное узкое лицо, стальные глаза. Вид неприветливый. Тип игрока, для которого жизнь не представляет никакой ценности, — ни своя, ни чужая.
— Я могу ее взять?
— Берите. У меня имеется и фото Аниты — этот ее номер с меховыми перчатками. Все мужчины сходили с ума!
Он снова перебирает фотографии, пока не находит похожую на ту, что я изъял у Беркли.
— Вот она. Если вы случайно встретитесь, скажите, что я снова охотно возьму ее к себе. Эту фотографию я не могу вам дать, она у меня единственная.
Он выуживает еще одно фото.
— Вот номер Тэйлора с сигаретой. Я его не любил. Всегда боялся несчастного случая. Слишком опасно. Но она не боялась, у нее нервы, как канаты.
Я его не слушаю, а обалдело смотрю на фотографию. На ней Тэйлор в костюме ковбоя и девушка, стоящая в профиль перед камерой. Отчетливо видна сигарета, выпавшая из губ девушки, и дымок, вьющийся над дулом пистолета. На девице болеро и маленькая шляпка.
— И не думайте, что он просто стрелял по сигарете. Нет, он подбрасывал оружие вверх, подхватывал на лету и одновременно нажимал на курок. У меня каждый раз, когда он это проделывал, мороз по коже…
Я его не слушаю.
Все мое внимание сосредоточено на девушке.
Это мисс Болус.
Глава 3
Дверь стремительно распахивается, и тип с копной волос вторгается в комнату. Он кладет на стол какие-то бумаги.
— Вот контракт Гарднер. Вы бы лучше сразу подписали, пока эта птичка не передумала.
Достав вечное перо, Недик спрашивает:
— Чего хочет эта девица? У нее нет ничего интересного?
— Абсолютно, — отвечает тип с недовольной миной.
— Тогда выгони ее. Я отсюда слышу треск ее костей, и это меня раздражает.
— Вы напрасно беспокоитесь. Немного упражнений не принесут ей вреда. — Он забирает свои бумаги и выходит. Через открытую дверь я снова вижу девушку: одежда у нее на коленях, она горько рыдает.
Тип с копной черных волос утешает ее:
— Я дам тебе хороший совет, милая: самое лучшее, что ты можешь сделать, это сесть в лифт, добраться до верхнего этажа и выброситься из окошка. Твой номер устарел. Ты тоже. Теперь убирайся.
Я закрываю дверь в тот момент, когда девушка медленно начинает подниматься.
— Мне иногда кажется, что Жюльен немного груб с людьми, — замечает Недик.
Я думаю, что было бы неплохо выйти, взять пишущую машинку и разбить ее о голову Жюльена. Но меня все это не касается…
