Вера Белоусова - Жил на свете рыцарь бедный
— Могла, — печально согласился Мышкин. — А буфетчица?
— А буфетчица… — Коля горестно опустил голову. — Такая бабулька… Она говорит: вчера была, сегодня была… А до этого, говорит, несколько дней не ходила. Я, говорит, ее помню, она такая… заметная… Но разве она может помнить? Ей, наверное, кажется… — закончил он совсем упавшим голосом.
— Вы молодец, Коля, — сказал Мышкин. — Зажигалка при вас?
Коля кивнул и похлопал себя по карману.
— Значит, так… Покоя вам сегодня не будет. Поезжайте-ка вы к Зуеву, под любым предлогом. Можете у выхода подождать… Можете позвонить и что-нибудь наплести… Мне нужна его фотография. Срочно. Особенно если он подстриг усы…
— Это еще почему? — удивился Коля.
— Ну… если он не стриг, тогда… в общем, можно и не фотографировать… В общем, не слушайте меня, Коля. Это все ерунда. Сфотографируйте в любом случае, а завтра повезете фотографии Роговым. Я вам все объясню.
Ресторанчик успел надоесть Мышкину хуже горькой редьки, и, проводив Колю, он сам с удовольствием его покинул. Минуты две он постоял во дворе, соображая, что делать дальше, и вдруг, вопреки первоначальному плану, решил не возвращаться в контору, а ехать прямо домой. Все равно было уже поздно. Ему хотелось все спокойно обдумать. «И кроме того, — сказал он себе, — настал черед «жениха».
Обдумать спокойно не получилось. Стоило Мышкину добраться до дому и устроиться в своем любимом кресле, мягком и глубоком, в своей «берлоге», как он называл это кресло, как его охватило беспокойство. Сперва оно было бесформенным, как облако или туман, однако потом Мышкин сделал над собой усилие и разглядел в этом облаке кое-какие очертания, хоть и смутные. Он вынужден был признаться себе, что «дело Кати К.» занимает его до чрезвычайности и что он испытывает острейшую потребность докопаться до истины.
Разумеется, то же самое можно было сказать о любом деле, которое ему приходилось вести. Разница состояла вот в чем. Мышкин отнюдь не считал себя сверхчеловеком и, берясь за какое-нибудь дело, всегда теоретически допускал возможность неудачи, но в данном случае эта мысль почему-то была для него совершенно невыносима. У него было странное чувство, что он начал разгадывать эту загадку давным-давно, сто лет назад, и должен наконец довести дело до конца. А между тем чем дальше, тем больше он сомневался в успехе. Пожалуй, он сомневался в нем больше чем когда-либо. Слишком много версий услужливо подворачивалось со всех сторон, одна другой «аппетитнее». И при этом чего-то упорно не хватало — какой-то зацепки, основной идеи, а без нее все мероприятие представлялось Мышкину блужданием по темному лесу с завязанными глазами.
Он временно оставил попытки проанализировать полученную за день информацию и вместо этого попытался представить себе Катю Козлову живой — как она ходит, улыбается, кокетничает, говорит гадости Агнии…
Рассказ Агнии об их отношениях произвел на него сильное впечатление. Слушая ее, он готов был внутренне согласиться с тем, что Катя Козлова воплощает абсолютное зло, но сейчас, восстанавливая в памяти то, что он видел по телевизору — наклон головы, улыбку, жесты, а главное — свое впечатление, он подумал, что это тоже неполная правда, слишком просто. Живая, теплая, наглая жизнь, с одной стороны, — и хрупкое изваяние, чистый дух — с другой… Какие-то нити натянулись между ними, и не просто между ними, а между разными формами жизни, что-то перепуталось и стянулось намертво, и, кажется, нельзя никого винить…
«Неужто нельзя было развязать, а можно только разрезать?.. — подумал Мышкин и сам удивился этому вопросу. — Да с чего я взял, что кто-то резал? Почему я упорно сворачиваю именно на этот сюжет?» На этот раз ему представилась Агния — гордо вздернутый подбородок и восклицание: «Я-то в ней совершенно не нуждалась!» «Ты-то сам за кого? — вдруг, усмехнувшись, спросил он сам себя. — За ту или за другую? «Мне нравятся очень обое»… тоже мне!.. — И, немного поколебавшись, ответил, без особой, впрочем, уверенности: — Я… кажется, за Агнию… все-таки… То есть я был бы за Агнию, — поправился он, — если бы был уверен, что стреляла не она. А я не уверен…» Он встал и принялся мерить шагами комнату — два шага туда, два шага обратно, — машинально повторяя про себя: «Что-то там своею кровью начертал он на щите…» — и вдруг спохватился, что пора звонить «жениху». Он извлек из кармана данный Агнией листочек, развернул его и набрал номер.
— Слушаю вас, — ответил приятный мужской голос.
— Я хотел бы поговорить с Алексеем Крымовым, — сказал Мышкин. — Говорит майор Мышкин. Из уголовного розыска.
В трубке помолчали.
— Я Алексей Крымов, — произнес голос спустя несколько секунд. — У вас, вероятно, есть ко мне вопросы?..
— Да, мне хотелось бы с вами поговорить, — подтвердил Мышкин. — Как насчет завтра?
— Хорошо, завтра. Куда мне приехать? К вам или в какое-нибудь… нейтральное место?
«Ну уж нет! — мысленно воскликнул Мышкин, представив себе сегодняшний ресторанчик. — Надо и честь знать!»
— Приезжайте к нам, — сказал он вслух. — Закроемся у меня в кабинете. Тоже будет вполне… нейтрально…
— Да-а? — с сомнением протянул голос. — Ну хорошо, как вы скажете. В котором часу? Можно не с утра, а, скажем, часа в два?
— Вполне, — сказал Мышкин. — Буду вас ждать. До завтра.
Он положил трубку и попытался представить себе своего будущего собеседника. «Похож на меня, только красивее… ну да, и моложе, разумеется… но, видимо, сильно похож, если Агния так отреагировала. Вот дикое совпадение!» В эту минуту зазвонил телефон.
— Подстриг! — без предисловий сообщил Коля. Мышкину потребовалась пара секунд, чтобы отключиться от «жениха» и сообразить, что речь идет о зуевских усах. — Не очень сильно, но все-таки… Другой вид. Я сфотографировал… Завтра поеду к Роговым, но подумал — надо сразу вам позвонить. Все-таки интересно, что вы угадали!
— Угадать-то было несложно… — пробормотал Мышкин. — Ну ладно, круг пока не расширяется — и на том спасибо. А то какие-то самозванцы мистические… Спасибо, Коля! Надо, впрочем, еще послушать, что Роговы скажут. Жду вас завтра, сразу от них.
— А как же! — сказал Коля. — Обязательно. Спокойной ночи.
ГЛАВА 8
Приехав на следующий день на работу, Мышкин в очередной раз подивился терпению начальства. Он знал, что Терещенко пару раз беседовал с Гаврюшиным, расспрашивал, как идут дела, однако его, Мышкина, никто не трогал. Минут через пятнадцать после его прихода появился Гаврюшин — подтянутый, сосредоточенный и почему-то довольно мрачный. Мышкин сразу же принялся пересказывать ему все, что успел выяснить за вчерашний день, и как раз дошел до финального аккорда — Колиного звонка про усы, когда появился сам Коля.
— Уже съездили? — удивился Мышкин.
— А я прямо с утречка, — бодро откликнулся Коля. — Он, конечно. Сомнений нет. Оба сразу узнали.
— Так, — сказал Гаврюшин. — Это серьезно. Напоминаю: пистолет он мог достать с помощью Натальи. Мотив у него вполне мог быть — это мы, я думаю, выясним. Его имя было у Козловой в органайзере, она ждала в тот день его визита. Недурно для начала? Или мало, по-вашему?
— Плюс давление на свидетелей, — задумчиво согласился Мышкин. — Что само по себе… Странно, конечно, что он не побоялся так светиться… если это его рук дело.
— Так ведь смотрите, что получается, — сказал Гаврюшин. — Предположим, ему позарез нужно убрать Дерюгина. А из-за этого алиби выходит, что все мероприятие псу под хвост… Ну что?
— А по-вашему?
— Жесткий разговор… для начала. А там — как пойдет.
— Хорошо. Помнится, он нас в прошлый раз адвокатом пугал…
— Да пусть хоть десять приводит! — внезапно вышел из себя Гаврюшин. — Я ему покажу — адвоката!
— Неплохо бы до этого с Натальей поговорить, — предложил Мышкин.
— Верно, — согласился Гаврюшин и тут же потянулся к телефону.
Наталья оказалась дома. Сперва она пыталась отказаться от встречи, сославшись на занятость, но Гаврюшин разговаривал совсем не так, как Мышкин, — коротко и сурово, как бы не предполагая возможности отказа, — и это сработало.
— Сейчас прибудет, — удовлетворенно сообщил Гаврюшин, нажимая на рычаг и тут же набирая следующий номер. — Господина Зуева, пожалуйста, — сказал он в трубку тем же железным голосом. — Василий Михайлович? Добрый день. Капитан Гаврюшин беспокоит… Да, оттуда… тот самый. Тут обнаружились кое-какие обстоятельства… хотелось бы с вами обсудить… Это пожалуйста. Но знаете, Василий Михайлович, я бы на вашем месте не стал настаивать. Повестку я вам обеспечу моментально, а может, и еще что-нибудь… Нет, я не запугиваю. Просто говорю — есть обстоятельства… В общем, я бы на вашем месте не рвался… чтобы официальным путем… Впрочем, дело ваше. Как хотите… Нет, не прямо сейчас. Через два часа. Договорились.
