Инна Балтийская - Призрак с горы Мертвецов
Когда я с огромным трудом поднялась до своей квартиры, верзила уже прислонил Игоря к стене и теперь пытался отдышаться. Я подергала ручку — нет, не похоже, что внутри квартиры кто-то был. Значит, Игорь не собирался сдавать меня полиции, просто спрятал драгоценные сувениры понадежнее. Стараясь не смотреть на удивленного моими манипуляциями верзилу, я уже более уверенно достала из внутреннего кармана плаща кошелек с ключом, к своему удивлению, с первого же раза попала в замочную скважину, и гордо распахнула дверь. От толчка меня сильно повело, я чуть не упала, но успела ухватиться за стенку. Верзила коротко хохотнул, затем втолкнул Иоря внутрь и вошел следом. Я медленно вошла за ними.
Оставив мужчин раздеваться в прихожей, я прошла в гостиную и без сил опустилась на диван. Слегка мутило, голова немного болела, но в целом чувствовала я себя намного лучше, чем пять минут назад. Ладно, теперь надо заставить верзилу остаться в комнате, выйти в коридор и избавиться наконец от страшных улик.
Тут в комнате как раз появились мои непрошенные гости. К моему удивлению, Игорь перебирал ногами сам, хотя его глаза по-прежнему были закрыты, а дыхание — неровным, с короткими всхрапами и переливами. Ну надо же, как он набрался! За четыре года совместной жизни я ни разу не видела его в таком состоянии. Хотя, за последний год я видела его не то чтобы часто… Но он неплохо переносил алкоголь, похоже, что наклюкался так просто из-за стресса. Впрочем, опять же как и я…
Верзила тяжело дышал, похоже, здорово устав от своей тяжелой ноши. Но не сдавался. Теперь все его усилия были направлены на то, чтобы усадить Игоря в глубокое кресло возле дивана. Я проворно вскочила.
— Николай Николаевич…
— Да ты что, Лорка! Просто Колян! — перебил он. — Мы тут в таком состоянии, что только Николай Колаевичей не хватает… — и он коротко хохотнул.
— Да-да, конечно. — торопливо закивала головой я, не решаясь обратиться к нему вот так по-свойски. — Посидите пока здесь, я сейчас чай заварю, нам всем станет намного лучше.
— Давай помогу! — тут же вызвался верзила, но я лишь помотала головой, с усилием встала и быстро вышла из комнаты, плотно притворив за собой дверь. Колян за мной не пошел, похоже, и его вымотала дорога наверх.
Я подошла к навесной вешалке в прихожей, торопливо начала шарить по карманам плаща в поисках перчаток. Увы, перчатка нашлась только одна, видимо, вторая выпала где-то по дороге. Но я натянула ее на правую руку, осторожно достала из глубины внутреннего кармана заветный пакетик и торопливо сунула его в оттопыренный карман черной кожаной куртки бывшего мужа. Там было много всякой всячины, и какое-то время я судорожно проталкивала пакетик вглубь, чтобы он случайно не выпал. Одновременно я прислушивалась к звукам в гостиной, чтобы вовремя услышать попытки отворить дверь. Все это измотало меня так, что тошнота стала намного сильнее, а голова теперь просто разваливалась на части. Но я довела дело до конца, и только после этого на цыпочках проскользнула на кухню.
Так, дело сделано. Теперь надо звонить Панкратову. Внутренний голос подсказывал, что у меня сейчас не самый лучший вид, да и два пьяных мужика в квартире не служат украшениям, но мне уже было не до глупостей. Пусть Панкратов думает про меня что угодно, я должна сдать полиции маньяка, а там хоть трава не расти.
Я плотно затворила кухонную дверь и набрала номер следователя. Телефон долго не отвечал, и я машинально взглянула на часы. Половина четвертого утра, ну я даю!!! Но сбросить звонок я уже не могла. Столько мучиться, и теперь отступить? Нет уж, лучше я потеряю интерес Панкратова навсегда, но своего сейчас добьюсь!
Скрипнула дверь гостиной, и я спрятала телефон в кармашек джинсов. И тут, как назло, он громко зазвонил. По мелодии я поняла, что это Панкратов, но ответить уже не могла — в кухню вошел верзила.
— Где же чаек? — насмешливо осведомился он. Звук его голоса мне что-то напомнил. Я должна вспомнить лицо или голос… Лицо или голос… Так говорил Чудинов, и я понимала, что это относится и ко мне. Но голова болела, раскалывалась на части, и я никак не могла понять, почему вдруг вспомнила предсмертные слова…
Телефон в кармане разрывался на части, а я все стояла, словно оцепенев.
— Ну что же ты, ответь человеку. Не спится кому-то. — приказал верзила. Почти машинально я повиновалась.
— Лариса, что случилось? — раздался в трубке заспанный голос Панкратова. Я замерла. Что сказать?
— Валерий, тут многое произошло… Но я не могу сейчас говорить!
— Понял. Жди. Еду. — он тут же отключился, а я с облегчением вздохнула. Верзила снова усмехнулся.
— Никола… Колян, давайте чай заваривать. — с наигранной бодростью предложила я.
— А давай чаек позже. — он приблизился ко мне и цепко схватил за руку. Глаза заслезились, заболели, словно в них плеснули кипятком. Его голос гулким колоколом звучал в голове, наслаиваясь на другие слова, сказанные очень давно, много лет назад:
— Ну что ты тормозишь! Костер щас догорит, хрен потом разожжешь заново!
Я снова оказалась в весеннем лесу вместе со своими одноклассницами, словно наяву увидела Веру, ее тонкую гибкую фигурку и синюю ленту вплетенную в светлые волосы. Из кустов навстречу нам вышел высокий качок с короткой стрижкой, тот самый, который несколько лет приходил ко мне в ночных кошмарах. Вот чье лицо и голос я должна была вспомнить, вот что могло спасти мою жизнь! Ну что же, теперь я вспомнила! Но похоже, было уже слишком поздно.
Глава 17
— Чего ревешь? — сейчас или тогда, в весеннем лесу, он произнес эти слова? — Узнала, значит, курица? Я все ждал, когда же узнаешь, но ты, как все куры, совсем беспамятная. Мож, думаешь меня слезами разжалобить? Ну так не надейся, не выйдет. Мы с тобой позабавимся маленько, а потом тебя найдут тут, на столе. Или на полу. Каким бантиком тебя повязать?
Я молча кивала головой, закрыв глаза и глотая слезы. Надежда еще оставалась — Панкратов наверняка уже выехал. Теперь мне надо было лишь тянуть время, и каждая выигранная минута могла спасти мне жизнь. Только бы он отпустил мою руку, тогда я смогу соображать!
— Я все сделаю. И дам вас пояс от лучшего платья. — торопливо забормотала я. — Только руку отпустите, прошу вас. Я ж не могу так раздеваться, когда вы меня держите.
— Ух ты, прям кремень! — восхищенно присвистнул он. — Не бывает таких девок. Погоди… или ты не поняла, что я с тобой сделаю?
— Поняла, вы меня задушите. — быстро подтвердила я. — Я согласна, только хочу быть красивой после смерти. Дам самый красивый пояс, хорошо?
— А ты что, того… — он все сильнее удивлялся. — Покончить с собой хочешь? Ну смотри, если врешь, так тебе же хуже будет. Я могу сделать тебе такое, что сама будешь умолять поскорее убить. Говори, обмануть меня собралась?
— Нет, нет, я сама не хочу жить, так что все в порядке. — я истово замотала головой. — Только что делать с волосами? Игорь мне их подложил, надо же их найти, нет? Да, и что делать с Игорем? Вы его тоже убьете? Он-то умирать не хочет!
Я несла дикую чушь, не вполне отдавая себе отчета в своих словах, лишь бы затянуть время. Но, к моему удивлению, верзила задумался, и в его глазах появилось сомнение:
— С чего ты взяла, что Гарик тебе волосья подкинул?
— Так я их видела! — воскликнула я со слезами. — Вот прямо перед выходом! А теперь из-за водки все перед глазами кружится, я пытаясь вспомнить, где они лежали! Я их найду, честное слово!
— Вот же гнида! — и он долго виртуозно матерился. — Я ему волосья в машину подкинул сегодня, так он уже нашел и перепрятал? Ладно, найду те волосы, только вот с тобой разберемся, а потом я у самого Гарика все узнаю.
Я горько разрыдалась. Ну что мне стоило позвонить Игорю после его визита и поговорить о жуткой находке? Почему я вот так сразу поверила, что он и есть коварный маньяк? Он просто трус, паникер, но не убийца. И ведь я должна, должна была это знать! Если бы опасность исходила от моего мужа, я не смогла бы не то что лечь с ним в постель, я не смогла бы взять его за руку!
— Все, хорош реветь! — зло прикрикнул он, сделал шаг вперед и грубо схватил меня за шею, — Давай раздевайся!
Не отпуская меня, он достал из кармана джинсов пачку презервативов и бросил их на стол:
— Сама мне оденешь, и смотри, без фокусов!
Я пару раз судорожно сглотнула, чтобы подавить подступившую к горлу тошноту, несколько раз кивнула и снова заговорила:
— Я вспомнила, — сквозь слезы выкрикнула я. Тошнота не совсем отступила, но дышать стало легче, и лишь резь в глазах мешала сосредоточиться. — Я нашла волосы в своем шкафу, на дне, и перепрятала их!
— Куда? — он намотал мои волосы себе на руку и резко дернул. Я вскрикнула от боли, но мне стало легче — теперь он меня не касался. Овальный край столика впивался мне в поясницу, но, как ни странно, это помогало мне держаться, возвращало в реальность, напоминало, что я жду помощи в своей квартире, а не бьюсь в судорогах в ночном кошмаре.
