Наталья Солнцева - Она читала на ночь
Атток открыл глаза и посмотрел на своего ближайшего соратника. Мрачный блеск в глазах Аттока привел Лейтара в смятение. Он дрогнул, хотя не мог признаться в этом даже самому себе.
– Кто помешал воинам выполнить задачу?
– Хозяин Цоуфиса. Он мстит нам. – Ответ вырвался у Лейтара раньше, чем он успел обдумать его как следует.
Это была ложь, но тут же Лейтар осознал, что невольно высказал вслух самые потаенные свои опасения. Глаза Аттока зажглись гневом. Подчиняясь нетерпеливому жесту Величайшего, Лейтар покинул его покои.
Он шел по площади, где тренировались неопытные воины, которые еще не успели заслужить почетное звание кортиосца. Внушительная фигура Лейтара, этого могучего бойца, выделялась среди всех своей статью и горделивой осанкой. Погрузившись в раздумья, Лейтар не замечал направленных на него восторженных взглядов. Солгав Аттоку, он чувствовал себя в западне. Рано или поздно правда может открыться, и тогда… Хортис! Вот кому необходимо внушить мысль о том, что в неудаче очередного захвата повинен Фарий, хозяин планеты Цоуфис.
В это время Хортис и двое его подчиненных занимались починкой вышедшей из строя системы навигации. На удивление, все приборы работали нормально.
– Значит что-то… или кто-то повлиял на них, – произнес про себя Хортис и покачал головой.
Внутри подземных помещений было очень светло и тихо, сюда спускались лишь немногие избранные. Хортис услышал шаги Лейтара. Воин напрягся. Он привык в любых обстоятельствах быть предельно собранным и приготовился к гневу вышестоящего.
– Повелитель спрашивал, почему вы не захватили новых пленников, – сказал Лейтар. – Я доложил, что виновен хозяин Цоуфиса.
– Фарий? – удивился Хортис.
Повисла пауза. Лейтар не отрываясь смотрел на подчиненного.
– Может быть, мне следовало сказать, что это ты провалил все дело?
Хортис растерянно молчал. Навлекать на себя гнев Аттока было не в его интересах.
– Это Фарий предупредил о нашей операции, – уверенно продолжал Лейтар. – Он мстит нам за свой позор и смерть его приближенных во время его визита на Хонкон. Мы должны подчинить другие планеты, и тогда они сами будут поставлять нам нужное количество тел. А Фарий заслуживает смерти. Так считает Величайший.
«Атток знает все!» – с восхищением подумал Хортис.
Он не мог предположить, что Лейтар неискренен. Ложь была недопустима среди кортиосцев и жестоко каралась.
Жестом, полным достоинства, Хортис прижал ладонь ко лбу и вышел. Он спешил исполнить приказ.
– А вот и я!
Господин Шахров так увлекся, что не заметил Ксению, которая стояла возле его машины и улыбалась. Он поспешно вышел, открыл дверцу и помог ей сесть на переднее сиденье.
– Мы опаздываем, – заявила Ксения, весело блестя глазами.
Она надела длинное темно-зеленое платье с большим разрезом на боку, открывающим ногу почти до бедра. Сочетание зеленого бархата и ее рыжих волос, струящихся по спине, было восхитительным.
– Что вы читаете?
Она оглянулась и с интересом посмотрела на книгу, которую Шахров небрежно бросил на заднее сиденье.
– «Сиреневый аромат ночи»… Новый роман господина Гусарова. Знаете такого?
Ксения пожала плечами.
– Кажется, нет. Это ваш протеже?
– Вроде того, – усмехнулся Шахров. – Хотите, я вам подарю экземпляр?
Она еще раз оглянулась, рассматривая обложку.
– Красивое оформление. Пожалуй, подарите. Я не могу вам обещать, что прочту, но… по крайней мере попытаюсь. Последний раз я держала в руках книгу года три назад.
Через десять минут они уже входили в блеск и суету театра. Спектакль еще не начался. Шахров помог Ксении усесться, подал ей бинокль и программку.
– У нас хорошие места. А что за пьеса?
– «Кувырок вперед».
Ксения засмеялась.
– Как же я могла забыть? – Она принялась изучать программку. – О! Драматург Илларион Гусаров! Это…
– Тот самый! – подтвердил Шахров. – Надо же узнать гения со всех сторон!
Ксения не успела ничего ответить, потому что погас свет и зазвучала музыка Альфреда Шнитке. Эрнест Козленко признавал только этого композитора и во всех своих постановках использовал его произведения.
Спектакль шел своим чередом, и уже через полчаса Ксения изнывала от скуки. Авангардизм никогда не привлекал ее. Дабы чем-нибудь заняться, она начала незаметно разглядывать своего спутника. Егор Иванович был одет в очень дорогой, безукоризненно сидящий на нем темно-серый костюм, рубашку светлее тоном. Галстук украшала золотая булавка в виде грифона с бриллиантовым глазом.
Шахров почувствовал взгляд Ксении, но не подал виду. Пусть смотрит. Тем более что пьеса оказалась никудышная. Актеры с жуткими прическами, нелепо разодетые, громко кричали и дергались, как марионетки на ниточках. Весь смысл происходящего на сцене заключался в том, что «нужно опрокинуть устои» и «шокировать обывателя».
– Вам нравится? – шепотом спросила Ксения, наклонившись к Шахрову.
– Истинный талант всегда опережает свое время! – серьезно сказал он. – Поэтому остается не понятым современниками.
– А по-моему, это не пьеса, а ерунда какая-то. Подобную глупость не каждый придумает.
– Вот-вот! – кивнул головой Егор Иванович. – Далеко не каждый. У нас с вами просто интеллекта не хватает, чтобы оценить этот шедевр.
Ксения не выдержала и прыснула со смеху. Шахров последовал ее примеру.
На них зашикали.
– Не мешайте смотреть, – прошипела дебелая дама в велюровом костюме. Она вся взмокла от напряжения и энергично обмахивалась программкой. – Ведите себя прилично!
Шахрову стало по-настоящему весело. Они с Ксенией чувствовали себя заговорщиками.
– Давайте удерем в буфет, – предложил Егор Иванович. – На голодный желудок этот спектакль не воспринимается.
– Давайте.
Они поднялись и, стараясь не шуметь, выскользнули из ложи в коридор.
В буфете было тихо и пусто. Над столиками горели красные бра. Сонная буфетчица с недовольным видом уставилась на посетителей.
– Организуйте, пожалуйста, бутылочку шампанского, – негромко сказал Шахров. – Фрукты, мороженое и… пожалуй, икру. Граммов двести.
Дремотный взгляд буфетчицы несколько прояснился. Она взирала на странную пару с возрастающим интересом.
– И положите ее в креманки, – добавил Шахров.
– Мы будем есть ложками, – развеселилась Ксения. – Без всего. Впрочем… отрежьте пару кусочков булочки, только потоньше.
Пока остолбеневшая буфетчица осмысливала заказ, Шахров и Ксения, с трудом удерживаясь от хохота, уселись за столик.
– В детстве я мечтал есть икру ложкой и запивать шампанским. А вы?
Ксения задумалась. Ничего подобного она вспомнить не могла, как ни старалась.
– Нет. К еде у меня полное равнодушие. И ко многому другому тоже. К вещам, например. Или к деньгам. Я понимаю, что здесь без них не обойдешься. Поэтому пишу и продаю картины. Знаете, этот мир такой непривычный…
– Что вы имеете в виду? – не понял Егор Иванович.
Он считал всех людей, посвятивших себя творчеству, не совсем нормальными. В хорошем смысле. Рассуждения Ксении развлекали его.
– Мои родители провели жизнь в разъездах, – сказала она. – А меня оставляли на бабушку Маню. Это наша бывшая соседка по дому, Мария Ефимовна. Она, бывало, посадит меня к себе на колени, гладит и говорит: «Заблудшая ты душа!» Я и правда так себя чувствовала. Как будто меня привезли на незнакомый остров и бросили.
– Заблудшая душа?
Егор Иванович не удивился. Он и сам иногда чувствовал себя волком, отбившимся от стаи. Но он – другое дело. Он мужик.
Буфетчица принесла заказ: шампанское, ананас, апельсины, мороженое, тонко нарезанный белый хлеб и две креманки с красной икрой. Ксения сразу же набрала полную ложку икры и отправила в рот.
– Вкусно.
Она увлеклась едой и замолчала. Егор Иванович налил шампанское в высокие фужеры и сидел, наблюдая, как оседает нежная пенка. Он думал о Ксении. Ни с одной женщиной ему не было так приятно, легко и свободно, как с ней.
– Вам бывает одиноко? – спросил он.
– И да и нет. У меня нет друзей… Люди не очень меня любят. Честно говоря, я и сама не стремлюсь в шумные компании.
– Зря я потащил вас в театр, – усмехнулся Шахров.
– Кстати, – Ксения оторвалась от еды и внимательно посмотрела на него. – Почему вы меня пригласили? Я вам нравлюсь?
– Очень нравитесь, Ксения Викторовна. Мне уже пятьдесят три года, и ни одной женщине я еще ничего подобного не говорил.
– Я бы вам больше сорока пяти не дала.
Ксения говорила правду. Егор Иванович Шахров прекрасно выглядел – моложавый, подтянутый, с темными, коротко стриженными волосами и серьезным взглядом серых глаз. Черты лица у него были правильные, хотя и несколько крупноватые. В целом он производил впечатление волевого, умного, знающего себе цену мужчины.
