Анна Князева - Пленники старой Москвы
Старушечий голос ответил:
– Слушаю…
– Виктория Кузьминична?
– Я…
– Здравствуйте! Вас беспокоит ассистентка режиссера Подберезина.
– Стасика?
– В его новом фильме есть возрастная роль.
– Несите скорее сценарий! Я в форме и готова сниматься!
– А что, если я приеду сейчас?
– Вы далеко?
– Скажите, куда ехать.
– Улица Правды. Это у Белорусского вокзала. – Флерова назвала дом и квартиру.
Рядом с Катериной остановилось такси. Усаживаясь на заднее сиденье, она сообщила:
– Через сорок минут буду у вас!
Глава 25
Встреча с артисткой
Дверь открыла старуха, весьма отдаленно напоминавшая красавицу Флерову.
– Вы от Стасика?
– Да! – Катерина решительно шагнула в прихожую, захлопнула дверь, после чего сообщила: – Нет!
– Так да или нет? – обидчиво спросила старуха.
– Я соврала.
Флерова заколебалась, решая, стоит ли пускать в дом такую нахалку. Широкая в плечах, грудастая, пышная, она оттеснила Катерину к двери, но та с жаром воскликнула:
– Пожалуйста, не выгоняйте меня! Мне очень нужно с вами поговорить!
– О чем? – с подозрением спросила старуха и показала маленький пульт. – Это – тревожная кнопка. Не вздумайте напасть на меня!
На долгие объяснения времени не было, и Катерина произнесла заветный «пароль»:
– Лиля Глейзер…
– Откуда вы знаете это имя?
– Мне про нее рассказывали.
– Что вам нужно?
– Разыскать ее.
– Не найдете. – Флерова сунула тревожную кнопку в карман и зашаркала в гостиную.
– Почему? – спросила Катерина.
– Идемте со мной.
Они зашли в большую темную комнату, увешанную картинами и фотографиями. Когда они сели на диван, Катерина спросила:
– Почему?
– Лиля пропала.
– Что значит – пропала? – Катерина недоверчиво улыбнулась и сдвинулась в угол дивана.
– Пропала, значит – исчезла. Так же как ее мамаша.
– В то время люди не пропадали…
– В то время как раз пропадали. – Флерова смерила ее взглядом. – Ваше счастье, что не пришлось жить в те времена.
– Ну хорошо, предположим. Ее кто-то искал?
– Не я – это точно. – Старуха отвечала очень вальяжно.
– А мне сказали, вы были подругами.
– Ничуть не бывало, – возразила она. – Снялись вместе в одном фильме…
– Я знаю, в «Счастливой жатве».
– Фильм так себе. Но первый фильм – это как первая любовь. Надеюсь, вы понимаете…
– Очень хорошо понимаю, – заметила Катерина. – Только вот ведь какое дело…
Не дав ей закончить, Флерова продолжила говорить:
– Лиля Глейзер была посредственной актрисулькой и, по сути, в первом же фильме провалилась.
– А мне говорили, она была очень талантлива. – Катерина была готова к тому, что ее выгонят, но промолчать не смогла.
– Бред! Кто вам такое сказал?
– Уважаемые люди. Знатоки киноискусства.
– Чего вы хотите? – Флерова закипала.
– Расскажите о Лиле. У меня серьезные подозрения, что с ней что-то случилось.
– Вы родственница?
– Нет.
– Тогда почему вас так волнует ее судьба?
– По стечению обстоятельств я живу в ее бывшей квартире.
– На Мясницкой? – старуха заинтересованно взглянула на Катерину. – Давно там живете?
– Нет. Мы с мужем недавно ее купили.
Виктория Флерова еще раз смерила взглядом Катерину, на этот раз уважительнее.
– Вы состоятельная женщина? Кто ваш муж?
– Какое это имеет значение?
– Большое. Для женщины важно, какое положение занимает ее мужчина.
– Только не для меня.
Флерова по-девичьи рассмеялась, откинув назад голову. Потом похлопала Катерину по кисти руки.
– Милочка, меня не обманешь. Мне – восемьдесят три, и я еще дружу с головой.
– Если дружите, расскажите про Лилю.
– Далась она вам!
– Вы знали, что она встречалась с конструктором Кавалеровым?
– Признаться, я ее отговаривала. Кем он был? Гол как сокол. Кто мог знать, что он так продвинется?
– Поэтому она ему отказала?
– Что вы! Лиля была наивной. Она любила его.
– Тогда что же случилось?
– Этот вопрос моего прошлого, и я не хочу его ворошить.
– В вашем прошлом есть темные пятна?
Флерова хитро улыбнулась.
– Как у любой женщины.
– Можете не говорить про себя. Расскажите только о ней. У нее пятен не было.
Флерова артистично вскинула руки.
– О боги!
– Что? – не поняла Катерина.
– Надо же такое сказать!
– Я не понимаю, о чем вы.
– Если хотите знать, ту грязь, в которой побывала она, никто из моих подруг видом не видывал!
Немного растерявшись, Катерина заметила:
– Теперь вы все должны объяснить.
– Я вам ничего не должна.
– Понимаете… – Катерина старательно подбирала слова, чтобы произвести на старуху должное впечатление. – Вы намекнули, что Лиля Глейзер была…
– Развратной.
– И я хочу знать, почему.
– Ну хорошо. – Флерова встала, проковыляла к столу и взяла сигаретку. Оглядевшись, нашла зажигалку и тотчас от нее прикурила. Пройдясь по комнате, пыхнула дымом и стала рассказывать: – После премьеры фильма «Счастливая жатва» мы с Лилей стали весьма популярны. Нас приглашали на разные мероприятия и показы. Не буду скрывать – на вечеринки влиятельных чиновников.
– Вас приглашали вместе?
– Да, только меня и Лилю.
– Почему?
– Мужчин там хватало.
– Это я поняла.
– Однажды нас позвали на просмотр американского фильма на дачу к Лаврентию Берии. Кажется, это была лента «Сестра его дворецкого».
– Вы поехали к нему по своей воле?
– Не помню, чтобы меня везли туда силой. Нас пригласили официально, через студийное руководство, но мы не знали, куда едем. Желаете, чтобы я продолжала?
– Да, простите, что перебила.
– После просмотра все гости, их было человек десять, прошли в столовую. Там был накрыт шикарнейший стол: черная икра, копченая осетрина, семга, салаты, яблоки, мандарины…
– Что было после этого ужина?
– Меня увезли домой.
– А Лилю?
– Лиля задержалась у Лаврентия Павловича.
– Вы видели, как это случилось?
– Так уж случилось… – проворчала старуха. – Он просто взял ее под руку и увел. Правда, потом она поделилась: Берия взял ее силой. Плакала… Но их встречи продолжились. Лаврентий Павлович очень ею увлекся. Это она мне как подруге сказала.
– С ваших слов, подругами вы никогда не были.
– Не нужно ловить меня на слове!
Катерина задала провокационный вопрос.
– А если бы вы оказались на месте Лили Глейзер?
– Уж я бы своего не упустила.
– Что было потом?
– Лаврентий Павлович частенько присылал за Лилей машину. Матери Лиля врала, что едет на пробы и машина студийная. – Флерова усмехнулась. – Фаина Евгеньевна, хоть и была еврейкой, но оказалась форменной дурой. Лиля выходила из дома, дверцу машины открывал офицер КГБ, и все считали, что Лиля едет на пробы. Скоро все это закончилось…
– Почему?
– Лиля заболела. На глазах стала чахнуть и вскоре взяла академический отпуск.
– Вы встречались с Лилей во время ее болезни?
– Я приходила к ней на Мясницкую по поручению комсомольского комитета. Это было в октябре пятьдесят второго, как раз перед ноябрьскими праздниками. Она к тому времени Кавалерову отказала. Помнится, талдычила, что недостойна его. Глупая была, наивная. Хоть и была любовницей Берии, но ведь не убыло от нее!
– Это все?
– С Лилей мы больше не встречались. Театральный институт она не закончила. Про нее как-то разом забыли. Как будто Лили не было никогда. Мы были молоды, жизнь била ключом: занятия, постановки, съемки, знакомства. Хорошее было время!
– Не для Лилии Глейзер.
– Несовременная она была. Не от мира сего.
– Не от мира сего… – повторила Катерина. – Теперь я знаю, какой была Лиля. – Она поднялась с дивана. – Ну что же, спасибо вам за беседу. Мне пора…
Виктория Флерова проковыляла к двери и, как только Катерина вышла за дверь, со стуком ее захлопнула, как будто на что-то обиделась.
Катерина пошла пешком. У Белорусского вокзала свернула на Первую Тверскую-Ямскую и направилась в центр.
Здравый смысл подсказывал: пора заканчивать погоню за призраками. Нужно заняться делом. Дойдя до Пушкинской площади, она дала зарок сесть за учебники и постараться найти работу.
Два вопроса не давали Катерине покоя: куда делась Лиля и почему ее болезнь так точно совпала с расселением коммунальной квартиры?
Глава 26
Вся правда о лягушке
Вечером в отсутствие Германа Катерина обложилась учебниками и с завидным усердием стала изучать новинки всемирной фармакологии. Когда в голову ломились посторонние мысли, она затыкала уши и начинала громко читать вслух. Какое-то время это помогало. До тех пор, пока в разделе «Яды» она не наткнулась на знакомое слово «batrakhotoksin». Катерина тут же нашла в Интернете происхождение этого слова: от греческих βάτραχος – «лягушка» и τοξίνη – «яд».
