Наталья Борохова - Соблазн для Щелкунчика
В довершение всех бед дверь в ванную неожиданно распахнулась.
– Киса! Твой котенок хочет бай-бай!
Перед Виолеттой в полном неглиже предстал Иван Пчела, тот самый развязный тип, с которым она когда-то появилась на памятном дне рождения Бергера. Он развел в стороны руки и дурашливо заулыбался.
– Ба! Да к нам пожаловала пресса! Виола, как дела?
Вдова метнула тревожный взгляд в сторону двери, где только что стояла Виолетта. Но девицы и след простыл.
– Ты очень неосторожен, милый! – ласково попеняла вдова. – Если мы хотим быть в безопасности, нам придется какое-то время быть бдительными и соблюдать приличия. Смешно сказать, мне пришли предложить материальную помощь! Мне, которой принадлежит сейчас весь мир!
– Ты права, моя кошечка! Наконец ты богата. Как долго мы этого ждали. Мой бывший босс остался во-от с таким носом! И ты знаешь, мне его совсем не жаль. Ты все рассчитала правильно…
Елизавета была в смятении: «Два плюс один… Хотя почему один? Плюс два. В компании потенциальных убийц пополнение. Хитрюга Самарин, бледно-голубой Гаврилов, а теперь еще и повеса Пчела с безутешной вдовушкой… Кто же из них?»
– Дамы будут еще что-нибудь заказывать? – тощий, как лыжная палка, официант не скрывал своего презрения.
Зачем, скажите, торчать в кабинке почетных гостей ресторана «Кактус», если по всему видно, что денег у этих расфуфыренных метелок кот наплакал? Выдули уже два чайника с китайским лимонником, а толковый заказ так и не сделан. Где уж тут надеяться на чаевые. Хоть бы убрались поскорее…
– Милый, принеси-ка нам кофе, – обратилась к нему девица с внушительными подвесками в ушах.
«Вот зараза! – зло подумал официант. – И серьги у нее, красная цена – пять рублей за ведро».
– Да пошевеливайся, дорогуша! Не стой как вкопанный. Не видишь, мы беседуем?
Кипя от возмущения, официант удалился. Посетительницы заговорщицки зашептались.
– Я уже все узнала, – делилась новостями Елизавета. – Это та самая кабинка, где частенько сиживал наш разлюбезный покойник Макар.
– Вот еще найти бы официанта, который обслуживал его в тот самый вечер, – вздохнула Виолетта. – Даю голову на отсечение, на это уйдет полгода.
Не прошло и пяти минут, как перед девушками появились две чашечки с ароматным кофе. Официант стоял рядом, демонстративно рассматривая потолок.
– Вот ведь горе луковое! – возмутилась Виолетта. – Мы что сюда, по-твоему, есть пришли?
– Я думал, дам замучила жажда, – ехидно заметил официант. – Вы будете заказывать десерт? Могу порекомендовать вам пирожное «Шелковый чулок сеньориты», крем-карамель «Мексиканские страсти» или суфле «Совесть пикадора».
– Дамы на десерт слопали совесть, – засмеялась Лиза. – Звучит почти символично.
– А мне по вкусу… Как его? Дырявый чулок сеньориты. Кстати, что это?
– Бисквит, безе, сливочная карамель, шоколадная стружка, – у официанта не было желания шутить. – Так будут дамы что-нибудь заказывать или нет?
– Да что ты заладил: «дамы, дамы»! Что мы, просто поболтать не можем, не заказывая этот миллион калорий?
Официант демонстрировал откровенную скуку.
– Тогда бы я рекомендовал… м-м-м… молодым леди спуститься в наш бар. Там малолюдно в этот час и довольно уютно. В этой же кабинке, как следует из ее названия, мы обслуживаем только особых гостей.
– Ну и кто эти особые персоны? – лениво поинтересовалась Скороходова.
– Известные бизнесмены, политики, заезжие знаменитости. Если хотите знать, нас посещал даже митрополит.
– Скажите, а Макаров, ваш бывший хозяин, здесь обедал? Прямо в этой кабинке? – вежливо спросила Елизавета.
– Да, именно здесь. При жизни Виталия Александровича было все по-другому. Здесь кушали только достойные люди…
– О-о! Но таких гостей наверняка обслуживал специально вышколенный персонал. Официанты – победители «Золотой вилки»!
– Да это я всех обслуживал! – потерял невозмутимость молодой человек. – Это мне Виталий Александрович доверял. Только мне!
– Так, значит, вы тот, кого мы ищем! – обрадовалась Лиза. – Ну-ка вспомните, что произошло здесь 27 августа прошлого года. Все говорят про какой-то конфликт…
Виолетта только головой покачала. Разве можно так задавать вопросы? Неудивительно, что официант сразу же превратился в мумию.
– Все, что когда-либо происходило в этой кабинке, навсегда останется в тайне…
– Вы не поняли, – горячилась Дубровская. – Я – адвокат по делу Макарова. Я хочу найти заказчиков его убийства. Разве вы не хотели бы помочь?
Виолетта вздыхала. Официант сосредоточенно рассматривал рыбок в аквариуме.
– Это очень важно! Преступники безнаказанно гуляют на свободе. А вы можете пролить свет на это темное дело. Я уверена, был бы жив ваш хозяин, он…
– …сказал бы, – продолжил фразу официант, – «Держи, Василий, язык там, где надо. То есть в заднице!» Он не зря доверял мне. Он знал, что может на меня рассчитывать!
– Но Макар мертв. А вы храните тайны, которые уже никому, кроме меня, не интересны!
– Считайте, как хотите. Но Виталий Александрович не раз говорил мне, что у меня аура чистая. Как слеза ребенка! Так что его секреты я унесу с собой в могилу.
Елизавета замолчала, понимая, что разговор зашел в тупик. Скороходова прокашлялась:
– Послушай-ка, Василий. Аура у тебя действительно светлая, без очков видно. Но как ты считаешь, пятьсот рублей смогут высушить эти слезы?
Официант грозно взглянул на Виолетту. «Все пропало! – уныло подумала Дубровская. – Сейчас он выставит нас вон. Прощай полезная информация! Прощай ценный свидетель! Ну что за необходимость совать всем деньги? Василий – это совершенно другой случай. Здесь нужен тонкий подход».
– Не все решают деньги, дамы, – печально сказал официант, и его лицо приятно порозовело. – Но иногда они все-таки что-то да решают… Давайте тысячу.
Виолетта подмигнула Лизе:
– Гони штуку.
– Но я тогда не смогу расплатиться за кофе, – растерялась Елизавета.
– О господи!
Физиономия халдея пошла бурыми пятнами.
– Вы что, смеетесь над самым святым?
– Нет, нет, – Виолетта спешно сунула ему в руки скомканную купюру.
– Как это пошло, – пригорюнился Василий, но деньги положил в карман брюк. – Что вы хотите знать?
– Валяй, спрашивай! – подтолкнула Скороходова Лизу.
– Значит, так… Это вы обслуживали Макарова 27 августа, за три дня до его гибели?
– Сейчас вспомню… так, так… вы что-то говорили про конфликт?
– Именно.
Официант наморщил лоб, будто производил сложнейший арифметический расчет. Он почесал макушку. Внезапно рот Василия растянулся в жутком подобии улыбки.
– Вспомнил! Это был я. И конфликт я тоже помню!
Сердце Лизы бухнулось куда-то вниз. Неужели ссора между Макаровым и Переваловым все-таки была? Тогда все напрасно. Она зря надеялась.
– …давненько я не видел Виталия Александровича в таком состоянии. «Иди ты к дьяволу, Василий! – орал он. – Не мельтеши тут перед глазами. Дай нам спокойно поговорить!» Да как долбанет дверью прямо перед моим носом. Я, помню, даже кофейник уронил. Ошпарился, между прочим!
– Подожди. А человек? Человек, с которым он разговаривал, молодой был? Красивый?
– Молодой… Красивый? Да, ничего… Девкам нравился.
– Это он! – сокрушалась Лиза. – Все пропало! Все пропало!
– Что пропало? – не поняла Виолетта.
– Твоя тысяча. А моя версия рассыпалась в прах.
– Да не ной ты. У тебя есть фотография Перевалова?
– Откуда?!
– Ты давай, Василий, рассказывай, что было дальше.
– А ничего особенного не было… Разбили столовый сервиз, пару бокалов… Я старался к ним больше не заходить. А когда Макар уже направлялся к выходу, гость окликнул его, погрозил пальцем и сказал: «Вспомнишь меня еще, когда тебя будут убивать!»
– Да это же прямая угроза!
– Эх, Перевалов! Дурак он, каких мало, – горевала Елизавета.
– А кто такой Перевалов? – удивился официант. – Гостя Виталия Александровича я прекрасно знаю. Его фамилия Куролесин.
Полич был доволен.
– Похоже, вы напали на золотую жилу, Елизавета Германовна! Прав был старик Грановский, посоветовав мне вас. Ох как прав!
– Только легче Петренко от этого не становится, – вздохнула Лиза. – Из заказчиков можно огород городить, а вот настоящих доказательств маловато.
– Но ведь вы зацепили этого официанта. Как его… Василия? Надеюсь, он не откажется дать показания в суде?
– Зацепила… Только, Виктор Павлович… тут такое дело, – замялась Елизавета.
– Что такое? Говорите.
– Он просит триста долларов за свои показания в суде. Говорит, что рискует жизнью…
– Недорого он ценит свою жизнь, – усмехнулся Полич. – Ладно, не берите в голову. Будут у него баксы.
– Виктор Павлович! Я даже не знаю, что сказать… Надеюсь, Петренко оценит вашу заботу. Ведь вы ему даже не родственник.
– А зачем тогда друзья? Я чувствую, дорогая, что вы на верном пути, – Полич улыбался. – Я тут кое-что раскопал про Куролесина. Из своих источников…
