Данил Корецкий - Шпионы и все остальные
Зато Пряхин не принимал запрещенные наркотические средства, не курил, не злоупотреблял спиртным и даже не играл в «Doom» и «Bioshock». По крайней мере — на рабочем месте. Уже за одно это его можно было премировать… По уставу тысяча девятьсот какого-то древнего года операторам запрещалось пользоваться электронными устройствами с импортными комплектующими. Так вот, поэтому Пряхин читал не букридеры, а самые настоящие бумажные книги. С переплетом, форзацем, гарнитурой «Школьная» и прочими прибамбасами. За полтора года службы он одолел двенадцать томов серии «Русский Рэмбо», а теперь уверенно справлялся с «Люберецким стрелком». В наш нечитающий век он был в каком-то смысле аристократом духа.
— Я что-то не вижу вашего напарника, — сказал полный, еще раз окинув взглядом крохотную каморку операторской, как будто напарник мог прятаться под столом или еще где-нибудь. — На участке контроля должно быть два человека, ведь верно?
— Полтора года уже обещают, — сказал Пряхин. — Пока не нашли подходящей кандидатуры. Таджика-гастарбайтера сюда не посадишь, сами понимаете…
— Вы, значит, один и дежурите, и обходите участок?
Пряхин пожал плечами. И дежурит, и обходит.
Операторская контроля № 18 ютилась в небольшой комнатке в здании Кукуевского РОВД. Отсюда до ближайшего смотрового люка линии правительственной связи пять минут ходу. Всего таких люков на дистанции — восемь. Протяженность линии — шестьдесят километров.
Сели в машину и поехали смотреть. Первый люк, второй, третий. И так далее. Фейсы осматривают пломбу, замок. Просят открыть люк, спускаются вниз и светят фонариком. Что они ищут, непонятно.
— И как же вы справляетесь в одиночку? — никак не успокаивается полный. — У вас и машины своей нет, как я понимаю?
— Меня подвозят, — сказал Пряхин. — У начальства договоренность с РОВД. А там транспорта хватает.
Фейсы переглянулись между собой.
— И часто вас подвозят?
— По-разному бывает, — уклончиво сказал Пряхин. Видимо, что-то подсчитав в уме, он добавил:
— Не так уж и редко, между прочим…
Дело в том, что в окрестностях Кукуева, как раз по направлению линии связи, стоит печально известная деревня Колпаково. Неспокойное место. То драка с поножовщиной, то поджог, то еще какая-нибудь напасть. Полисменам из РОВД туда частенько кататься приходится. Они и Пряхина с собой берут, если место свободное есть. Он из окошка смотрит, фиксирует, все ли в порядке. Потом протокол обхода составляет. А бывает, что и попросит остановиться да проверит пломбу. Это когда у них время есть.
— А вы не помните случайно ту историю десятилетней давности, со сканером? — спросил фейс, словно подслушав его мысли.
— Да меня ж здесь не было тогда, — ответил Пряхин. — Я только полтора года как. А кто смотрел участок, не знаю…
Да, скорее всего, вообще никто не смотрел. В девяностых — начале нулевых на тысячу километров линии ПС нередко был всего один обходчик.
Остановились у люка № 5.
Пломба на месте. Замок работает. Фейсы на этот раз спускаться не стали, заглянули внутрь, фонариком туда-сюда поводили. И дальше поехали.
— Так что все-таки за история была такая? — обернулся к Пряхину второй фейс. — Со сканером?
— Да ничего интересного, — буркнул Пряхин. — Так, бытовуха обычная, считай…
— И все-таки? — настаивал фейс.
Пряхин вздохнул.
— Из Колпаково тут двое отметились, короче. Алкаши местные. Взломали шестой люк, хотели кабель оттуда вырезать. Как цветной металлолом, значит…
— Срезали замок? — уточнил фейс.
— Может, и срезали, — пожал плечами Пряхин.
— Не было там никакого замка, — сказал первый фейс, который за рулем. — Так что и срезать было нечего.
— Может, и не было, — с обидой сказал Пряхин. — Видно, вы лучше знаете… Тогда сами друг другу и рассказывайте.
— Не обращайте внимания, — вежливо сказал второй. — И что было дальше?
— Залезли они в колодец, значит, — продолжил Пряхин, — а на одном из кабелей висит штука непонятная. Большая, тяжеленная. Вот они сняли ее и в скупку отвезли. Кажется, за сто пятьдесят рублей сдали. А в тот же день в ту же скупку ОБЭП нагрянул. Металлолом изъяли. И кто-то там внимание на эту елдовину обратил — показалось, на бомбу похоже. Вызвали ваших, из ФСБ… Ну, а те покрутили, разобрали елдовину на части, и оказалось, что это какой-то суперсовременный сканер-передатчик. Передавал данные прямо на американский спутник…
Пряхин сделал паузу и бодро резюмировал:
— Но это, как говорится, дела давно минувших дней. Сейчас все по-другому. Все под контролем. И замок на каждом люке. И оператор есть, и надзор соответствующий. Да вы и сами видите же…
— А оператор еще и литературу любит, — сказал тот, что за рулем, своему коллеге.
Зачем сказал, непонятно. Сам бы попробовал отсидеть вахту в этой каморке, умник!
Следующим был тот самый люк. Номер шесть.
Машина остановилась. Ржаное поле до горизонта. Колпаково в двух километрах. Точнее, Колпаково-1 — сама деревня, пьющая, гулящая и умирающая, и чуть дальше — Колпаково-2, недавно отстроенный коттеджный поселок, где живут вполне себе обеспеченные люди. Которым жители Колпаково-1, правда, иногда создают проблемы разного рода. То обворуют, то забор обоссут…
Пряхин подождал, когда фейсы проверят пломбу. Склонился над люком, покрутил ключом, отпер замок.
На этот раз более вежливый и худой фейс спустился в колодец. Пряхину было видно сверху, как он осматривает кабеля и крепления.
— Спуститесь сюда, пожалуйста, — неожиданно послышалось снизу.
— А что такое?
— Спуститесь, спуститесь. Не бойтесь.
Кряхтя, Пряхин спустился вниз, осторожно ступая на ржавые скобы. Фейс светил фонариком вдоль стенки коллектора. Покрытые пылью толстые кабели уходили в темноту.
— Сюда смотрите.
Фейс показал на… Сердце чуть не выскочило из груди Пряхина. Между кабелями и стеной находился какой-то предмет. Серый. Размером с маленькую подушку или мешок. Тоже покрытый пылью. Что это?
Пряхин облизнул губы и как бы сам себе ответил:
— Я не знаю…
Свет в колодце стал ярче. Это заработала подсветка видеокамеры, которую держал в руках второй фейс, толстый. Пряхин даже не заметил, как он спустился.
— Когда вы осматривали колодец в последний раз?
Пряхин пожал плечами, продолжая тупо смотреть на пыльный мешок. Или что это было еще.
— Не помню, — сказал он.
— Если верить журналу, вы спускались сюда во вторник… То есть вчера…
По журналу выходит так. В жизни получается иначе. Он чуть не сказал это вслух. И сказал бы — если бы не услышал тонкий писк. В мешке что-то шевелилось и пищало. Или это у него в глазах шевелилось. А в ушах сам по себе рождался противный тонкий звук, похожий на мышиный писк… Но разве так бывает у человека, ведущего трезвый образ жизни?
— Один секунд, — сказал Пряхин.
Он подошел к мешку, ткнул его пальцем. Ковырнул. На пол посыпалась труха, внутри показались шевелящиеся маленькие розовые тельца.
Пряхин неторопливо отер руку о штанину.
— Да ё… Это ж мышиное гнездо.
Фейсы подошли, посмотрели. Точно — гнездо. Толстый выругался и выключил камеру.
— Это тоже непорядок! — проворчал он. — В коммуникациях не должно быть никаких животных! Они могут повредить связь!
— Может, уже повредили! — сказал второй.
Пряхин вздохнул, развел руками. Чего тут спорить, огород городить… Из своего чемоданчика он достал специальный тестер-анализатор, поколдовал над каждым из кабелей, показал фейсам какие-то значения на дисплее.
— Да все в порядке!
Поднявшись наверх, он нашел подходящую палку, вытряс мышиное гнездо в пакет и выбросил.
…За десятую долю миллисекунды сигнал тестера прошел через кабели правительственной связи и достиг Москвы. А точнее — коммутационной камеры, расположенной на глубине двадцати пяти метров где-то под Кремлем. Чуткий и умный прибор, прозванный своими создателями «патефоном Кольбана», зафиксировал сигнал и добавил данные о нем в «двухчасовой» пакет. Когда спутник-шпион окажется над широтой Москвы, прибор отправит этот пакет через шестьсот пятьдесят километров воздушного и безвоздушного пространства. Там уже содержались записи переговоров двенадцати разных абонентов правительственной связи в Москве, Иваново, Барнауле и Белграде, а также сигналы еще нескольких тестовых «прозвонок». Последние фиксировались в памяти прибора как короткий писк. Специалисты в Лэнгли, которые всему любят давать прозвища, ласково называли его «О'кей-Маус». Пи-и! Все в порядке! Система работает!
В последнее время такие сигналы заметно участились. Если бы чуткий и умный прибор, установленный под Кремлем, был способен делать выводы, он бы, наверное, решил, что вся сеть правительственной связи России проходит тотальную проверку. Но он только собирает и отправляет данные. А выводы делают люди, которые эти данные получают…
