Рука в перчатке - Рекс Тодхантер Стаут
Ты заглянул в конверт, проверить, на месте ли деньги, и сунул конверт под ее подушку. Расстелив на полу заранее приготовленную газету, ты поспешно завернул в нее несколько предметов, которые решил забрать. После чего вынул конверт из-под подушки и добавил постскриптум:
Можешь оставить себе Вильгельма Завоевателя. Пусть спит в гостевой кровати, если там будет место.
Надев пальто и шляпу, ты сунул сверток под мышку.
Минуту спустя ты уже сидел в такси, которое везло тебя на Парк-авеню.
– Вот так-то, – громко сказал ты и повторил: – Вот так-то.
Первый раз звонок раздался на следующий день.
– Вам звонит миссис Льюис.
– Миссис… Скажите ей, что меня нет на месте. Уехал на весь день.
На следующее утро она позвонила дважды.
Когда вскоре после обеда она позвонила в третий раз, ты решил, что так не пойдет, и велел соединить тебя с ней:
– Ну-с?
– Ой, это ты, Билл?
– Да. Что тебе нужно?
– О… Я просто интересуюсь, придешь ли ты сегодня…
– Забудь об этом. И перестань мне названивать.
– Но мне придется звонить, если ты…
Ты отодвинул трубку от уха и, не дослушав, положил на рычаг. Через минуту-другую ты снова снял трубку и сказал миссис Кэррол:
– Будьте добры, передайте операторам, что, если миссис Льюис снова позвонит, меня нет. Или миссис Грин. Да, Грин. В любое время. И не трудитесь оставлять мне записки о ее звонках.
«Определенно, это окончательный разрыв, – думал ты. – Полагаю, именно так и нужно поступать». Как сказала бы Эрма, тебе следует сложить руки на груди и принять властный вид. Вы с Эрмой встречали Новый год у друзей в Доббс-Ферри, на следующий день ты вернулся в город слишком поздно и не пошел в офис.
Назавтра, примерно в середине дня, раздался телефонный звонок:
– К вам миссис Льюис.
На секунду ты смешался, а затем ответил:
– Мне казалось, я попросил вас никогда меня с ней не соединять.
– Мистер Сидни, она не на проводе. Она здесь, в приемной.
– Ах так… Хорошо, передайте ей, что я ушел и уже не вернусь.
– Хорошо, сэр.
Итак, она здесь, в приемной, всего в нескольких футах от меня… Сидит и ждет… Через минуту ее здесь не будет…
Однако телефон зазвонил снова. На сей раз это была твоя секретарша мисс Мэллоу, занимавшая маленькую комнату за твоим кабинетом.
– Та женщина, миссис Льюис, сказала мисс Дитрих в приемной, что видела, как вы садились в лифт. Она знает, что вы здесь, и намерена ждать, пока вы ее не примете.
– Да. Благодарю вас. Хорошо.
В тот момент ты проверял цифры вместе с двумя бухгалтерами. Совещание затянулось еще на час. Когда наконец бухгалтеры собрали бумаги и удалились, ты вызвал мисс Мэллоу, которая тут же пришла.
– Хочу попросить вас об одолжении, – сказал ты. – Не могли бы вы пройти в приемную и передать миссис Льюис, что я не смогу ее принять, а потом проводить до лифта.
– А если она откажется уходить?
– Не откажется. Только не устраивайте сцен. Просто велите ей уйти.
– Хорошо, сэр.
Прагматичная, деловая, с непроницаемым выражением умных карих глаз, мисс Мэллоу вышла из кабинета, но буквально через секунду вернулась:
– Она беседует с мистером Карром. Я решила, что стоит подождать.
– Что?! Беседует с мистером Карром!
– Да, сэр. Сидят на диванчике и разговаривают.
– Грязная маленькая… Прошу прощения.
– Да, сэр, – улыбнулась мисс Мэллоу.
Ты подошел к окну, потом сел за письменный стол, но затем снова вернулся к окну и наконец сказал секретарше:
– Будьте добры, попросите мисс Дитрих пригласить ко мне миссис Льюис, когда та закончит с мистером Карром.
– Да, сэр, – ответила мисс Мэллоу и ушла к себе.
Прошло много минут. Они что, весь день собираются разговаривать? Ты спросил мисс Мэллоу по телефону, передала ли она твое сообщение мисс Дитрих. Да, она сделала это сразу же. В этот момент дверь открылась и в кабинет вошла Миллисент. Ты увидел за ее спиной руку служащего в голубой униформе, аккуратно закрывшего за ней дверь. Миллисент тут же направилась к твоему письменному столу.
– Ты заставил меня слишком долго ждать, – сказала она.
Потеряв дар речи, ты беспомощно уставился на нее. Внезапно у тебя застучало в висках, и ты грубо спросил ее:
– Что ты сказала Дику?
– Я ничего ему не сказала.
– Ты разговаривала с ним целый час.
– Да нет. Я так не думаю. Всего лишь несколько минут. Я сидела там. Смотрю, он идет мимо. Он на меня поглядел. Вот я его и остановила. Сказала, простите, вы, случайно, не Мул? Он сразу угадал, кто я такая. – (Так вот, значит, как все обстояло. Простая случайность. Слепое везение. Он не проходит через приемную чаще одного-двух раз в день. Лгала ли она? Что ж, это нетрудно выяснить.) – Он сел рядом, и мы поговорили о старых временах. По-моему, он совсем не изменился. Все такой же красивый.
– А как ты ему объяснила свое присутствие здесь?
– Сказала, у меня сейчас трудные времена, – хихикнула она. – Я случайно встретила тебя и подумала, что ты захочешь мне помочь.
– Если тебе нужны деньги, я дам. Естественно, в пределах разумного.
– Не нужны мне деньги.
– Тогда чего же ты хочешь?
– Нет, конечно, немного деньжат мне не помешает. Ведь надо же на что-то жить. – Она сделала длинную паузу. – Нам нужно сесть и серьезно потолковать.
– А что с твоими алиментами?
– Он их больше не платит.
– Какая сумма тебя устроит?
– Нам нужно поговорить.
– Нет. Не сегодня, да и вообще никогда.
Она передернула плечами; где-то в глубине ее аспидно-серых глаз я увидел секундную вспышку, похожую на язык холодного пламени.
– Лучше бы тебе прийти. Ну конечно ты придешь… Знаю, что придешь, – спокойно сказала она и добавила с убийственной уверенностью, которая тебя доконала: – Какой смысл зазря препираться?
«Интересно, что на самом деле она сказала Дику? – спрашивал ты себя. – Если ты действительно пойдешь к ней… Нет, совершенно безвыходная ситуация. А если ты не пойдешь, что еще она может выкинуть?»
– Я приду после ужина, – сказал ты. – Около девяти.
Ты обещал прийти в девять вечера. Без четверти девять ты отпустил такси и поднялся на крыльцо. Ты так и не выработал никакого плана, продолжая беспомощно барахтаться в вязком болоте своей нерешительности.
Она сидела в синем кресле возле торшера. Ты впервые увидел на ней дешевый ярко-фиолетовый бархатный пеньюар, отделанный по вороту, манжетам и подолу белыми страусиными перьями. Но на ногах у нее были обычные темно-коричневые войлочные шлепанцы.
– Мил, почему ты не
