Восемь мстительных богов - Наталья Вячеславовна Андреева
Снегину он скорее нравился. Необъяснимая симпатия, связанная то ли с располагающей внешностью, то ли с мамой, о которой Первак говорил с заботой и нежностью. Снегин тоже любил свою маму.
– Проходите в зал, – гостеприимно предложил хозяин. – Там и поговорим.
Какое-то время Снегин в комнате был один. Первак ушел на кухню, за угощением, похоже, а плохо ходящая мама приводила себя в порядок, перед тем как выйти пусть и к незваному, но гостю.
И первой перед очи Снегина предстала она. Он невольно вздрогнул и в который раз поразился, как же обманчивы бывают женские голоса! И возраст их не старит! Когда-то Клара Первак была красавицей, но увы! Старость сохранила без изменений лишь ее голос. Перед Снегиным, тяжело опираясь на трость, стояла дряхлая старуха. На вид ей было под восемьдесят.
Она тяжело, со свистом дышала, изуродованная артрозом рука сжимала набалдашник трости, глаза были неопределенного цвета, мутные и слезились. Снегину стало неловко, когда старуха, ковыляя и явно делая над собой усилие, направилась к дивану.
Снегин невольно подвинулся. У старости особый запах. У болезни тоже. Когда человек почти не выходит из дома, он пропитывается этим запахом насквозь. Причем сам его не замечает. Снегину хотелось, чтобы старуха Первак села как можно дальше. Она же, напротив, хотела быть как можно ближе. Зрение ее подводило, Первак подслеповато щурилась, пытаясь разглядеть молодого человека из криминальной полиции.
Молодого? Голоса и у мужчин обманчивы.
– А вот и чай. – В дверях появился Остап Ефимович с подносом.
Снегин с благодарностью отметил, что кроме конфет и печенья в отдельной тарелочке лежат и бутерброды. Хоть и не растущему уже, но молодому и здоровому организму есть хотелось всегда, особенно после беготни по городу.
– Черный, зеленый? – спросила пожилая дама, решившая взять на себя эту миссию: разливать чай.
– Все равно, – не отрывая голодного взгляда от бутерброда, ответил Снегин. Но тут же опомнился: – Черный. – Потому что зеленый терпеть не мог. И потянулся к бутерброду: – Можно?
– Кушайте на здоровье, – улыбнулась хозяйка. – И поведайте, как к вам можно обращаться?
– Евгений Юрьевич. – И Снегин невольно порозовел. Юрьевич! Как же!
– Ну а я Клара Семеновна. В тот вечер мы с сыном были дома, я слышала все то же, что и он. Поэтому наши показания будут идентичными.
– Но в коридор ведь вы не выходили, преступника не вязали, – не удержался Снегин.
– Мне это было бы затруднительно, – неожиданно рассмеялась старуха. Смех у нее тоже оказался молодым.
«А ты почему молчишь? – перевел Снегин взгляд на Остапа Ефимовича. – Растерялся?»
– Он с работы, – пояснила Клара Семеновна.
«Она что, мои мысли читает?» – насторожился Снегин.
Старуха играла первую скрипку, а вторая пока смогла только чайник включить да нарезать бутеры. Впрочем, и это немало. Ветчина оказалась вкусной, а хлеб свежим, с хрустящей корочкой.
– А где вы работаете, Остап Ефимович? – больше из вежливости спросил Снегин, наслаждаясь пока только бутербродом, а не беседой. Свет на загадочное убийство Зуева так и не пролился. Даже намека на лучик – какой-нибудь занятный фактик.
– Статистиком. – Первак наконец-то сел и взял протянутую мамой чашку чая. Зеленого.
– Это в кино, что ли?! – Снегин чуть не закашлялся.
Кажется, так называют артистов массовки, которым даже слов не досталось. Кто бы мог подумать! Остап Ефимович, такой солидный, брутальный, уверенный в себе мужчина, и вдруг – мальчик на побегушках!
Теперь рассмеялись оба Первака.
– Вы путаете статиста и статистика, – снисходительно сказала Клара Семеновна, вытирая выступившие от смеха слезы. – Мой сын врач-статистик, – она подчеркнула слово «врач». – Он работает в крупном диагностическом центре.
Снегин не просто покраснел, побагровел. Так что щеки стали похожи на свеклу. Вот лошара! Невежа! Алка бы его убила!
– Извините, – еле выдавил он. – А что, есть такая профессия: врач-статистик?
– Разумеется, – с улыбкой пояснил Остап Ефимович, который после косяка Снегина полностью пришел в себя. – В мои обязанности входит аналитика. Сбор и обработка данных, в первую очередь количественных. И всякие отчеты.
– Да уж, куда без них! – не удержался Снегин. Получается, снова ляпнул.
– Понимаю вашу иронию, – голос у Первака был хорошо поставленный и тембр почти такой же, как материнский. Низкий, с хрипотцой. Поэтому Снегин и подумал о кино. – Но ведь всякая работа важна. У вас в полиции наверняка есть такие же статистики.
– Куда уж без них, – буркнул Снегин. Заела эта бюрократия. Контора пишет. – А кстати, Остап Ефимович… Ваше имя. Это не в честь знаменитого героя Ильфа и Петрова? Остап Ибрагимович Бендер.
Первак мигом скис. Поэтому заговорила мама:
– У моего покойного мужа было шикарное чувство юмора. – Она так и сказала: шикарное. – Фима родом из Одессы.
– Сам я не в восторге от своего имени, – вклинился в разговор Первак. – Но куда деваться?
– Вот именно, – поддакнул Снегин, который от некоторых поступков своих родителей тоже был не в восторге. Настояли ведь на юрфаке, в то время как Снегин хотел играть в бильярд.
Теперь вот сидит, бутерброды лопает. И гадает, как к делу подступить. Надо бы задать наводящий вопрос. А он все никак не наводится. С чего начать-то?
– Вы любите Зою Валентиновну? – выпалил Снегин. Вот прямо так и сказал, без обиняков.
Повисла многозначительная пауза. Оба Первака, похоже, растерялись.
– А этично ли это – говорить о чувствах сотруднику полиции? – наконец подал голос Остап Ефимович. – Тем более Зоя мне не жена.
– Но могла бы ею стать?
– В прошлом, – вмешалась Клара Семеновна. – И весьма далеком прошлом, молодой человек. Простите, Евгений Юрьевич.
– Но насколько я понял, вы не женаты. – Снегин в упор смотрел на ее сына.
– Жизнь по-разному складывается, – не отвел глаз Остап Первак. – Не встретил свою единственную. Бывает.
– Так-таки ни разу и не были женаты? А гражданским браком?
– Сын всегда жил со мной, – сухо сказала Клара Семеновна. – И других женщин в этой квартире не было, – отчеканила она.
– Я понял. Тогда поговорим о ваших соседях. Зуевы ведь жили не здесь.
– Да, в загородном доме.
– Каким же образом в пятницу вечером Егор Всеволодович оказался на вашей лестничной клетке?
– Спросите об этом у вдовы. – Перваки переглянулись. Заговорила она: – Раньше мы жили дружно. Несмотря на то что такие разные. Мой муж был врачом, потомственным интеллигентом. А отец Егора прорабом. Деревенщина, – не удержалась от язвительного замечания Клара Первак. – Но мы никогда на это не намекали. Праздники вместе не отмечали, это правда. У них была своя компания, у нас своя. Но мой муж всегда оказывал медицинскую помощь Егору. А она ему требовалась часто, – опять не удержалась Клара Семеновна. – Сева Зуев был нам благодарен.
– С
