Каникулы - Николай Иванович Хрипков
— Вызовите же «скорую помощь» наконец! — прозвенел девичий голос. — Кто-нибудь вызовите «скорую»!
Несколько человек судорожно тыкали в мобильники, кричали «алло! Скорая! Да где вы там? Приезжайте! Тут человека убили!»
— Больница рядом! Можно донести! Парни! Берите его! Чего вы стоите?
— Его нельзя трогать! Вы понимаете это? И полицию надо вызывать! Не трогайте его!
Но никто не решался приблизиться к раненому. Кто-то плакал навзрыд.
— Вытащите нож! — раздался истошный вопль.
— Нельзя нож вытаскивать! Он кровью изойдет! Чо совсем дураки!
— А где тот, который ударил? Где он? Который ударил?
Рита пробормотала (она была в растерянности):
— Доскакались! Этого и следовало ожидать! Господи! Что творится!
— Жалко парнишку! Ни за что!
Выбрались из толпы и направились к машине. Никто на них не обратил внимания. За их спинами по-прежнему кричали, кто-то из девчонок плакал, заходясь в истерике: «Убили!» Через несколько минут здесь будет вся чернореченская ментовка. Даже гаишники подтянутся для оцепления. Подобное, хотя и не часто, но периодически случалось. На кладбище даже была улица Молодежная.
— Черт! Что же так не везет! Ну, как на зло!
Они уже были на дачке. Пахом сидел за столом, стучал по нему кулаками и неподвижно смотрел в окно, как будто видел там кого-то, который крутил ему фиги.
— Что ты, вьюноша, не весел? Что ты голову повесил? Не всё и не всегда проходит по намеченному плану, — пытался успокоить его Серега. Он готовил быстрый ужин.
Пахом бросил на него сердитый взгляд. Сейчас Серега его раздражал.
— Второй раз срывается. Это плохая примета, Серега! Мне кажется, что ничего у нас не получится. Мы обречены на неудачу.
— Это плохой план, — спокойно проговорила Рита, которая решила помочь Сереге приготовить поздний ночной ужин. Но командовал кулинарными делами всё-таки Серега. — Изначально этот план мне был не по душе. Вы решили захомутать их на дискотеке, этом шумном многолюдном сборище всей окрестной молодежи, куда приезжают даже из деревень. И вот в этом содомском сборище нужно отыскать этих уродов, собрать их до кучи, уговорить оторваться от столь увлекательного для них мероприятия и увезти. Много сложностей. Кто-нибудь непременно увидит, как они будут садиться в машину. Да и они скорей всего скажут кому-нибудь, что их пригласили прокатиться в одно место. Слишком много риска.
— Риск есть, — кивнул Серега. — А ты что предлагаешь забрать их в будний день из школы прямо с уроков или на перемене, когда их окружает толпа не меньшая, чем на дискотеке? У тебя есть другое предложение?
— У них своя компания. Тусуются они вместе. Или вы считаете, что по вечерам они сидят дома и делают домашние задания? Ну, то-то же!
Пахом усмехнулся, представив себе эту картину. Наверно, нужно слушать Риту.
— Собираются вместе, куда-то идут, курят, бухают, может быть, нюхают что-нибудь, кого-нибудь трахают по очереди. Жизнь у них очень серая и однообразная. Полное отсутствие иных интересов. Это их времяпрепровождение. Достаточно проследить за одним из них, когда он выйдет из дома. В какой-то точке они все соберутся. После чего всю эту гоп-компанию можно взять голыми руками. Они поведутся на любую халяву: бесплатное пойло, наркотики, потрахаться, посмотреть порнушку. А вы зациклились на дискотеке, самом худшем варианте после школы. С дискотекой связано очень много рисков. И к тому же дискотека всего лишь раз в неделю. Значит, еще целую неделю ждать?
— Я тебе, Пахом, говорил, что Рита умница! — воскликнул Серега. — Действительно, как всё элементарно разложила по полочкам. Что же эта простая идея нам не могла прийти в голову? Или мы тупые?
— Ты прав, — согласился Пахом. — Дураки мы с тобой, Серега! Могли бы и сами до такого додуматься. Зациклились на этой дискотеке, будь она неладна. Если бы сегодня во время не слиняли…Я думаю, всё же нам придется подождать из-за этого убийства. Вся ментовка на ушах. Будут трясти чернореченскую молодежь. А там, кто его знает…Будем ждать!
Улыбнувшись, Рита устало проговорила:
— Да убийца уже в ментовке. Сопли по щекам размазывает. И через слово маму вспоминает. Его же столько людей видели. Начинаем завтра в воскресенье. До обеда они будут спать, как обычно. Потом очухиваться, чесаться, созваниваться, а затем сползаться вместе. Нужно опохмелиться. Да и что делать дома целый выходной? Завтра у нас всё получится. Вот увидите!
Пахом с удивлением глядел на нее. Он видел перед собой совершенно другого человека. «Она мне показалась симпатичной», — подумал он. Ее уверенность передалась им. У Сереги заблестели глаза и открылся чрезвычайный аппетит. Пахом уже не глядел в окно. Он вспомнил, что у него осталась отполовиненная бутылка водки. Он сунул руку за переднюю стойку кровати и с торжествующей улыбкой извлек бутылку. Конечно, Серега пить не стал. Он редко принимал такие крепкие напитки. А вот Рита выпила стопочку. Она взяла ее за верхний ободок, лицо ее стало серьезным. А когда она пила, пила не сразу, как Пахом, а несколькими глотками, то мизинчик отставила в сторону. Пахому даже показалось, что через бледную кожу он видит косточки. Она перекусила, и Пахом разлил по второй, Рите чуть поменьше, почему-то он посчитал, что так требует этикет. После второй стопки щечки Риты чуть заалели, а губы стали влажными. «Она, в общем-то, ничего!» — попытался убедить себя Пахом. И улыбнулся ей.
— Я почему-то был уверен, что ты не пьешь, — сказал он. — И снова ошибся. Не разбираюсь я в людях. Совсем не разбираюсь.
Рита кивнула, прожевывая поджаренную сардельку. Ела она мелкими кусочками.
— Знаешь, бывают такие трудные операции. Да, Сергей, наверно, говорил тебе, что я подрабатываю в поликлинике. По два-три часа на ногах. Не то, что физически устанешь, а напряжение адское. Отвлечься нельзя ни на одно мгновение. Каждая клеточка в напряжении. Чуть-чуть дрогнет рука, и отправится человек в мир иной. А для хирурга — это страшное дело. Каждый очень сильно переживает смерть своего пациента. Пот летит градом. Девочки-ассистенты не успевают промокать. Глаза застилает. Целая гора тампонов. В какой-то миг начинаешь чувствовать, что
