Письмо паршивой овцы - Евгения Черноусова
– Я рад, что вы не такая.
Он поцеловал ей руку. Инна Леонидовна сконфузилась. В это время открылась дверь и вошли Григорий Семёнович, Милана и ещё одна юная девушка, блондинка в коротеньком пальто и с ногами от ушей. Впрочем, насчёт юности она, пожалуй, погорячилась. Когда девушка заговорила, даже такая подслеповатая и неискушённая в бьюти-индустрии провинциалка, как Инна Леонидовна, поняла, что здесь работают специалисты, и работают давно. Блондинка сюсюкала, строила глазки, но лицо оставалось неподвижным, только губы слегка кривились.
Григорий Семёнович пробормотал, что супруги Денисовы подписывают отказ от имущественных претензий к присутствующей здесь Кожевниковой Инне Леонидовне, а он с Миланой присутствуют тут в качестве свидетелей. Блондинка пищала беспомощно: «Ах, я ничего не понимаю в этих противных редкоземельных металлах», а сама косила глаза в текст, пытаясь разглядеть сумму прописью. Максим Ильич таял от восхищения и бормотал: «Люсенька, не забивай свою прелестную головку». Наконец подписи получены, Григорий Семёнович выдернул лист из-под пера поставившей подпись последней и сказал:
– Ну, всё. Пойдёмте, я письмо зарегистрирую и проштампую.
И потащил её на выход. Инна Леонидовна только успела на ходу пискнуть: «До свидания». Они пронеслись по коридору и ворвались в небольшой кабинет со стенами матового стекла. Он выдвинул стул ей, рухнул на офисное кресло, облокотился, уткнув лицо в руки и заржал:
– У вас было такое лицо!
– Какое?
– Напряжённое.
– Понимаете, он только показал мне видео с Наташей, я подумала, что богатые тоже люди, и тут… я, извините, вспомнила, что блондинки делятся на «прелесть, какая дурочка», а…
– А Людмила Кирилловна уже перешла в группу «ужас, какая дура», и только Максим Ильич этого не замечает!
Хлопнула дверь. Максим Ильич буркнул:
– Вы второй экземпляр не захватили.
Кинул на стол и вышел.
– Как неудобно получилось! Что теперь с вами…
– Да бросьте! Мстят за слова только дураки, а босс отнюдь не дурак. Не берите в голову. – Встал, открыл сейф, вынул какие-то бумаги, стал что-то писать, потом спросил. – Вы знаете, что ваш знакомый о вас сказал?
– Что-нибудь типа: «Она уже и до вас добралась».
– Примерно так. Но ещё он сказал, что, «если она что-то делает, значит это правильно». Я вот о чём хочу спросить. А если бы босс принял наследство, ведь и брату вашему пришлось бы делиться. Он был согласен?
– Он бы согласился, если бы знал. Но я сама о Наташе узнала неделю назад. И не стала бы ему говорить пока. Эту половину я бы выплатила из своих.
– Почему?
– Мне хватит.
– Ах, Инна Леонидовна, если бы вы лишились этой суммы, я бы попросил ваш телефончик для дальнейшего знакомства. А так… неловко к богатой женщине клинья подбивать.
– Мне это знакомо. Я много лет существовала как человек-невидимка. Помните, он проявлялся только когда одежду на себя натягивал? Так и я. Окружающие видели только мои боты. А с тех пор, как я была объявлена богатой наследницей, некоторых земляков мужского пола стала привлекать моя стройная фигура, правильные черты лица и светлая душа. Прощайте!
– Я вас провожу, – ведя её под руку к лифту, он сказал. – Вы о Людмиле плохо не думайте, она недалёкая, жадная, но не злая. К Наташе привязана. Но с ребёнком нянька больше. Она хорошая.
Бесшумно съехались за её спиной наружные двери. Инна Леонидовна глубоко вздохнула и устремилась к станции метро, а потом обедать, а потом в театр! И к новой жизни!
Глава четырнадцатая.
– Инна Леонидовна, вы почему опаздываете?
– Пробки, – пробасил кто-то, и из разных концов зала раздались смешки. Наверное, кто-то из опоздавших актёров на это сослался. И не один. Но за три года работы среди этой шатии она научилась не тушеваться:
– На тротуаре просторно. Я, конечно, дама объёмная, но урны обходить пока могу. Катю я ещё вчера предупредила, но, если она не сказала, отчитаюсь: была в мэрии, визировала интервью с замом по культуре. Потом отнесла текст в редакцию.
– Что там приятного?
– Краткое содержание: и население, и администрация, любит нас как сорок тысяч братьев. Если бы каждый брат дал по рублику, то мэрия побелила бы театральное здание к юбилею. А так извините. Зато Крым наш.
– Это хорошо… то есть плохо, конечно. Тьфу на вас! Инна Леонидовна, я о чём вас просил?
– О чём?
– Это я вас спрашиваю, о чём?
– Так, посмотрим. Первое: приглашённую звезду отзвездить. Это сделано. Сегодня в вечерних новостях, если никто из заслуженных и народных не помрёт, пройдёт сюжет из нашего гербария: звезда репетирует на этой юбилейной сцене.
– Это же старьё! Это в начале сезона снимали!
– Подновлено вчерашними кадрами: на фоне свежей афиши Томочка с придыханием рассказывает, как ей повезло играть с таким выдающимся партнёром.
– А почему Томочка?
– Господа большие артисты, держите свою зависть в узде! В тот ранний час, когда мимо нас проезжала голубая карета телевидения, а в зале должна была вовсю идти репетиция, только Томочка уже стояла на пороге храма Мельпомены, сжимая в юной трепетной руке роль Фаншетты. Ещё наличествовали Гера и я. Почему-то оператор выбрал Томочку. Сама удивляюсь. А ведь был у меня шанс засветиться на экране и поразить в самое сердце какого-нибудь олигарха. Может, спонсировал бы он какой-нибудь сериал, где бы я сыграла падшую, но чистую душой пейзанку. Но нет! Обломилась.
– Прекратите ржать! Инна Леонидовна, я о чём вас просил?!
– Так, второе. Творческая характеристика и наградной лист на Поликарпова. Исполнено.
– Где?
– У директора. Наверное, он уже передал в министерство.
– Наверное! Надо знать точно!
– Мне проконтролировать директора?
– Инна Леонидовна, я вас просил подготовить к изданию книгу о театре!
– Не вопрос, материала туча. А где деньги на издание?
– Ищите спонсора!
– Я?
– А кто, я?
– Наверное, администрация!
– Вы относитесь к администрации!
– Точно так же, как тётя Шура, которая моет административные кабинеты. Мы с ней можем постоять у Козьмодемьянской церкви. Но много не дадут.
– Эй вы, не шумите! Прекратите ржать! Я с вами серьёзно говорю!
– Я тоже серьёзно говорю. Нет у меня административных полномочий, и я не медийное лицо, меня в приличное учреждение не пустят.
– Как вы со мной разговариваете!
– Я отвечаю на ваши вопросы. А вы всё шутите.
– Ну вот, шутки кончились. Представляю вам нашего нового завлита, выпускницу театроведческого факультета Кузьмину Галину… э-э?
– Можно просто Галина.
– Обалдеть! А Борисыч куда делся? – спросил Витя.
– Он вышел на заслуженный отдых. Мы ещё проводим его. Итак, будьте знакомы.
– Очень приятно. А я
