Делл Шеннон - Смерть любопытной
— Не будьте столь уверены. Вчера ночью мистер Арден высказал несколько существенных замечаний. О том, как он ненавидел Маргарет… И что Майк подсказал бы ему, что делать, — как, вероятно, делал раньше.
По лицу Даррелла пробежала тень тревоги.
— Не пытайтесь мне это пришить! Какого черта, убийство… Ну ладно. Ладно. О'кей, у нас есть алиби. Значит, Джорджи не раскололся, а я расскажу. Надо так надо. Ничего там особенного нет. Умышленное убийство… Да это просто смешно, лейтенант, ни один из нас на подобное бы не пошел. Алиби, конечно. Я расскажу. Можете проверить. Ублюдки, упекли Джорджи в больницу только за то, что он немного понервничал! Я расскажу. Про «Голливуд боул» — это только для миссис Арден. Мы были в «Викторианской комнате» примерно с девяти до одиннадцати-одиннадцати пятнадцати. Джорджи нельзя много пить, понимаете? Знаете, с некоторыми парнями так бывает. Выпил три порции, а хорош уже как с десяти. Он сильно запьянел. А его матушка… В общем, его нельзя было привезти домой в таком виде. Вы знаете, он живет на ее деньги, и если бы он… Ну, ей бы не понравилось, если бы она вообразила, что он попал в дурную компанию. Вы понимаете, о чем я говорю? Пара человек из наших отвезли его ко мне, протрезвили, чтобы он смог явиться домой, как положено. Думаю, было около часа ночи, где-то так. Вот и все.
— Имена и адреса, пожалуйста, — сказал Мендоса,
— Уоррингтон, — угрюмо ответил Даррелл. — Джо. Живет где-то в Голливуде, Ровена-стрит, кажется. Аллен Фостер. Мансфилд, сто четыре. Келлер, Хано Келлер. Хобарт, пятьсот сорок два. Они могут сказать. Они побыли у меня еще немного после того, как Джорджи уехал. А теперь, если вы меня не отпускаете, я требую адвоката.
— Всенепременно, — сказал Мендоса. — Большое спасибо.
За что? За имена трех завсегдатаев «Викторианской комнаты», которые, естественно, подтвердят рассказ Даррелла. И что мы с этого имеем? К сожалению, бесстрастный закон не делает различий между заслуживающими доверие свидетелями и сомнительными на основании прошлых прегрешений и нынешних связей. Присяжные, конечно, делают. Обладая некоторым здравым смыслом, хоть порой и не столь большим, как хотелось бы. Но…
Окружному прокурору здесь мало что понравится.
Мендосе было досадно. Потому что все складывалось так красиво и четко: Арден и Даррелл, мотив убийства и все остальное. Но ни одной улики. Никакого доказательства, что Маргарет знала о Даррелле и об Ардене. Что она как-то угрожала. Если бы она была в более доверительных отношениях со своей матерью, сестрой, с кем угодно, проскользнули бы какие-то намеки. Так ведь нет.
Уж конечно, эти свидетели… Он подумал о бармене Эле и вздохнул. Дураку ясно, они будут молоть ту же байку, что рассказал Даррелл, потому что Даррелл и Арден продумали с ними свое алиби, скажем, в воскресенье. И конечно, те могли не знать, что алиби для убийства. Однако…
Значит, будем надеяться на Ардена. Может, он расскажет что-нибудь более определенное. Но если нет…
Глава 14
— Ладно, Арден, — проговорил Хэкет. — Скажите: «Мисс Чедвик».
— Вы не можете меня заставить, — угрюмо ответил Арден. — Я не обязан.
— Послушайте, — терпеливо сказал Хэкет, — вы говорите, что не звонили мисс Чедвик. О'кей, тогда ваш голос не узнают. Скажите.
— «Мисс Чедвик», — выдавил из себя Арден и осторожно взглянул на сержанта. Он лежал на больничной койке, был небрит, болен и бледен как полотно.
Хэкет посмотрел на Анжелу. Она беспомощно покачала головой.
— Это было так быстро, и я об этом совсем не думала. Ты же знаешь.
— Ладно, — сказал Хэкет. Они вышли в коридор.
— Кажется, другой голос похож чуть больше, Арт. Голос Даррелла. Но поручиться я не могу.
— Трудно было и ожидать, — сказал Хэкет, вздыхая. — Хорошо. — Они двинулись к лифту. — Будь осторожна, когда поедешь домой. Держись подальше от автострад.
— Я не еду домой. Раз уж я здесь, то зайду в магазин «Мей компани», а потом собираюсь на ланч с Элисон, она хочет показать участки, которые они купили.
— Не нравятся мне твои прогулки. Доктор сказал…
— Доктор сказал, что у меня все хорошо. Ты, наверное, думаешь, что я хрустальная. Ох уж мне эти мужчины. Не будь глупым, Арт. Тебя ждать к обеду? Или хотя бы к половине восьмого? Я нашла новый рецепт мяса во фритюре и хочу его опробовать. И это ведь не запеканка, чтоб стояло, его надо есть сразу…
Хэкет тоскливо сказал, что понятия не имеет.
— В любом случае, я попытаюсь тебе сообщить. — Он надеялся приехать вовремя; подумал о мясе во фритюре и вздохнул, вспомнив слова доктора Таунера о лишних десяти фунтах. Легко сказать — сбросить. Но как это сделать с женой вроде Анжелы, которая так усердствует на кухне?
«Надо больше заниматься, — промелькнуло в голове у Хэкета. — Не стоит покупать бензокосилку, чтобы косить траву по старинке. Попробую каждый день гулять». Он знал, что, скорее всего, ничего не выйдет. Может, если бы у них была собака, большая собака, которую необходимо выгуливать?
— Вроде датского дога, — сказал он вслух, когда они вышли из лифта.
— Ну что ты в самом деле, Арт! — сказала Анжела. — Знаю, я не в лучшем виде, но кто может хорошо выглядеть на седьмом месяце? И вовсе не обязательно мне об этом напоминать!
— Что? О, я о другом, дорогая, я просто… Это не важно. Конечно, я не имел в виду… Ну, будь осторожна за рулем.
— Хорошо, хорошо. Не беспокойся за меня. И постарайся вернуться домой вовремя. — Она встала на цыпочки, чтобы его поцеловать, и села в машину.
Он проводил ее взглядом, сел в свой автомобиль и направился в управление сказать Луису, что Анжела не опознала голос. Они в общем-то не сильно и надеялись, но проверить было необходимо.
Такие вещи иногда случаются. Ты думаешь, что знаешь, но не можешь получить ни одного законного доказательства.
Дарреллу сейчас предъявлено обвинение в незаконном хранении наркотиков; в его квартире нашли сотню набитых марихуаной сигарет. Ардена не удалось обвинить ни в чем, кроме нападения на полицейского и попытки самоубийства.
Трое свидетелей целиком и полностью поддержали Даррелла. Уоррингтон, продавец в магазине мужской одежды, около сорока лет, не привлекался. Фостер, актер массовки, около двадцати пяти лет, не привлекался. Келлер, представитель торговой фирмы, обходящий квартиры с предложением товара, тридцать пять лет, один срок за аморальное поведение — год тюрьмы — и два задержания — обвинения не предъявлены. Мендоса лично с ними встретился, и все они рассказали одну и ту же историю и указали одно и то же время. Их предупредили, что речь идет об обвинении в преднамеренном убийстве и ложные показания являются серьезным преступлением: не хотят ли они подумать еще раз? Нет. Они прошлись насчет полицейских, которые шьют невиновным парням дело просто потому, что любят травить людей, но от своего рассказа не отступили. Что, конечно, ни черта не значило.
Телефонный звонок. Даже при наилучшем раскладе трудно определить номер телефона, с которого звонили, здесь же это просто невозможно. Арден сказал, что понятия не имел, куда собиралась Маргарет в тот вечер, но согласился, что в последний раз видел ее в субботу утром — она принесла его матери цветы и пробыла у них около получаса. Она вполне могла упомянуть в разговоре полное имя Анжелы и назвать ее адрес в Хайленд-парк или рассказать об этом его матери, которая затем могла бы передать Джорджу.
Поэтому они спросили миссис Арден. Она отвечала: «Нет, Маргарет ничего не говорила о том, куда собиралась в тот вечер». Но миссис Арден могла сказать что угодно. Потому что до нее наконец-то дошел смысл происходящего, и она упорно твердила, что Джордж на сто процентов не виноват, что он не знал, каков из себя Даррелл, это ошибка, Джордж не такой, он хороший мальчик.
Не было ни единой улики для обвинения в умышленном убийстве. И, вероятно, никогда и не будет.
— И самое худшее здесь то, — раздраженно говорил Мендоса, — что с уверенностью снять с них подозрение мы тоже не можем. Хоть бы одна деталь, которая помогла бы решить: да или нет! Но сейчас мы зря тратим время и силы, и очень возможно, не там ищем.
— Насколько ты уверен насчет Ардена и Даррелла? — спросил Хэкет.
Мендоса покатал по столу пепельницу.
— Пятьдесят на пятьдесят, — наконец оказал он. — Или шестьдесят на сорок. И, очевидно, задумал все Даррелл. Понятно в общем-то, что весомых улик не будет. Это не очень сложный замысел.
— Верно, но неужели ты думаешь, что Даррелл настолько умен, чтобы сочинить такой план и не сделать ни одной ошибки?
— Ошибки он сделал, — напомнил Мендоса. — Он вытер сумочку. Он оставил портсигар. Он недооценил нас, как все люди, ненавидящие полицейских.
— Так оно и есть. И все же я… Ну тогда мы будем искать в ином направлении.
— Проклятие, — сказал Мендоса. — Если б мы имели хоть что-нибудь определенное!
