Наталья Никольская - Не повод для знакомства
И тут произошло ужасное: Вячеслав ударил моего мужа ножом прямо в сердце. А мне Лиза ввела какой-то сильный наркотик. Она училась в медицинском, наверное, там достала. А может, Вячеслав. Ведь у него были деньги, а за них что хочешь достанешь.
В общем, потом это выглядело так, словно я убила мужа сама: в квартире только мы с ребенком, я валяюсь на полу в невменяемом состоянии, в испачканных кровью руках нож. Муж мертвый лежит рядом. Все ясно.
Меня отвезли в больницу, так как я была в сильном наркотическом опьянении. Потом ко мне туда пришли из милиции. Напрасно я твердила все как было: мне никто не верил. Доказательств не было никаких. Никто не видел, что к нам в тот день приходили Лиза с мужем. На ноже были отпечатки только моих пальцев, к тому же я была накачана наркотиками.
И после этой истории мое здоровье было подорвано. В общем, меня отправили в сумасшедший дом на лечение, хотя я кричала, что не сумасшедшая. Но разве кто станет слушать?
Когда я вышла из психушки, то первым делом кинулась узнавать, где моя девочка. Соседи мне сказали, что Лиза и Вячеслав получили опекунство над девочкой и куда-то уехали. В общем, я осталась совсем одна. Старые знакомые и друзья не хотели со мной общаться. Где искать Наташу, я ума не могла приложить. Многие годы я разыскивала ее и наконец напала на след.
Я узнала, что моя сестра с мужем живут очень обеспеченно. Наташа учится в институте. И еще я поняла, что они действительно ее очень любят. Но разве могло мне быть от этого легче?
Я не знала, как мне подойти к Наташе. Каждый день встречала у института и шла за ней. Однажды я не выдержала и подошла. Это было вчера. Я не могла больше терпеть. Я позвала Наташу с собой, сказала, что должна ей сообщить нечто очень важное. Мы поехали в Восьмой Вокзальный переулок, где я снимаю дом. Там я все ей рассказала. Наташа, конечно, сперва не поверила, посчитала меня сумасшедшей. Но то воспоминание из детства… Оно не давало ей покоя. Поэтому она выслушала меня до конца. А потом появилась Ольга Андреевна. Она увезла нас к себе и помогла Наташе вспомнить все. Воссоздать картину из детства. Вот и все. А сегодня мы приехали к вам, чтобы все рассказать.
– Значит, вы обвиняете свою сестру и ее мужа в убийстве вашего супруга, которое они совершили шестнадцать лет назад? – задумчиво спросил Жора, затягиваясь сигаретой.
– Да! – твердо ответила Людмила Алексеевна.
– Но вы понимаете, что любое обвинение должно быть подкреплено доказательствами. А голословно…
– Жор, так мы же и говорим тебе про кассету! – вылезла опять Полина.
– Так где она, кассета? Помнится мне, она загадочным образом исчезла? – с иронией спросил Жора у Полины.
– Она нашлась! – торжественно заявила Полина, доставая кассету из сумки. – И нашлась благодаря мне.
– А благодаря кому она потерялась? – опять спросил Жора.
– Жор, не надо, а? – отмахнулась Полина. – Давай лучше кассету посмотрим.
Жора вышел, потом приволок откуда-то видик и взял у Полины кассету. Мы приготовились смотреть. Я, кстати, еще не видела записи, поэтому мне было очень интересно.
Когда мы все просмотрели, Жора спросил:
– А откуда она взялась, эта кассета? Вы, кажется, и это хотели мне объяснить?
– Да, – послышался голос Андрея, который до этого хранил полное молчание. – Я могу это объяснить.
– Андрей Геннадьевич, я рад, что вам лучше, – запоздало произнес Жора. – Но, насколько мне известно, вам еще нельзя выходить из больницы?
Полина молча перебирала ремешок сумочки.
– Просто я как только почувствовал себя нормально, сразу же решил оказать помощь в проведении расследования как настоящий гражданин, – улыбнулся Андрей. Улыбка у него просто чудесная, но теперь она мне не принадлежит… Господи, еще и объяснение с ним придется пережить! И за что на меня столько свалилось?
– Тогда вы рассказывайте, Андрей Геннадьевич, а я тем временем отдам распоряжение доставить сюда сестру Людмилы Алексеевны с мужем.
Жора поговорил по телефону и повесил трубку.
– Это кассета моего покойного дяди, – начал свой рассказ Андрей. – Он раньше тоже жил в Самаре. У него была видеокамера, и дядя часто бродил по городу, выискивая интересные сюжеты для съемок. Это было его увлечение.
Однажды он подошел к одному пятиэтажному дому и из окна первого этажа услышал разговор, привлекший его внимание. Окно выходило не во двор, а на пустырь, поэтому вокруг не было народа. Все это дядя рассказал мне перед смертью, когда почувствовал себя плохо и вызвал телеграммой. Других родственников у него не осталось.
Так вот, услышав звуки из окна, дядя подошел поближе. Дело было летом, окно было приоткрыто. Он увидел в комнате молодую пару, занимавшуюся любовью. Ему настолько понравилось это зрелище, как он говорил, что он стал снимать все происходящее на пленку.
Потом он еще несколько раз приходил туда, чаще вечерами или ночью. Еще несколько раз ему удавалось кое-что записать. Дядя говорил, что он просто сроднился с этими людьми, настолько они были ему симпатичны.
И вот однажды он сидел дома, скучал и решил «навестить» их. Он подошел к окну. Но молодые люди были не одни. От нечего делать он начал снимать. И тут началось такое…
Мой дядя стал свидетелем убийства. Более того, у него были доказательства этого убийства. И он решил ими воспользоваться. Поговорил с соседями, узнал, что произошло в семье. Соседи поведали, что якобы девушка Люда убила своего мужа, накачавшись наркотиками. Ее отправили в сумасшедший дом. А их маленькую дочку удочерила Людина сестра, очень порядочная женщина. Но дядя-то знал, что произошло на самом деле! Он узнал фамилию этой сестры (старушки – народ разговорчивый! Тем более, когда темой их бесед является убийство). Короче, дядя разыскал сестру той девушки. И стал шантажировать. Они переехали в Тарасов. Но дядя, по его словам, предвидел это и постоянно следил за ними. Поэтому он их вычислил. И тоже переехал в этот город. Более того, он поселился в том же доме, на той же лестничной клетке!
Все эти годы дядя тянул с Лапиных деньги. Потом почувствовал, что умирает, но не смог унести с собой в могилу свою тайну. Он вызвал меня, все рассказал и отдал кассету. Я не знаю, где он ее хранил до этого. Дядя сказал, чтобы я воспользовался кассетой по своему усмотрению. Я, естественно, не стал прибегать к шантажу – считаю это мерзким занятием. Поэтому я просто пришел к Лапиным и предложил им самим во всем признаться. Они, конечно, отказались. Особенно кричала женщина, Елизавета Алексеевна. Она ни в какую не соглашалась добровольно признаться в убийстве. Я сказал, что даю им месяц сроку на раздумье, а потом иду в милицию. И добавил, что кассета спрятана в надежном месте. Они, очевидно, решили это проверить, поэтому Вячеслав и проник ко мне в квартиру. Он позвонил в дверь и сказал, что нужно поговорить. Я открыл. Вячеслав с порога шарахнул меня по голове. Больше я ничего не помню.
– Так, понятно, – сказал Жора. – А при чем здесь Собачкина и откуда ей стало известно о существовании кассеты?
– Ах, да! – спохватился Андрей. – Дядя меня предупреждал, что она может появиться. Он познакомился с этой женщиной, когда лежал в больнице. Вроде сначала она ему понравилась. И как-то раз по пьянке он сдуру проболтался ей про кассету. Собачкина запросила долю. Когда дядя, грубо говоря, показал ей шиш, она не успокоилась и попыталась шантажировать его самого. Но дядя просто послал ее подальше. У нее ведь на руках ничего не было. Тогда Собачкина стала ждать смерти дяди. Ждать пришлось недолго: он ведь болел сильно. Знаете, я человек неверующий, но думаю, что его все-таки наказал Бог. Как и Собачкину. После смерти дяди она заявилась ко мне. Думала, что мне ничего неизвестно про кассету. Потом поняла, предложила вместе «сотрудничать». Я сказал, что не собираюсь заниматься шантажом. Она еще пару раз крутилась возле дома, потом вроде исчезла, не беспокоила меня. Следила, наверно… Выходит, они и ее убили?
Наташа опять заплакала. Жора налил ей воды в стакан и куда-то вышел. Людмила Алексеевна обняла девушку.
– Значит, она и за мной следила, – проговорила Полина.
Тут пришел Жора.
– Где ты был? – спросила Полина.
– Делал запрос в Самару по этому делу, – сообщил он.
В это время в дверь заглянул дежурный и сказал, что Лапины доставлены в отделение.
– Давай их сюда! – ответил Жора.
В кабинет ввели Елизавету Алексеевну и Вячеслава Владимировича.
– Наташа! – кинулась Елизавета Алексеевна к приемной дочери. Потом увидела рядом с ней Людмилу и отшатнулась. В глазах ее появился ужас.
– Здравствуй, Лиза, – негромко сказала Людмила Алексеевна.
Наташа в упор смотрела на женщину горящим взглядом.
– Зачем ты это сделала? – спросила она.
– Что… что сделала? О чем ты говоришь, девочка? Что они тебе тут наплели?
