Нина Васина - Красная Шапочка, черные чулочки
- Тили, а что с ним случилось после того, как ты попросила прощения? веселым голосом спросила Авоська.
- Я плохо о нем подумала. Два раза. - Тили затихла, потом добавила: Или три, не помню. И он вдруг напился как свинья и умер в одночасье.
- А наш с Авоськой дедушка? - осторожно перешла я к конкретному человеку. - Он бил папочку?
- Нет. - Тили легко рассмеялась. - Нет, что ты. Он был такой милый... Он бы и мухи не обидел, не то что я.
- Не то что ты?.. Ты била нашего папу, когда он был маленький? ужаснулась Агелена.
- Девочки, - шепотом сказала Тили, - я говорила о мухах. Я ловила этих разносчиков заразы одним взмахом руки - на лету, а ваш дедушка, бывало, наклонится к столу и шепчет что-то, осторожно подбираясь к мухе пальцем. Ему вроде даже было стыдно за причиняемые мухе неудобства. Такой вот был тактичный...
- А по-моему, мы сбрендили, - шепотом поддержала я тему. - Авоська, успокойся. Тили ничего нам не скажет. Предположим, все ее мужья умерли не своей смертью. И что с того? Ты бы призналась своим внучкам в чем-то подобном? То-то же! - уверенно заявила я, не дожидаясь ответа.
- А может быть, я хочу сходить на могилку дедушки! - продолжает настаивать Агелена.
- Это несколько проблематично, но вполне возможно, - великодушно разрешает Тили. - Три моих законных мужа лежат рядышком.
- А как я найду эти могилы? - вредничает Агелена. - Я даже фамилии дедушки не знаю! Ты же ни разу не меняла свою фамилию! Неужели не нашлось ни одной, приятнее на слух, чем Воськина?!
Я приподнимаю голову и нахожу глазами ее запрокинутое лицо, распознав в голосе близкую истерику.
- А там нет фамилий, - говорит Тили. - Там есть только имена, но ты сразу найдешь эти могилы. На каждом камне - рыба и крест. И надписи. "Здесь лежит Николушка, первый муж Рутейлы, не разрешающий женщинам и детям смеяться в полнолуние, который слишком серьезно относился к русалкам и не пропускал ни одного хвоста". А снизу - несколько цифр.
Мы молчим, глядя в небо, подбирающееся все ближе.
- Что значит - рыба и крест? - спрашивает погрустневшая Авоська.
- Это наш символ. В пещерах каменного века изображение паука и изображение женщины было почти одинаковым. - Тили отбирает у меня руку и чертит в воздухе пальцем. Сначала - удлиненную восьмерку, потом перечеркивает ее. От ее движения, как от далекого самолетика, накрывшее нас собой вечернее небо шелестит и пенится прохладой, которую потревожила моя бабушка своим горячим пальцем.
- Про хвосты - это?.. - Я затрудняюсь закончить вопрос. Тили мне помогает:
- Истинная правда! Он не пропускал ни одной юбки. Ужасный бабник был.
- Представляю! - хмыкает Авоська. - А что на других двух камнях написано?
- Справа от Никрлушки - у него желтый камень - лежит Гришаня - серый камень. Написано: "Здесь лежит Гришаня, редкий красавец и настоящий боец, хоть и дал себя покусать бешеной ласке". А слева от Николушки - красный камень. Под ним лежит Павлуша, мечтатель и разгильдяй.
- А слово "хоть" там написано? - не выдерживаю я длинную паузу.
- Там написано про тарелку супа, но на самом деле это были пельмени с бульоном. Он подавился пельменем и упал в тарелку лицом. Мы тогда как раз зарезали свинью, наделали пельменей. Но писать все в подробностях было бы слишком длинно. Поэтому надпись такая: "Здесь лежит Павлуша, третий муж Рутейлы, мечтатель и разгильдяй, но умный парень, хоть и утонул в тарелке супа".
- Стоп! - резко сажусь я. Стог угрожающе пошатнулся под нами. - Ты говорила раньше, что наш с Авоськой дедушка ухаживал за тобой и тогда, когда ты уже была замужем?!
- Да!.. - резко села Авоська. - Как это получается? Это получается!.. Это получается, - она вдруг перешла на шепот, - что твой первый муж Николушка - не наш дедушка?!
- Конечно, - спокойно отвечает Тили. - Я не была замужем за вашим дедушкой. Мои семнадцать лет - помните?
Авоська смотрит на меня беспомощно. Я тоже ничего не понимаю и только пожимаю плечами.
- Значит, - закрыв глаза, рассуждает Авоська, - Николушка - это тот, который ударил Микария?
- И не только его, -.грустно добавляет Тили.
- Тогда наш дедушка - Гришаня! Ты рассердилась на Николушку, он утонул в пруду, и ты вышла замуж за своего первого возлюбленного, от которого в семнадцать лет родила ребенка! Так?
- Неправильно. Я уже сказала, что подозревала в отцовстве Доломея сразу двух юношей. Я не могла выйти замуж за обоих. Хотя, конечно, одного из них я подозревала больше.
- В каком пруду? - заподозрила я неладное. - Не в том ли, в который я свалилась, когда приехала к тебе три года назад?
- Нет, - отмахнулась Авоська. - Есть два пруда. Помнишь, я ловила серебрянок? Так вот, их нужно было переселить в другой пруд.
- Да-а-а.. - задумчиво протянула Тили. - После того как Николушка мертвый почти неделю проболтался в большом пруду, в нем сдохли все серебрянки. Пришлось много лет спустя переселять их с маленького. С тех пор я очень настороженно отношусь к трупам на моей земле.
Я задумалась, обдумывая вопрос, который мог бы объяснить хоть что-то.
- Тили, твой третий муж был отцом Тегенарии?
- Нет... - задумалась она, вспоминая. - Нет, конечно. Я не была замужем за отцом Тегенарии.
- Ага! Тогда скажи, были ли у тебя дети от двух последних законных мужей?
- Не было, - просто ответила Тили. - Николушка - единственный законный отец. Остальные отцы и дети - внебрачные. Уже стемнело. Может быть, пойдем домой?
- Я ничего не понимаю! - почти плачет Авоська. - На кой черт ты посылаешь меня на могилы своих законных мужей, если там нет моего дедушки?!
- Это очень сложно, - вздыхает Тили. - Он там, поверь. Он вполне хорошо лежит вместе с Николушкой. - Она задумывается и добавляет неуверенно: Сверху.
- Тили! - Я осмотрела ее безмятежное лицо. - Сознайся, ты опять морочишь нам головы?
- Зачем это мне? - отводит она глаза.
- Тогда что получается? Наш незаконный дедушка - умер,так?
- Так, - улыбается Тили.
- Но сначала умер отец Микария? Тогда получается, что наш дедушка лежит вместе с отцом Микария, а как же... А отец Тегенарии?
- Умер, - притворно вздыхает Тили.
- А где тогда его могила?
- Там же. Но под красным камнем. Мы с Агеленой смотрим друг на друга и начинаем дрожать.
- С-с-сверху или сниз-з-зу? - стуча зубами, спрашивает Агелена.
- Сверху, конечно, он же умер последним из всех!
- И ты тогда... Ты сдвигаешь камень с могилы третьего мужа, раскапываешь его могилу, так?.. - Я мысленно похвалила себя за то, что не клацаю зубами, как Агелена. - Чтобы подложить в нее своего очередного любовника?
- Вот и не так. Я не сдвигаю камень, потому что сначала на могиле почившего стоит деревянный крест с его именем и датами жизни. Я просто убираю крест.
- Но ты раскапываешь могилу?! - У меня предательски дрожит голос.
- Нет, - шепчет Тили. - Я ее осторожно разрываю руками! В полночь! При луне! - Теперь она резко садится, неустойчивый стожок кренится и плавно заваливается под наши визги.
Мы барахтаемся в колючем сене. Еще не совсем стемнело, но луна уже светит вовсю, наполняя наши глаза неземным блеском.
- Ну вот, теперь придется стожок собирать, - сетует Тили, подмигнув мне.
Агелена, выкарабкавшись из сена, смотрит на бабушку со страхом. Ее верхняя губа брезгливо вздернута, а глаза полны слез.
- Агелена, - строго говорит Тили. - Я тебе сказала все, что нужно. После креста я кладу на могилу камень. На камне написаны скромная эпитафия на моего законного мужа и информация о любовнике. Если ты захочешь что-то узнать, ты все узнаешь.
- Не хочу ничего знать! - кричит Авоська, сбрасывая с себя сено. Плевать мне на все! Ты ненормальная! Ты!.. Ты больная!
Она кое-как очистила волосы и сердитым шагом пошла к дороге.
Мы с Тили плетемся за нею.
- А разве можно хоронить человека в чужой могиле? - спрашиваю я тихо.
- Это лучше, чем выкапывать предыдущего и скоблить его череп, непонятно отвечает она. Эти слова я пойму позже, когда пообещаю похоронить Кубрика.
- А разве можно хоронить человека и не написать даже его имени на могиле?
Тили обнимает меня за плечи и прижимает к себе.
- Ты-то должна мне поверить, - говорит она. - Там все написано, честное слово!
- А разве не проще было похоронить человека рядом? Все-таки разрывать могилы руками в полночь...
- Какая же ты еще маленькая! - с грустью говорит Тили. - Разные бывают обстоятельства в жизни. Просто... первый раз - с вашим дедушкой - мне было так удобно. Если бы его смерть раскрылась, я бы оказалась в тюрьме. А второй раз... Этот человек сам попросил меня сделать так. Он все знал и сам попросил - если умрет, похоронить его в могиле моего второго мужа. Тогда мужних могил было всего две.
- А разве?.. - заело меня.
- Не разве, а потому что! Потому что хотел быть в смерти рядом со мной. Совершенно одинокий человек хотел, чтобы его похоронили на кладбище рядом с тем местом, где будет и моя могила. Он верил в потустороннюю жизнь. Я сказала - места осталось совсем мало. От силы - на пару могил. Мне же нужно было думать о будущем. Я не могла тогда точно знать, сколько еще у меня будет законных мужей!
