Сергей Романов - Парламент
— Мели Емеля, твоя неделя, — резко поднялся из-за стола оскорбленный кандидат в депутаты Кислянин, — Мы всегда были против всяких сект…
Оратор самодовольно заулыбался:
— А не мы ли почти семьдесят лет жили в тоталитарном обществе Сталина? Так вот, будет вам известно, что по такому же тоталитарному принципу только в меньших масштабах построены и замкнутые религиозные секты. Как и в историческое время, советский человек принадлежал вождю и последний с каждым мог делать, что угодно. Так и в сектах. Вступив в нее, человек уже не принадлежит себе. И его мозги промываются западной религией ежедневно. В итоге подавляется воля. Но мы, христиане-либералы, не позволим погубить наш народ и дадим по рукам коммунистам и предпринимателям.
Либерал победно сошел с трибуны и, подойдя к президиуму, выхватил свой стул, который стоял между стульями Пантова и коммуниста, поставил его с самого края стола и, демонстративно отмежевавшись от своих противников, уселся, закинув ногу на ногу.
Теперь подошла очередь выступления Пантова.
Роман скрестил руки на груди, бросил взгляд на ложу, где сидел Бурмистров и подумал: «Только не хватало ещё и Пантову пуститься в полемику о православии и вероисповедании». Но ученик не подвел.
— Я, человек верующий, — спокойным голосом начал Пантов, — А потому о вере говорить не буду. Потому что не хочу подчиняться новой моде и выставлять напоказ свое интимное общение с Господом. Потому что молитва и иконы со святыми ликами, которым ты поклоняешься — это сугубо личное. Теперь, что касается деятельности нашей предпринимательской фракции и самих бизнесменов. В принципе мне глубоко наплевать, что о нас пишут в газетах. Дескать, туфли носим из крокодиловой кожи, золотые часы с бриллиантами, покупаем костюмы в модных западноевропейских салонах. Выставляя свою кандидатуру на новый срок, я прежде всего думаю о тех, кто меня поддерживает. И это, поверьте, не предприниматели. А те трудящиеся, которые работают на предприятиях моих деловых друзей. И я горжусь тем, что когда большая часть населения области сидела по несколько месяцев без зарплаты, на приватизированных предприятиях, которыми командуют мои сподвижники, и деньги регулярно выплачивались и производство не останавливалось из-за забастовок. Возьмите тот же коксовый, металлургический и медицинский заводы…
— Это верно! — послышалось из зала, — Так и было.
Воодушевленный одобрительными возгласами Пантов, продолжил, кивнув в сторону соперника-коммуниста:
— Если бы не эти со своей мировой революцией, то на сегодняшних магазинах, заводах, разных коммерческих учреждениях красовались бы не имена зарубежных фирм, а фамилии дореволюционных купцов и предпринимателей. И я уверен, что, например, в Америке предпочли бы пресловутой «Кока-коле» какой-нибудь русский медовый напиток, японцы бы вывозили к себе на острова радиоаппаратуру отечественной фирмы «Сонин и К», а немцы разъезжали бы по своим дорогам на автомобилях русского автомагната Опелева или Афиногенова. Как раз этого и хотела бы допиться в современных условиях наша предпринимательская партия, которая выдвинула меня кандидатом.
Зал наполнился овацией, и Пантов торжествующе посмотрел за кулисы, где стоял и наблюдал за его выступлением Алистратов.
«Ну-ну, — подумал Роман, а что же ты, друг ситный, дальше будешь делать? Посмотрим, посмотрим, как ты выкрутишься, когда и тебя начнут мешать с дерьмом». Он выглянул в зал, поднял руку и чуть слышно щелкнул пальцами, отдавая непонятную команду кому-то невидимому и до сих пор не рассекреченному.
Тут же с крайнего стула в середине зала встала женщина и подошла к микрофону.
— Как депутат, вы нам очень импонируете, Михаил Петрович, и я готова проголосовать за вас, если вы мне ответите на несколько вопросов.
— Я весь внимание.
— Кто разворовал нашу страну? Коммунисты как тот, который говорил о Боге, или такие как вы предприниматели?
— А что вы понимаете под словом «разворовал»?
— То и понимаю, — теперь уже обратилась к залу женщина, — Денег в стране нет, золота — нет, и работы не стало. Зато сын банкира — стал банкиром, сын маршала — маршалом, сын цыгана — попрошайкой и мошенником. По крайне мере никто из бывших реформистов не оказался в очереди на биржу труда и не стал торговцем сигаретами. Только мы, трудовой народ, как были при социализме с голыми задницами, так без штанов и остались. Мало того, появились ещё и какие-то новые русские в виде вас, предпринимателей, которые быстренько забрали у нас ваучеры и успели приобрести на них действительно ценные бумаги или предприятия. Что вы на это скажете?
Ему хотелось ответить, что умные и опытные люди, каким он считал себя, всегда богатеют за счет дураков, но Пантов мило улыбнулся:
— Ну, а кто же вам-то мешал скупать эти самые ваучеры?
Женщина вывернула карманы затертых джинсов:
— А на какие шиши я бы их, позвольте узнать, скупала?
— Да, я с вами в чем-то согласен, — приняв опечаленный вид, кивнул Пантов.
Он вспомнил чему его учил Алистратов: если уж приперли к стенке и нет конкретного ответа, то необходимо менять тактику и приступать к запудриванию мозгов, начинать атаку на чувства и эмоции. И говорить побольше непонятного, которое хорошо бы перемешивать с общими фразами.
— В силу неотработанных законов многие мошенники воспользовались тем, что государство на время отстранилось от управления экономикой и потеряло контроль над финансовыми потоками, не создало изначальных условий для развития конкурентных отношений, и принялось зарабатывать деньги в свой карман. В итоге, пока рыночная экономика пробуксовывала, вакуум, оставленный государством, был заполнен криминалом и теми, кто решил нагреть на этом руки. Но новые собственники оказались ещё более неэффективными и паразитическими распределителями государственного имущества. Обнищание народа и «доходность» того или иного частного предприятия определялась не качеством продукции, не количеством услуг, предоставленных населению, а количеством наличных денег, «мерседесами» и многоэтажными особняками…
Он сделал передышку и обвел взглядом зал. Все молчали, поняв из всего сказанного Пантовом, только то, что кто-то обзавелся «мерседесами» и виллами.
— Вы сказали «частного предприятия» — вы имели в виду «приватизированного»? — Через несколько секунд снова решилась на вопрос избирательница.
Пантов нервно дернул щекой:
— Частного — это частного. Видите ли, приватизация не всегда шла, как того хотелось бы. Но теперь мы этот вопрос держим под контролем.
— А вы, предприниматели, относите себя к новым собственникам, о которых только что упоминали? — не унималась женщина.
Пантов смутился и покраснел: кажется в своем монологе он ляпнул что-то лишнее. Да и неуемная баба, обхватившая обеими руками микрофон, уже начинала его раздражать. Но он постарался взять себя в руки.
— Относил. Но теперь депутатская деятельность не позволяет мне заниматься бизнесом.
— Значит, уже нахапали?
— Зачем вы меня оскорбляете? Разве я вам сделал что-нибудь плохое?
— А откуда же у вас личный «Мерседес»? Ведь сознайтесь, он у вас есть. И трехэтажный особняк есть! — женщина, довольная собой, заулыбалась.
Одобряя её реплику в зале засвистели и заулюлюкали.
— Вы кто, работник прокуратуры? — на секунду потеряв терпение, с гневом посмотрел Пантов в сторону женщины.
— Я, между прочим, безработная и мать двоих детей, которых нечем кормить. И все из-за вас, предпринимателей. Потому что, как я понимаю, чем больше приватизировалось предприятий, тем больше становилось таких как вы шустрых бизнесменов, и в сто раз больше нищих. Таких как я…
Она оттолкнула от себя микрофон и, ни с того ни с сего разрыдавшись, побежала к выходу из зала. Ее место занял парень.
— Михаил Петрович, вы выдвигаете свою кандидатуру в новый состав думы. Я правильно вас понял?
Увидев, что тетка покинула помещение, Пантов облегченно вздохнул:
— Вы правильно поняли. Иначе зачем же я здесь?
— Но предвыборная компания стоит огромных денег, откуда вы их берете?
— Это средства спонсоров.
— А мы, ваши избиратели, могли бы знать, кто является этими самыми спонсорами? Назовите, хотя бы одну фирму или учреждение, которое вкладывает в вас деньги.
Пантов развел руки:
— Я не имею право назвать своих покровителей. Это сугубо конфиденциальная информация.
— Но почему же она так секретна? Вот мы знаем, что у коммунистов на эти цели идут партийные взносы, экологи используют деньги природоохранных организаций. А вы, где берете?
Пантов, словно ища поддержки, посмотрел за кулисы, где по-прежнему, скрестив руки на груди, стоял Алистратов. Роман бодро кивнул: отвечай, мол, отвечай.
— Ну, хорошо, буду откровенным. Меня поддерживает банк и несколько коммерческих фирм.
