Филипп Ванденберг - Тайна скарабея
25
В тот вечер Камински ночевал у Геллы, не потому что этого хотел – тогда он был в полном замешательстве, – а потому что Гелла попросила, сказав, что ей это нужно. Нет, в ее поведении не было ничего странного. Но то, что случилось в госпитале, а потом мумия английского солдата и замечания Рогаллы сильно на него подействовали. И он был своими мыслями где-то далеко.
Артур устал и уснул в объятьях Геллы. Вскоре после полуночи он проснулся, потому что услышал нечто похожее на храп. Гелла тяжело дышала. Она крепко спала, но из ее носа доносились громкие дребезжащие звуки. Артур включил свет.
У Геллы на лбу проступили капли пота, рот то открывался, то закрывался. При этом глаза ее были закрыты. Ее частое дыхание было неравномерным, звуки становились то громче, то тише.
Вначале Артур хотел разбудить Геллу, прогнать ее кошмар, но услышал, что она шепчет какие-то бессвязные слова, которые с трудом можно было разобрать.
Несколько раз подряд она повторила:
– Рамсес, Рам-сес.
Причем «е» больше походило на «и». При этом ее нежное тело изгибалось так, будто она испытывала боль.
Камински растерялся. Конечно, он хотел разбудить Геллу, но одновременно жадно прислушивался, не выдаст ли она во сне свою тайну.
– Гелла! – осторожно прошептал Артур и удивился, когда она ответила долгим низким «Да-а-а».
– Я думал, ты спишь, – тихо сказал Камински. – У тебя жар?
– Жар, жар, жар, – повторила Гелла с закрытыми глазами и начала перекатываться с боку на бок.
Она хлопала руками по телу, словно отгоняя муравьев, и вдруг закричала:
– Кемаль!
А затем произнесла ругательство, которого Камински не понял. Потом тело Геллы изогнулось, как натянутый лук, и вдруг ослабело. Она неподвижно лежала на постели, коротко и прерывисто дышала.
Камински испугался. Он похлопал ее по щекам и позвал:
– Гелла, проснись!
Но Гелла лежала, не приходя в сознание. Камински беспомощно огляделся. Что же делать? «Хекман, – мелькнула мысль. – Нужно позвать доктора Хекмана!» Камински вле ‹ в брюки, надел через голову рубашку, выбежал на улицу и громко постучался в соседний дом.
– Доктор! Это я, Камински!
В дверях появился заспанный доктор, который после того, как Камински рассказал, что случилось с Геллой, сразу проснулся. Он вернулся в дом и захватил чемоданчик с лекарствами.
– У нее сильный жар, – сказал доктор Хекман, потрогав лоб девушки. – Приготовьте влажный носовой платок!
Он приподнял левое веко Геллы и осмотрел белок.
– Рефлексов нет, – сказал Хекман, качая головой. – Вы были вместе с Геллой, – сказал он, и это прозвучало как упрек. – Она не принимала много алкоголя или сильнодействующих медикаментов?
– Нет, это исключено, – возразил Камински, – по крайней мере, пока я был с ней.
Оба прислушивались к неровному, тяжелому дыханию Геллы. Хекмана не удовлетворил ответ Артура. Он осмотрелся в комнате, понюхал стаканы, проверил ампулы и коробочки с таблетками, которые стояли на полках, но не нашел ничего, что могло бы вызвать подозрение.
– Похоже на отравление, – сказал он.
Камински протянул ему влажный платок, который доктор положил Гелле на лоб.
Мучаясь от беспомощности, Камински принялся наводить порядок в маленькой комнате. Он расставил бокалы и бутылки, собрал вещи Геллы, которые были развешаны на спинках стульев, и спрятал их в единственный платяной шкаф.
Вдруг он заметил на одной из вещиц маленький странный предмет, который выглядел как амулет. Но только потом он рассмотрел надетого на рыболовный крючок паука-крестовика. Крючок застрял в ткани, и Камински пришлось проделать дырочку, чтобы вынуть его.
Доктор Хекман тем временем готовил инъекцию пенициллина.
– Вспомните, – сказал он, пуская из шприца тонкую струйку лекарства, – не работала ли Гелла с чем-нибудь токсичным в последние дни? Это очень важно.
Камински схватился за голову.
– Ну да, конечно! – закричал он. – Вспомнил! В приемной я разбил бутылку с карболкой. Да, точно!
– Карболка?
– Да. У меня от запаха даже галлюцинации начались, страшные видения.
– От карболки?
– Да. Гелла мне так объяснила.
Доктор Хекман взял Геллу за руку и ввел иглу в вену.
– Дорогой друг, – сказал он, улыбаясь, – карболка – это просто дезинфицирующее средство, галлюцинации она едва ли может вызвать. – Он вытащил иглу из вены.
– Но я видел при этом ужасную рожу! – попытался оправдаться Камински. – Я совершенно уверен…
– Ну, если вы уверены, значит, эта рожа там была. Мы склонны считать галлюцинациями вещи, которые для нас отвратительны.
Камински испугался. На его ладони лежал опасный паук на рыболовном крючке. Хекман смотрел на него с интересом.
– Что это?
– Не знаю, – Камински протянул доктору странную штуковину. – Это повисло на одежде Геллы.
– Странно, – ответил доктор, осматривая паука со всех сторон. – С этой гадостью работают африканские врачеватели. Но Гелла?…
Камински вдруг понял:
– Или Кемаль-кузнец.
Хекман посмотрел на Камински так, словно хотел сказать: «Ну и чего этим хотел добиться Кемаль?»
– Она повздорила с Кемалем из-за Маргарет Беккер.
Дыхание Геллы успокоилось, стало ритмичнее. Доктор Хекман молча сидел возле нее и считал пульс.
– Возможно ли, что Кемаль столь изощренным способом хотел отомстить Гелле? Знаете, есть настолько токсичные яды, что укола рыболовным крючком вполне достаточно, чтобы человек умер.
Камински вздрогнул и уронил паука на стол. Потом он внимательно посмотрел на Геллу.
– А мог такой крючок оставить следы на теле?
– При нормальных обстоятельствах – да, – ответил Хекман и повернул Геллу на бок.
На ее спине, под правой лопаткой, виднелось небольшое покраснение.
– Что вы об этом думаете? – взволнованно спросил Артур.
Спокойствие, которое демонстрировал врач, нервировало его.
Хекман провел рукой по пятну и растерянно ответил:
– Должен сознаться, я никогда в своей практике с таким не сталкивался. Я не могу обнаружить повреждений. Возможно, это просто раздражение на коже.
Доктор пожал плечами. Он и сам был не в восторге от своего замечания. Камински решил, что этот мужчина – не большой подарок: ни как врач, ни как человек.
Так они и сидели у кровати Геллы. И только под утро доктор Хекман спросил (видимо, он долго над этим думал):
– Вы все еще любите Геллу?
К этому вопросу Камински не был готов. Не в этой ситуации. Его губы сжались, между бровей появилась вертикальная морщинка.
– Послушайте, – тихо сказал он дрожащим голосом, – вы все еще переживаете свое поражение? Может, ваше лечение зависит от того, есть ли у вас еще шансы сойтись с этой женщиной? Я скажу только одно… – Камински вплотную подошел к доктору. – Если выяснится, что вы не предприняли все возможное, я позабочусь о том…
– Я не считаю, что должен перед вами оправдываться! – возмутился Хекман. – Только не перед вами, Камински. С тех пор как вы появились в Абу-Симбел, от вас одни неприятности.
– Ах вот как, – сказал Артур с наигранным спокойствием. Это означало, что он крайне зол и в любую минуту может взорваться. – Вы считаете, что это я во всем виноват?
Достаточно было искры, чтобы началась драка. Но Камински сказал, что не хочет ввязываться в спор, и, махнув Рукой, вышел из комнаты.
Он сел на крыльцо у дверей дома и смотрел на лагерь Рабочих, все еще укрытый ночной дремотой. Горная цепь серела, постепенно теряя темно-фиолетовые тона. Потом по ней пробежали первые солнечные лучи, разлившись по вершинам темно-оранжевым светом, быстро сменившимся светло-желтым.
«Я не должен оставлять Геллу на милость Хекмана», – думал Артур. Но что было делать? Как доказать, что Кемаль пытался отравить Геллу с помощью крючка? Требовать объяснений бессмысленно. Конечно, он будет все отрицать или выдумает что-нибудь.
Мухтар! Он знал Кемаля лучше, чем кто бы то ни было. Кемаль переехал из Верхнего Египта. Единственным человеком, который мог разоблачить таинственного кузнеца, был Мухтар.
Камински взял крючок с пауком, завернул его в платок и поехал к Мухтару, который жил на другом конце улицы, возле водонапорной башни.
Мухтар вначале не поверил, что амулет с пауком-крестовиком нашли на одежде Геллы Хорнштайн. Так выглядело проклятие, а паук-крестовик символизировал смерть. Зачем Кемалю желать доктору смерти?
Тогда Камински рассказал ему о ссоре и о том, что, по мнению Кемаля, женщина, согласно воле Аллаха, не может лечить людей. Но все это, как считал Камински, было сейчас несущественно. Необходимо было узнать, отравил ли Кемаль крючок, и если да, то каким ядом.
Мухтар посерьезнел и ответил, что этого следует опасаться, потому что за словами проклятия скрывается не только желание, но и твердое намерение. В этом случае Кемаль – и это самое опасное – имел намерение убить Геллу Хорнштайн, использовав для этого змеиный яд.
