Анатолий Галкин - Замкнутый круг
По испуганным глазам Марины было видно, что она не поверила и не поверит, хоть ты примени для нее всю систему Станиславского.
Но Варе надо было продолжать играть.
— Ошиблась какая-то фрау… Я немецкий не очень хорошо знаю. А австрийцы вообще на своем диалекте говорят…
— Варя, это были они?
— Кто? Тебе, Маринка, действительно надо успокоиться. Теперь они везде будут мерещиться… Я же сказала, что ошибка. Давай я специально спущусь к портье и уточню. Может он знает, кто звонил.
Варя выскочила и, не дожидаясь лифта, побежала по лестнице. Всего-то четвертый этаж.
* * *Немецкий язык она действительно знала плохо. Как и английский. Говорить свободно она могла только на французском.
Но портье оказался полиглотом. Через пару минут было ясно, что звонок был из Москвы, что звонившая — молодая девушка точно указала номер комнаты, а затем уточнила: «Мне нужна Марина Гридина, которая сегодня прилетела из Москвы».
* * *На этой неделе Андрей Борзенко в очередной раз попал в полосу творческого простоя. Его в очередной раз сняли с телеэфира.
Его очередной «шеф» что-то кричал, надувался, краснел. Он волновался намного больше, чем сам Борзенко. Попав между жерновами высокого руководства, «шеф» понимал, что не продержится долго. Но он старался продлить свое существование, угождая то одной, то другой стороне.
Чудак-человек! В битве гигантов опасно стоять на линии фронта и услужливо кланяться обоим.
* * *Борзенко и сам бывал в таком положении. Но очень давно. Это было раньше, пока не появился человек, который круто изменил его жизнь.
Покровитель Андрея возник вдруг и именно в тот момент, когда все отвернулись от Борзенко. Он единственный посочувствовал, поддержал и восстановил справедливость.
И делал это он в то время, когда остальные просто отмахивались от него или ехидно усмехались.
Почти никогда Борзенко не упоминал его имени. Он вообще старался ни с кем не говорить о своем благодетеле. Даже в своих мыслях он именовал его Учителем или Хозяином.
Со второго года знакомства Борзенко стал называть этого человека Игроком. И это оказалось самым точным, самым емким определением. Это было сутью его характера.
Игрок никогда не стремился к высоким должностям. Его это не интересовало.
Он смотрел на все, как на шахматное поле в миллионы клеточек. Люди — толпы безликих пешек, которыми не так уж сложно управлять. Тысячи более значимых фигур стремятся попасть в свиту монархов. И казалось бы на вершине тандем — ферзь и король.
Но всегда рядом с этими фигурами тот, кого называют шахматист. Тот, кто может убрать непослушные фишки на самый край, кто может заменить свиту, запугать ферзя сумбурным движением пешек и подставить под шах самого короля…
Это и было целью Игрока, его страстью, его мечтой…
Борзенко хорошо понимал, что для этого человека он один из многих. Он просто орудие, рупор, рычаг.
Но Борзенко знал и другое. Игрок никогда не сдавал своих. Он до конца бился за них и почти всегда побеждал.
И потом спасенные фигуры служили ему еще большей верой и правдой…
* * *О своем новом падении Борзенко сразу же сообщил Игроку. В ответ услышал он потоки праведного гнева и сарказма по поводу ничтожных врагов.
Андрей был уверен, что очень скоро Хозяин все поправит, наладит, улучшит.
Можно было не сомневаться, что так оно и будет — свои, преданные ему фигуры Игрок с доски не снимал…
* * *Борзенко ждал! Он отсиживался на даче и готовился к новым боям.
Он встречался с поставщиками информации, он составлял планы новых атак, он репетировал свои интонации для эфира: уверенность, честность, осведомленность, гнев, ехидство…
Но была еще одна тема, которая никак не давалась ему в суетной текучке еженедельного эфира. Теперь он мог заняться и этим самым важным делом его жизни.
* * *Эту парочку он пригласил на сегодня. И разговор с ними будет предельно жесткий.
Хватит!
Почти месяц они водят его за нос…
Правда, все, что он успел о них узнать, только подтверждало, что они могли говорить правду.
И Максим Вдовин, и Юрий Ткач по нескольку раз бывали во Франции. И именно в то самое время, когда там был некто Валентин Марков.
В самом начале века этот Марков неожиданно исчез в Марселе. По официальной версии он числился утонувшим во время рыбалки.
Сейчас у Борзенко везде были свои люди. Ему удалось узнать, что в те годы Марков, Вдовин и Ткач действительно были тогда сослуживцами, «бойцами невидимого фронта».
Все сходилось!
Неясно только одно: где сейчас та штуковина, которая исчезла вместе с Марковым?
Цела ли она?
И была ли она вообще?
* * *Услышав шум мотора, Борзенко взглянул на часы.
Да, эти люди неисправимы. Этих шпионов легко можно было разоблачить по их точности.
Ну, кому из обычных гражданских людей придет в голову мысль приходить на встречу с точностью до секунд?
* * *Они начали беседу в английской манере: несколько слов о погоде, восхищение чистым воздухом и цветами, похвала ровному зеленому газону…
У Борзенко никак не получалось начать решительный жесткий разговор. Разговор заказчика с нерадивыми исполнителями, которые, наобещав златые горы и взяв солидный аванс, теперь даже мышей не ловят.
Борзенко встал. В таком положении удобней начинать важные дела.
Он сложил руки на груди и гордо поднял голову. Это тоже должно было помочь. Это поза уверенного в себе человека, хозяина положения.
— Значит так, господа. Торжественная часть у нас закончилась, переходим к танцам… Я жду отчета! И не пытайтесь мне лапшу на уши вешать! Прежде всего, я к вам обращаюсь, Юрий Антонович. Это была ваша идея и ваша информация. Так?
— Верно, товарищ Борзенко.
— Так вот, шутки со мной не пройдут! У меня достаточно возможностей, чтоб…
— Ой, только не надо, господин Борзенко. Не стоит нас пугать. Я вас очень прошу… Но вот отчет действительно нужен. За месяц активной работы мы много чего накопали.
— Сомневаюсь. Очень сомневаюсь!
Тем не менее, Борзенко сел за стол и демонстративно распахнул блокнот.
— Я, конечно, готов услышать ваши промежуточные результаты. Хотя они мало меня волнуют. Мне уже нужен итог! Мне нужен этот Марков и его прибор.
— Кстати, о Маркове! Нам с большим трудом удалось узнать, что Марков жив, здоров и находится во Франции. Понятно, что все это не бесплатно. Наши затраты отражены в финансовом отчете…
— Я посмотрю его! А пока вы излагайте факты, господин Ткач.
— Факты и только факты! Так вот, три года назад другу Маркова был звонок из Парижа. Звонивший сослался на общих знакомых, запудрил мозги, вспомнил Маркова и спросил о его семье. Друг был после банкета, не сразу врубился. Он ляпнул, что Марина Маркова недавно вышла замуж. И в Париже сразу бросили трубку.
— Вы считаете, Ткач, что звонил Марков?
— Я совершенно уверен, товарищ Борзенко. Когда пьяный друг понял, что голос похож на самого Маркова, он сразу доложил руководству. В ФСБ подняли розыскное дело, покопались два года и опять в архив.
— Но какой вывод проверки?
— Никакой! Сослались на то, что друг был нетрезв. Ему, мол, померещилось спьяну.
Гости удовлетворенно переглянулись, заметив, как загорались у Борзенко глаза, и как он заерзал на стуле.
Юрий Антонович Ткач был специалистом в таких разговорах. Профессионал. Он перехватил инициативу. Теперь надо дожать клиента.
— И это еще не все, господин Борзенко. Есть и более важные новости. Про Марину, жену Маркова…
— Но теперь она еще и жена Гридина?
— Да, это верно! Так вот, она от встречи с нами отказалась. И даже причинила господину Вдовину легкие телесные повреждения! Максим, покажи Андрею Семеновичу синяк!
— Я вижу! За травму заплачу отдельно.
— Так вот, все это косвенно доказывает, что она что-то знает. А неделю назад она исчезла.
— Как? Совсем?
— От нас не скроешься! Мы подняли всех на ноги и через систему учета авиабилетов установили, что она улетела. Это тоже, заметьте, не бесплатно…
— И куда она улетела? В Париж?
— Почти! Пока она путает следы. Тургруппа будет в Вене, потом Рим, Неаполь, Венеция. И наконец — три дня в Париже!
— Вы считаете, Ткач, что она едет к Маркову?
— Конечно! А почему это она так спешно сорвалась в Париж? Сразу после того, как мы ее побеспокоили.
— Похоже, что так.
— Верно, товарищ Борзенко. Она летит в Вену, а ей нужен Париж! Ей надо с первым мужем встретиться. Посоветоваться и, возможно, прибор перепрятать…
* * *Борзенко даже не пытался скрыть своего возбуждения и восторга. Он метался по комнате между буфетом и холодильником, вываливая на стол бутылки, пакетики, банки.
