Марина Серова - Менеджер по чудесам
— О чем это он?
— Этот малый посещал мои занятия, когда я работал преподавателем в их учебном заведении, — сухо пояснил Вячеслав. — Он слыл большим задавакой, а потому мне постоянно приходилось ставить его на место и неоднократно повторять, что он бесталанен и ни на что не годится. Я надеялся вызвать в нем старательность и усердие, желание к чему-то стремиться, но вместо этого он только выдумывал всевозможные каверзы и все портил.
— Берете свои слова обратно? — нагло поинтересовался парниша.
— А почему вы раньше мне не сказали, что с ним знакомы? — не обращая пока внимания на слова Сенкевича, спросила я Конышева.
— Не сразу его узнал по голосу. А на фамилии у меня память плохая, — пояснил Вячеслав.
— Что ж, выходит, что вы старые знакомые.
— О да, — продолжил усмехаться малый. — Очень старые.
— А я не пойму, чего ты радуешься, — вперила я взгляд в наглеца. — Ты что, думаешь, что доказал теперь бывшему преподу, что ты гений и многое можешь? Единственное, чего ты добился, так это подтвердил его слова. Только бесталанные люди занимаются уничтожением и самовосхвалением, талантливым это не свойственно. К тому же сам собственной персоной сплел себе петлю и все сильнее и сильнее ее затягиваешь. Ты ведь не просто хакер-шутник, который решил попугать, ты монстр, для которого все человеческое чуждо, который не знает цену жизни.
— А вот этого не надо, я ничего такого не делал. Все мои проделки совершенно безвредны, включая ложный звонок о бомбе в институте. Там ведь ничего не было.
— В первый раз — да, а во второй?
— Ни о каком втором разе не ведаю, — заявил уверенно парень. — Cвои грехи я знаю, так что не надо мне тут лишнего приписывать.
— Только не говори, что не причастен ко всем тем покушениям, что преследуют Вячеслава Евгеньевича в последнее время, — я даже и слышать об этом не желала, совершенно не веря в подобное.
— А при чем тут покушения? — искренне удивился Виктор.
Пришлось подойти к нему ближе, надавить на одну из болевых точек в области предплечья и тоном, не располагающим к шуткам, заметить:
— Не зли меня, малый. Только ты знал обо всех передвижениях Вячеслава, так как прослушивал его телефон, вскрыл пароль его компьютера, пин-код пластиковой карты. Говори сразу, кому сливал информацию?
— Я…. Да больно же, — взвился Виктор.
— И будет еще больнее, если не заставишь работать свою память. Кому ты говорил о том, что собирается делать Вячеслав? Кто был заказчиком того письма, что ты послал Конышеву якобы от жены?
— Не стоит, оставьте его, Женя, — внезапно окликнул меня Вячеслав.
Я недоуменно повернулась к нему, спросив:
— Почему?
— Никому он меня не сдавал, — уверенно заявил в ответ мужчина. А Виктория, которая в жаркие моменты предпочитала становиться ниже травы, тише воды, активно закивала, подтверждая его слова.
— С чего вы взяли?
— Он не мог этого сделать, — вздохнул Конышев. — Просто в силу своей тупости не мог никак. Смотрите сами: когда был первый звонок про бомбу, ее на месте не оказалось — бандиты же, как вы сами знаете, ни в первый, ни во второй раз ни о чем не предупреждали.
— Ну да, я хотел только его попугать, — закивал головой Сенкевич, начав, видно, понимать, что лучше поскорее покончить со всем этим и уносить ноги.
— Теперь дальше: бомба в машине. Для того чтобы ее туда поместить, никакими компьютерными данными пользоваться не нужно — на чем я езжу, преступники знали давно. Да и выманивать меня также не требовалось, рано или поздно я бы все равно сел в машину. А создание бомбы не из области программирования, тут нужны специальные знания, каковых у этого малого нет и быть не может. Что касается письма, то если бы оно попало в руки врагов, те бы знали, где примерно искать мою жену. А они, скорее всего, просто следили за нами.
— Ну да, тот мотоциклист, — припомнила я недавние события. — Он вел нас до главной трассы, а там уж сворачивать было особенно некуда.
— А нападение в театре? Нас вычислили посредством «жучка». Это техника не его уровня, да и в институт Виктор вряд ли мог попасть.
— О чем вы вообще говорите? — то ли действительно не понимал сути нашего разговора, то ли только делал вид, что не понимает, Виктор.
— Ну, не знаю, — развела руками я. — Сложно определить, что дело его рук, а что нет. А если парень врет?
— Вы же видите, что нет, — вновь подал голос Вячеслав. — Виктор хоть и мразь редкая, но дабы доказать свое превосходство, убивать бы меня не стал — с психикой у него все в порядке. Дальше шуток он не мог пойти.
— Да объясните наконец, чего вы тут плетете? — не сдержавшись, взорвался Сенкевич. — Я ни черта не понимаю. Какие взрывы, какие покушения? Я ничего не знаю.
— Это еще проверить надо, — и не подумала поверить парню на слово я. — Но этим займется милиция. Только позже, а пока мы поговорим с тобой наедине. Вика, Вячеслав Евгеньевич, выйдите, пожалуйста, на пару минут и вызовите сюда милицию. А мы пока поговорим, по-своему…
— Вы снова станете его бить? — пожалела парня Виктория.
— Вы что-то имеете против? — сверкнув взглядом в ее сторону, спросила я. — По-моему, это была ваша задача. Но раз вы не желаете руки пачкать… — я жестом указала на дверь.
— Я остаюсь. Не позволю вам издеваться над мальчиком, — решительно заявил Конышев.
— Издеваться? — Я не находила слов. — Да это кто еще над кем издевается?! Из-за него мы чуть на том чертовом поле не остались, пошутил он, видите ли. Или, может, вы готовы ему все простить? Извините, но я привыкла не доверять таким тварям, как он. Выйдите, или вам придется при всем присутствовать лично.
— Вы не посмеете, — грозно заметил Вячеслав.
— Да, вы не посмеете, — испуганно поддержал его Сенкевич.
— Что, боишься? — повернулась я к мальчишке. — Правильно делаешь, потому что Конышев тебе не поможет. Он даже тебя не видит, потому что в результате одного такого взрыва лишился зрения. Только ведь тебе на это плевать. Зато я твою ухмыляющуюся рожу вижу отлично и не собираюсь мириться с тем, как ты радуешься чужой беде. И знаешь, что… — Я не договорила, заехав парню в челюсть кулаком.
— Дура-а, ты мне… — парень сплюнул в сторону, — зуб выбила. Вы-ы, сделайте же что-нибудь? — обратился он за помощью к бывшему преподавателю, но как-то неуважительно. Пришлось еще раз применить силу, но теперь просто толкнув стул, на котором парень сидел, назад. Стул качнулся, и вот уже Сенкевич приземлился головой на пол, застонав.
— Да что вы над ним издеваетесь! — воскликнула, не сдержавшись, Вика и поспешила оказать парню помощь.
— Уйди, — прорычала я.
Затем сама вернула стул в исходное положение и, глядя парню прямо в глаза, произнесла:
— Я буду мучить тебя до бесконечности. И если ты думаешь, что убедил меня в том, что ты ни к чему не причастен, то сильно ошибаешься. Я не верю, что бандиты не вычислили твое мошенничество и даже не поняли, что кто-то мешается у них под ногами. Они умнее тебя, гораздо умнее.
— Да прекратите же вы, — топнула ногой Вика. — Я не могу больше видеть, как вы над ним издеваетесь, он же сказал, что ничего не знает.
— А ну марш отсюда, — недолго думая, прикрикнула я. — Иначе выведу силой. Или молчи, или убирайся.
— Евгения, вы переходите все границы, — подал голос и Вячеслав, выходя из себя. — Я буду вынужден заявить об этом в соответствующие органы и…
— Валяйте, я прекрасно знаю, что делаю, — равнодушно откликнулась я. — И для вашей же безопасности советовала бы мне не мешать. Меня нанимал Кононов, и, уверена, он поймет. Ну так что? — Я снова вернулась к парню, все еще испуганно глядящему на меня. — Ты будешь говорить по-хорошему, или же мне тебя еще немного повоспитывать? Восполнить то, что не удалось бывшему преподу.
— Все, я звоню Кононову. Вика… Вика, — нервно позвал Вячеслав. — Дай мне телефон.
— Не думай, что кто-то успеет прибыть и спасти тебя, — не обращая никакого внимания на Конышева, продолжила я психофизическое воздействие на Сенкевича. — Милиция у нас, как всегда, опаздывает. И потом, те тоже вряд ли поверят тебе, как поверил Вячеслав. Он просто слишком добрый человек, сейчас уже таких нет. У тебя есть минута на то, чтобы подумать.
Минута пролетела для Сенкевича очень быстро. Он, похоже, и подумать-то толком не успел, но мне было все равно. Выждав минуту, но так и не услышав признания, я схватила его за шевелюру и сильно дернула его голову назад, причинив пареньку немыслимую боль.
— Ладно, ладно, не надо больше, я все скажу, — поспешил остановить меня Сенкевич.
Вячеслав и Вика тоже услышали эти слова и, замерев, даже забыли о том, что на связи находится отделение милиции. Они повернули головы в нашу сторону и, раскрыв рты, замерли в ожидании.
Я слегка ослабила напор. Виктор поднял голову и, заметавшись глазами по сторонам, со вздохом признался:
