Марина Серова - В постели с банкиром
– Да, думаю, можно опустить эти подробности, – согласилась я.
– Однажды, года через два после Сережиной женитьбы, я случайно увидела Наташку, она снова была с тем мужиком, о котором я тебе говорила. Но это не самое интересное... Она сдавала на комиссию несколько антикварных штучек. Я сразу догадалась, что Наташка тайком стащила эти бронзовые статуэтки из сундука Эдуарда Натановича, отца Сергея. Того как раз в больницу положили, и вскоре он умер. Мне надо было сразу рассказать Сереже, что его жена гнусная воровка, но я снова не решилась на это. Он бы стал ее оправдывать, сказал бы, что они нуждаются в деньгах. Знаешь, Таня, когда любовь застилает глаза, очень трудно их раскрыть даже на очевидное. – Лиля внимательно смотрела на меня, пытаясь понять, согласна ли я с ней.
Мне не оставалось ничего другого, как сказать:
– Возможно, ты права.
– Таня, ты, наверное, не знаешь, что пришло время, и Сергей сам распродал антиквариат, чтобы вложить деньги в банковский бизнес. Уверяю тебя, все так и было, – вкрадчивым голоском сообщила Лиля.
– Сысоев говорил мне об этом, – осадила я ее своей осведомленностью.
– Да? – Лиля удивилась и продолжила вещать дальше: – Прошло еще несколько лет, банк «Пять корон» процветал, а бизнес моего мужа постепенно стал угасать... Конкуренция, просчеты в менеджменте...
Томич принялась рассказывать уже знакомую мне историю о том, что она попросила Сергея оказать ее мужу юридическую поддержку. Я настроилась на то, что сейчас услышу новую интерпретацию скандала, который учинила Сысоева, увидев на корпоративной вечеринке навязчивую подружку своего мужа. Но эта тема была затронута Лилей лишь вскользь, а на первый план выступил все тот же мужчина, который уже несколько лет следовал по жизни едва ли не рука об руку с Натальей Олеговной.
– Таня, на корпоративной вечеринке, куда Сережа пригласил меня, чтобы познакомить с юристом, я увидела того самого мужика. Оказалось, что он один из акционеров банка! Правда, его пакет акций не дает ему особых привилегий и в состав совета директоров он не входит, но это уже не так важно.
– А что важно?
– Важно то, что Пименов носит очки, – выдала Лиля, уставившись на меня победоносным взглядом.
В первый момент ее слова показались мне нелепыми, даже смешными. Я позволила себе улыбнуться и едва не высказала вслух одно ехидненькое замечаньице, как вдруг разрозненные детали Лилечкиного рассказа соединились в единое целое. И это целое начисто опровергало мое первоначальное предположение о том, что Томич хочет признаться в покушениях на Сергея Эдуардовича. Лиля только что назвала мне фамилию очкарика, которого, по мнению автора третьего письма, Сысоев должен остерегаться. И этот очкарик был давним знакомым, а скорее всего любовником Натальи Олеговны. «Так вот кто, возможно, является третьей силой, заинтересованной в смерти моего клиента? – подумала я. – Это очень даже похоже на правду».
– Значит, ты считаешь, что за всем этим стоит любовник Натальи? – спросила я без особых эмоций.
Три дня я тщетно пыталась выйти на организатора покушений, а Томич только приехала из Москвы и сразу же выдала мне эту версию. Признать ее заслуги и захлопать в ладоши от восторга было выше моих сил.
– Это не просто любовник Наташки. Это, так сказать, ее отчим, – снова огорошила меня Лиля.
– Странно, что Сергей сам не заподозрил его.
– А он не знает, кто таков Пименов на самом деле. Это одна из причин того, почему я не рассказала Сереже о теплых взаимоотношениях его жены с этим человеком. Все обернулось бы не в мою пользу. Наташка сумела бы выкрутиться, а я выглядела бы полной дурой, раз приняла отчима за любовника. Тем не менее факт остается фактом – Пименов не просто ее отчим... Я наводила справки у Наташкиных соседей, и они мне все рассказали.
– Что «все»?
– Ее мать никогда не была замужем, но мужиков у нее было много и до рождения Наташки, и после. Последние годы она жила в гражданском браке с Николаем Петровичем Пименовым. Наталье было семнадцать лет, когда мать умерла от инфаркта, и дядя Коля на правах отчима продолжал заботиться об этой сиротинушке. Я не исключаю, что еще при жизни матери у них были близкие отношения. Возможно, это и спровоцировало инфаркт. Во всяком случае, на свадьбе Пименова не было. Он предпочел остаться в тени, но своих отношений с Наташкой не разорвал. Потом он каким-то непостижимым образом даже в банк втерся... Мне кажется, тут все ясно – это Пименов решил убрать Сысоева.
– Возможно. Но почему он не сделал этого раньше? – спросила я не столько Лилю, сколько себя.
– Я думала об этом всю ночь, и кое-какие соображения все-таки пришли мне в голову. Я вспомнила, как Сережа познакомился с Наташкой. Была зима, они шли навстречу друг другу, и эта девица как бы случайно поскользнулась и упала прямо перед ним. Разумеется, он помог ей встать, а уж дальше она воспользовалась этим благоприятным моментом и стала его охмурять. Теперь я думаю, что эта встреча была подстроена. Не удивлюсь, если наводку на выгодного жениха дал ей Пименов. Долгие годы они методично использовали Сергея в своих целях, но почему решились на убийство только после развода, этого я пока не поняла. Как только у таких подлых и корыстных людей хватило столько выдержки!
– А вот это как раз объяснимо. Смерть мужа сразу бы бросила тень подозрений на Наталью, а смерть бывшего мужа ей вроде бы не так выгодна... К тому же сейчас в банке очень непростой период. Сысоев настаивает на присоединении «Пяти корон» к какой-то там финансовой группе, а это категорически не нравится ни Семенову, ни Терешко. Ярцин тоже колеблется. Смерть Сергея выгодна акционерам не только потому, что вопрос присоединения снимается с повестки дня, но и потому, что произойдет перераспределение акций между акционерами, – размышляла я вслух.
– Разве акции не перейдут по наследству Марии? – удивилась Томич. – Она, конечно, еще несовершеннолетняя, но ведь они будут, по существу, в Наташкином управлении? А еще точнее, свою грязную лапу на все наложит Пименов.
– Нет, Сысоев сказал мне, что в закрытых акционерных обществах акции перераспределяются между акционерами.
– Ну тогда Пименов тем более от этого выиграет! Его пакет акций увеличится!
– Наверное. А все имущество отойдет Маше, если, конечно, Сысоев не делал завещания, – сказала я, и в мою голову стремительно ворвалась догадка, не завещал ли мой клиент все свое состояние этой улыбчивой дамочке, сидящей напротив меня и самозабвенно вешающей мне лапшу на уши.
– Вряд ли, – отмахнулась Лиля. – Он бы мне об этом сказал. Не удивлюсь, если потом Пименов планировал жениться на Наташке, чтобы распоряжаться всей собственностью по своему усмотрению. Да, теперь я понимаю, что момент выбран подходящий. Таня, что мы будем делать дальше?
Этот вопрос застал меня врасплох. Особенно меня покоробило то, что он был задан во множественном числе. Какой мне прок от Лили? Но Томич, кажется, ничуть не сомневалась, что дальше предотвращать убийство Сысоева мы будем уже вдвоем. В общем-то, я понимала, на чем основаны ее устремления – она, должно быть, решила, что в знак благодарности за свое спасение Сергей таки женится на ней.
Как сказал один классик, многие пути могут привести к любви: жалость, благоговение, даже презрение и ненависть, но только не благодарность. Почему? Благодарность – это долг. Каждый честный человек платит свои долги, но настоящая любовь – это не платежное средство. Если уж Сысоев до сих пор считал Лилю «своим парнем», вряд ли она станет для него кем-то иным. Я это понимала, а Томич, кажется, нет. Отчасти мне ее было даже жалко.
Она смотрела на меня и ждала моего решения.
– Лиля, – начала я, взвешивая каждое слово, – твоя версия не лишена здравого смысла. Более того, в данный момент она кажется единственно возможной, а потому правильной. Но это ничего не значит. Уже в скором времени она может разрушиться до основания, и на ее обломках возникнет другая...
– Таня, ты что такое говоришь?! Какая другая? Ничего другого и быть не может! Это они – Пименов и Наташка! Я покажу тебе сейчас те фотографии. – Лиля подлетела к книжному шкафу, выдвинула средний ящик и принялась там что-то разыскивать. – Сейчас, я найду их, обязательно найду... нет, это не то... это тоже не то... Вот, вот они, здесь! Смотри!
Я взяла в руки конверт и достала черно-белые фотки. На них была заснята Таша с каким-то знакомым мне дядечкой. Я его где-то видела, причем совсем недавно. Вспомнила! Я видела его в банке «Пять корон», только теперь он выглядел лет на десять старше. Мы шли с Сысоевым по коридору, и мне с какого-то перепугу показалось, что этот солидный дядечка в очках и есть Ярцин, на встречу с которым мы и рассчитывали. Увы, я ошиблась, это был не Ярцин. А тот очкарик еще долго смотрел мне вслед, и я, оглянувшись, по простоте душевной подумала, что понравилась ему. Оказывается, у Пименова в голове было совсем другое. Вот гад! Но это точно один и тот же человек! И поза у него та же самая – стоит спиной, но удивленный взгляд обращен через очки назад.
