Дарья Калинина - Перчик на десерт
— А о том, что вы собираетесь привести в пятикомнатные хоромы совершенно постороннюю женщину и ребенка, которые на эти хоромы никаких прав не имеют, вы своей матери тоже не сказали? — спросила у него Инна. — Отправили законную наследницу в деревню, а сами весело зажили в принадлежащей ей по праву квартире.
— Слушайте, вы меня что, судить явились? — рассвирепел Сергей Николаевич. — Что я сделал, то сделал. Я свою вину признаю. Подло я поступил с Наташей, но поймите, я не верил, что она моя дочь.
И я ненавидел ее за измену матери. Знаю, это мерзко по отношению к невинному ребенку, но я ничего не мог с собой поделать.
— Как все просто! — поразилась Инна. — А в сумасшедший дом дочь когда вам пришла мысль поместить?
— Это мысль пришла в голову не мне, — сказал Сергей Николаевич. — Можете верить или не верить, но это так. Первым заговорил об этом Сергей. Пока Наташа жила в деревне, разумеется, мы не могли ничего сделать с ее квартирой. Хотя я и был ее опекуном, но, чтобы разменять жилье, нужно было ждать, когда Наташа достигнет совершеннолетия. Так что мы жили в квартире Татьяны, а две другие квартиры сдавали. Меня это устраивало, я еще не решил, как поступить с Наташей в дальнейшем. Смогу ли я признать ее своей дочерью, или ненависть так и не отпустит меня?
— А вашему сыну ждать вашего окончательного решения, конечно, не хотелось? — спросила Юля. — Зачем? Чтобы какая-то посторонняя девушка вышвырнула его из отличной квартиры прочь?
— Да, он был активно настроен против Наташи.
Первый и завел разговор о том, что психических больных лишают многих прав, в том числе не потребуется Наташиного согласия на размен квартиры.
Конечно, когда я это услышал впервые, сильно возмутился. Но Сергей и его мать постоянно твердили, что можно найти лечебницу, где бы Наташе было не хуже, чем в деревне, коль скоро она уже привыкла к свежему воздуху. А в городе жить ей будет тяжело.
— Ну и ну! — фыркнула Инна. — Это же надо такую чушь придумать.
— Конечно, глупо, но я начал прислушиваться к их словам. Своего решения я еще не принял. И тогда Сергей предложил сделать экспертизу на отцовство.
Он хотел подтверждения, что Наташа не моя дочь.
Я же решился на экспертизу по другой причине у меня мелькнула шальная надежда, а вдруг я ошибался столько лет, и Наташа все же моя дочь. Тут умерла нянька Настасья, и девочку нужно было забрать в город. Я очень волновался перед встречей с ней.
Думал, что в ее внешности проявится что-то мое. Но, увы, Наташа была копией матери. В ее внешности не было ничего моего, или я не смог разглядеть. Да и помощники у меня в этом деле были аховые. Сергей и моя жена твердили, что Наташа ничуть на меня не похожа, а соседям мы избегали показывать девочку, ведь ей предстояло вскоре исчезнуть.
— Конечно, к чему лишние разговоры, что вы отправляете совершенно здоровую девочку в психушку, — не сдержалась Юля.
— Клянусь, я колебался до последнего момента.
Но когда тест подтвердил, что я никак не могу быть отцом Наташи, я не колеблясь дал Сергею разрешение действовать. У него был какой-то врач на примете. Тот осмотрел Наташу и клятвенно меня заверил, что у нее и в самом деле есть отклонения от нормы.
Так что лучше бы ей пожить в специальном лечебном заведении. Мы продали Наташину квартиру, и Сергей получил возможность начать свой бизнес, а я на мою часть денег открыл частную строительную контору, о чем всегда мечтал. Я ведь хороший архитектор, и заказчики повалили к нам толпой. Дела мои пошли в гору, так что я мог перевести Наташу в лучшую из клиник, находящуюся за городом. Собственно, у нее было все — книги, компьютер, друзья, прогулки, отличные учителя. Конечно, телевизор и радио.
Больных даже вывозили в город. Конечно, не всех и маленькими группами, но Наташа выезжала всегда.
И она никогда не выражала желания покинуть больницу. Она с удовольствием училась, все педагоги поражались ее способностям и жалели, что такая умная девушка тяжело больна.
Сергей Николаевич ненадолго замолчал, а когда заговорил снова, в его словах звучала нескрываемая горечь:
— Сколько раз я ругал себя, что не вошел в тот день в свою квартиру и не взглянул в лицо сопернику. По крайней мере я бы знал, кто он, что из себя представляет. А так мне в голову лез всякий бред.
Я даже убедил себя, что Наташа и в самом деле больна и болезнь эта у нее наследственная — от ее отца, которого я никогда не видел.
— А Наташа знала, что Сергей ее брат? — спросила Юля.
— Думаю, что да. Мы с ней об этом не говорили, но думаю, она поняла это. Женщина, вырастившая ее, должна была рассказать об этом девочке.
— А значит, она поняла и то, что вы изменяли ее матери, — нанесла Юля новый удар.
— Всего лишь раз! — возмутился Сергей Николаевич.
— Очень мило, — восхитилась Юля. — Значит, с Сережиной матерью вы были всего лишь раз и сразу же безоговорочно поверили ей, когда она сказала, что Сережа ваш сын, а вот Наташу вы сразу же стали считать чужой. Как-то не очень логично получается.
— Вы бы видели Сережину мать, — сказал Сергей Николаевич. — Жуткая зануда и выглядела, как треска. Кто на такую польстится! Разве что с пьяных глаз, как я, дурак, в тот раз. И потом, чего ради ей было тащиться за мной в другой город, ломать свою жизнь, если не ради того, чтобы ее сын имел отца?
— Не знаю, — с сомнением пробормотала Юля. — Но я бы на вашем месте провела, пока не поздно, еще раз тест на отцовство — на этот раз в отношении вашего сына. Вполне вероятно, что его результаты тоже окажутся для вас неожиданными.
— Какая теперь разница? — пожал плечами Сергей Николаевич. — Сережа умер, а я всегда воспринимал его как сына. Что теперь может изменить какая-то бумажка?
— Дело ваше, — легко отказалась Юля. — А ваша новая жена — Вероника — знала о существовании Наташи?
— Я ей не говорил, но такое не скроешь. Кто-нибудь обязательно проболтается. Вот Галина, например, знала, хотя никто ей не говорил. Вероника тоже могла догадываться, или ей проболтался мой сын или невестка. Но мы с женой никогда не говорили на эту тему. Сами понимаете, я в этой истории выглядел бы не самым привлекательным образом. И у меня к вам просьба, если вы уж всерьез занялись этим делом, постарайтесь в разговоре с Вероникой не упоминать о Наташе. Она все равно ничем помочь вам не сможет.
Легка на помине, в квартиру вошла Вероника.
Да, третья жена Сергея Николаевича была не просто хороша собой. Она была роскошна, она приковывала к себе взгляды. Сразу была видна, во-первых, порода, а во-вторых, усилия многих дорогих визажистов и стилистов. Высокий рост был дан Веронике от природы, все остальное она старательно, шаг за шагом вылепила сама. Зубы, волосы, кожа, грудь, бедра. Все было плодом кропотливого труда врачей, косметологов, массажистов, но результат того стоил. И одна лишь Вероника могла сказать, чего это стоило ей.
Даже милые веснушки на носике были тщательно подрисованы, сообразуясь с оттенком краски для волос.
— Ты дома? — воркующим глубоким голосом спросила она у мужа. — А кто это? — И в голосе Вероники послышались ревнивые нотки.
Сергей Николаевич поспешно представил жене гостей, но это отнюдь не сделало более приветливым ее лицо.
— Как, ты еще не готов? — возмутилась Вероника. — Ты ведь не мог забыть о похоронах. Я надеялась, что ты проследишь за всем сам, а не станешь сваливать на меня. Мы едем на Волковское кладбище, надеюсь, ты не забыл?
Видя, что они мешают, подруги поспешили распрощаться, решив побеседовать с Вероникой, когда та будет более расположена к разговору. Сейчас раздраженная красавица все равно ничего дельного им не скажет. Чтобы перекусить и немного отдохнуть, подруги вернулись домой. Но стоило им войти в дом и сунуть купленную по дороге пиццу в микроволновку, как раздался телефонный звонок.
— Алло, Юлька, ты где целыми днями шатаешься? — заверещала трубка Шуриным голосом. — Мы с Никитой тут с ума сходим от беспокойства. Решили уже, что и тебя прикончили. Звоним, звоним, а дома все никого. Где вы с Артемом болтаетесь?
— Нигде, — ответила почти чистую правду Юля. — А как вы добрались с дачи? Коля вас довез до дома?
— Да, спасибо ему. Кстати, эта девушка Маша очень странная особа. Как только мы въехали в город, она выскочила из машины у первого же светофора и бросилась прочь. Представляешь, не попрощалась, не поблагодарила, ничего. Только пятки засверкали. Можешь себе представить?
— Да, странно, — согласилась Юля. — А ты случайно не знаешь, где Коля?
— Конечно, знаю, — сказала Шура. — Дома. Я с ним только что разговаривала, думала, что он знает, где тебя искать. Все-таки мы все повязаны этим убийством.
— Убийств уже больше, — мрачно сказала Юля. — Галину тоже убили.
— Что?! — поразилась Шура. — Кто?!
— Не знаю.
— Юлька, слушай, а ты там часом не расследование затеяла? — осторожно спросила Шура. — Ты не вздумай, а то и тебя прикончат. Я так теперь думаю, что эта Маша не так уж и глупо поступила, удрав от нас. Телефон ее был только у Сереги, а он мертв. Вот и поди теперь найди ее.
