Михаил Палев - Знак Ганнибала
– Следователь Зоркин считает, что все так и было, – вынужден был согласиться я.
– Вот видишь! – удовлетворенно воскликнул Элис. – А ведь этот следователь какой-никакой, а все-таки профессионал. Опыт у него есть, и он действует в соответствии с этим опытом. Так что доверимся профессионалам!
– Но частный детектив Тавров – тоже профессионал, – возразил я.
– Да, именно так! – согласился Элис. – И именно он меня настораживает. Ведь его кто-то нанял. Зачем? Кому интересна судьба этой копии? Вот что я хотел бы знать! – Элис сделал крохотную паузу и тут же спросил: – Слушай, а ты не помнишь, когда обнаружил календарик: сразу же, когда подбежал к трупу, или позже?
– Позже, – признался я. – Когда мы его собирались в гараж отнести.
– Точно! – ударил кулаком по столу Элис. – Тогда все ясно: это Борис подбросил, или кто-то из его горилл! Борис был на презентации и вполне мог взять там календарик.
– Но зачем? – недоверчиво осведомился я.
– Я же тебе сказал: Инесса и Борис копают под меня! – нетерпеливо напомнил мне Элис. – Что, если они захотят обвинить меня в том, что я под видом подлинника привез в офис копию, а оригинал попросту решил присвоить? Тогда вполне логично предположить, что кто-то из них – или они вместе, по сговору, – устроили похищение картины из броневика. Нет полотна – и поди докажи, что там в нем везли, копию или подлинник?
Я призадумался: Элис представил мне дело с совершенно неожиданной стороны.
– А теперь прикинь вариант: Инесса с Борисом пробашляют того коллекционера, что продал мне картину, и он возьмет и скажет, что ничего мне не продавал! Возможно, они даже переправят ему подлинник, который он предъявит экспертам. И все! Я сажусь на зону всерьез и надолго!
– Неужели европейский коллекционер может оказаться таким продажным? – усомнился я. – А как же репутация?
– Бывают такие предложения, от которых не может отказаться даже абсолютный бессребреник! – безапелляционно отрезал Элис. – У каждого человека есть слабое место, и если об этом месте знают, то человеком можно манипулировать, словно марионеткой. Я знаю, уж поверь мне – не первый год в солидном бизнесе!
– Да, все логично, но если у тебя действительно столь непростые отношения с семейством Инессы и Борисом, то зачем же ты их пригласил к себе? – задал я резонный вопрос.
– Надеялся в неформальной обстановке урегулировать хоть часть своих проблем! – объяснил Элис. – А теперь вижу, какого дурака я свалял! Зябликов мертв, Инесса не приехала.… Если теперь с Борисом что-нибудь случится – даже без смертельного исхода, – то я попаду по-крупному!
– Думаешь, все настолько серьезно? – нахмурился я.
– А откуда взялся винторез, из которого убили Зябликова? – напомнил мне Элис. – И как ловко вскрылось, что его убили именно из винтореза! Поверь мне: Борис играет здесь свою партию. Он добился того, что сейчас мы у него в руках: он лишил нас связи, вызвал сюда прикормленного им человека из прокуратуры и своего адвоката.… Все козыри у него на руках! А я в собственном доме могу лишь бессильно наблюдать за тем, как он управляет событиями!
Элис откинулся на спинку дивана и устало прикрыл глаза ладонью. Помассировав веки, он тихо сказал мне:
– Иди спать, Слава! Продолжим партию дальше – больше нам ничего не остается.
Мне оставалось только согласиться с ним и отправиться в свою комнату.
* * *Мне удалось поспать часов до двенадцати. Когда я спустился, все уже сидели за столом. Женщины успели привести себя в порядок, и только синева под глазами и покрасневшие белки глаз, которые невозможно скрыть никакой кометикой, напоминали о вчерашней кошмарной ночи. Мужчины тоже выглядели усталыми и помятыми, никто даже не удосужился побриться.
На завтрак Лера подала яичницу и кофе с тостами. В конце завтрака зазвонил мобильник Бориса. Он выслушал сообщение и коротко бросил:
– Давай, жду! – Он обвел нас победоносным взглядом и сказал: – Все! Примерно через час сюда на вертолете прилетят мой адвокат и один чин из прокуратуры. Толян и Слава пока займутся осмотром подвала, Вован встанет на ворота, а ко всем остальным просьба: оставаться в своих комнатах.
Никто ему не возразил. Один только Элис спросил:
– А что с Зябликовым? Он ведь там может… э-э…… испортиться.
– Не беспокойся, – ответил Борис. – Вован и Толян завернули его… – точнее, то, что от него осталось, – в брезент и положили в сугроб. Еще вопросы есть?
Больше вопросов не было. Лера ушла в кухню мыть посуду, а остальные разошлись по своим комнатам. Борис остался в гостиной, а я вместе с Толяном спустился в подвал. Как объяснил Элис, под домом был свой подвал, а под флигелем – свой, и между собой они никак не сообщались. В этом мы с Толяном и собирались сейчас убедиться.
В подвал дома вел люк в полу кухни. Между собственно кухней и стеной с двумя дверьми – ведущими в туалет и в проход ко флигелю – имелась перегородка длиной примерно с метр, делившая это функциональное пространство. Возле этой перегородки в полу кухни, напротив флигельной двери, и размещался люк в подвал. Он состоял из двух створок, скрывавших под собой довольно широкую бетонную лестницу, так что спуск в подвал, даже с мешком картошки на плечах, не представлял собой чуда эквилибристики. Мы начали спуск: Толян шел впереди, а я за ним.
– А где тут свет зажигается? – крикнул Лере Толян.
– Здесь, наверху! – отозвалась Лера.
Я услышал, как она щелкнула выключателем, и через несколько секунд подвал озарился мертвенным светом неоновых ламп.
– Однако, – пробормотал Толян, оглядывая подземелье.
Подвал был поделен пополам перегородкой с дверью. В той половине, где находились мы, вдоль стен стояли стеллажи и контейнеры, использовавшиеся для различных хозяйственных целей. У участка стены, по моим расчетам примыкавшего к подвалу флигеля, стоял стеллаж с банками домашних солений.
– Флигель с этой стороны? – спросил Толян, кивая на стеллаж с аппетитным закусоном.
– Судя по всему, да, – согласился я.
– Тогда осмотри его на предмет потайной двери или люка, а я пока гляну, что там за перегородкой.
И Толян скрылся за дверью.
Я осмотрел стеллаж самым внимательным образом. Он был собран из алюминиевых уголков на кадмированных болтах: Элис явно заказал их на каком-то авиационном заводе. Как и остальные стеллажи, он просто стоял на цементном полу и не был прикреплен к стене. Я выгрузил часть банок на пол и внимательно осмотрел стену, подсвечивая себе ее карманным фонариком. Обычная подвальная стена: у пола на полметра вверх – монолитная лента бетона со следами опалубки, а выше – бетонные фундаментные блоки, на которые опирались плиты перекрытий. Никаких признаков двери. Пол также был сплошной, цементный, покрытый лаком и не имел никаких признаков люка. Затем я осмотрел остальные стены. Та стена, которую я принял за перегородку, оказалась также сложена из бетонных блоков на монолитном основании.
Вернулся Толян, и я сообщил ему результаты осмотра.
– И там тоже ничего, – с досадой сказал Толян. – Только отопительный котел и прочая сантехника.
– Надо проверить соответствие объема помещения, – предложил я.
– Это как? – не понял Толян.
– Замерить соответствие площади помещений первого этажа площади подвала, – пояснил я. – Надо измерить длину наружных стен на уровне фундамента и вычесть толщину фундамента. Может, и обнаружится что-нибудь любопытное.
– Логично, – согласился Толян. – Жди меня здесь, я быстро.
Он побежал наверх, и я услышал, как он громко осведомился у Леры, где ему взять рулетку. В подвале было чертовски холодно, и я решил вернуться наверх, погреться. Но едва я начал подниматься по лестнице, как на мою голову обрушился тяжелый удар.
Глава 11
– Слава, ты в порядке?
Это был Толян.
Хм, странный вопрос.… Башка просто раскалывается, почему-то болит плечо.… Впрочем, если я правильно понимаю обращенный ко мне вопрос, значит, мозги мне не вышибли. Попробую ответить.
– Толян, на меня напали, – пробормотал я.
– Ну… это преувеличение, – не согласился Толян.
– Ни хрена себе, преувеличение! А это что?! – возмутился я, попробовал прикоснуться к макушке и чуть не заорал от боли. С моей головы свалилась набитая льдом грелка. – Блин, как больно! Меня чуть не убили!
– А вот это верно, – согласился Толян. – Тебя ударили по голове. Как видишь, стукнули тебя сильно, крепко. Я знаю, кто это сделал, и сейчас мы его расстреляем! Мы бы его давно расстреляли, но я подумал, что ты захочешь сделать это лично. Кроме того, убийца горит желанием покаяться перед смертью. Давай, кайся!
– Прости, Славон!
Николаша…. Так это он меня «угостил» по голове?!
От ярости ко мне полностью вернулось ощущение реальности. Я сидел на полу кухни, привалившись к стене. Толян заботливо придерживал мою голову, а напротив меня стоял поникший Николаша. Лера осторожно положила мне на голову новый пакет со льдом, и мне стало совсем хорошо.
