Анна Владимирская - Плата за обман
Миллионер сначала ошеломленно слушал доводы Веры, а потом начал выдвигать претензии. Почему она, видите ли, бездействует? Сидит сложа руки и ничего не делает для спасения его дочери, ведь сама же вызвалась?! Да уж, ну и характер у миллионера… Пришлось с ним разговаривать резко, привести в чувство. Велела Марату Артуровичу не распускать сопли, а ехать на телевидение и немедленно сделать то, что она ему посоветовала. А именно: объявить о награде, большой сумме долларов за дочь, живую и невредимую. Как только он это осуществит, все решится в ближайшие сутки, максимум двое. Вот это и есть то главное, что она, Вера, делает для его дочери, — сказала она ему. Хотя это и не все, конечно, но надо было бизнесмену внушить железную уверенность…
Л теперь вот — визит в редакцию журнала, где Даша продвигает Миру Ладыгину. Девочка здесь была, надо попытаться уловить что-то, журналисты люди нескрытные. Если кто-то что-то знает или видел… К. тому же Веру сюда тянуло почему-то. А она всегда доверяла своей интуиции.
Наконец молчание прервала Дарья.
— Рекомендую: Вера Алексеевна Лученко, пиар-директор бренда «Мира Ладыгина».
— В прошлый раз вроде другой был пиарщик, — сказал Гоша.
— А теперь будет Лученко, — не дрогнула Сотникова.
— Очень приятно, — проявил за всех вежливость главный редактор.
— Мы пришли к вам, чтобы сообщить… — начала Сотникова, но ее перебил Дегтярев.
— Пренеприятнейшее известие? К нам едет ревизор? — Глеб Данилыч смотрел на гостей тем взглядом, в котором угадывался извечный журналистский подвох.
Хозяин журнала напоминал небольшой пивной бочонок. Ручки и ножки Глеб Данилыч имел коротенькие, но очень живые, находившиеся в постоянном движении. Он был необыкновенно энергичен. И даже когда сидел за столом, так жестикулировал, что казалось, будто он носится по комнате. Выражения лица он менял так же часто, как иная хозяйка при большом обеде меняет посуду на столе. Сейчас на свое обрамленное сверху светлыми редкими волосиками и украшенное часто мигающими бледно-голубыми глазками ли но он напустил доброжелательность. Это для дорогих гостей: ведь за Сотниковой стояли рекламные деньги.
В других случаях Дегтярев позволял себе совсем другие выражения лица. Для журнала этот человек мог сделать решительно все: пройти в любые двери и окна, договориться с теми, с кем по определению трудно сотрудничать. Хотя, надо отметить, ему часто уступали по принципу «Легче отдаться, чем объяснить, почему это невозможно» — Глеб Данилыч не просчитывал ходы, а тупо пер напролом. В общем, издание пока имело довольно большой тираж и числилось в десятке популярных.
Вера мысленно дала главному редактору характеристику: «Смесь японской гейши с танком». А Дарья Николаевна сказала:
— На первой странице сентябрьского номера надо разместить фото Марата Ладыгина. И о его дочери тоже дать разворот.
— Но ведь девочку похитили!
Сотникова объяснила редакции решение Ладыгина объявить «радиомолчание», то есть отказаться от встреч с журналистами и любых интервью до тех пор, пока похищенная дочь не вернется домой. Но она с ним сегодня разговаривала, ион сделал для нее исключение. Поскольку именно она продвигает марку, то и приняла такое решение. Сотрудники зашумел и, каждый стремился задать уточняющие вопросы. Тут в перепалку вмешалась Лученко и попросила:
— Включите, пожалуйста, телевизор!
Дегтярев подал пульт Вере, Та пощелкала по каналам и вскоре поймала то, ради чего попросила включить цветной широкий жидкокристаллический монитор. Снимали Марата Ладыгина крупным планом. Он обратился к телезрителям с такими словами:
— Мою дочь Мирославу Ладыгину похитили. Но я сейчас обращаюсь не к тем подонкам, которые это сделали. Я обращаюсь ко всем вам, нормальным людям. Я готов заплатить десять миллионов долларов тому, кто вернет мою дочь живой и здоровой. Любой человек мог что-то видеть, слышать, случайно узнать. Этот человек получит сумму в десять миллионов долларов, когда приведет Миру домой. Кроме того, я знаю, что ее и шут работники правоохранительных органов. На них мое предложение тоже распространяется. Повторяю, деньги получит любой человек, который вернет мне моего ребенка. Вот ее портрет!
На экране появилось фото Мирославы. Изображение улыбающейся высокой миловидной девушки, почти девочки, производило сильное впечатление. Казалось, сама юность просит о помощи.
В комнате для переговоров наступила полная тишина. Даже дыхания людей не было слышно. Постепенно все стали переглядываться, качать головами.
Первым, к кому вернулась речь, был Дегтярев.
— Браво! Роскошный пиар! — воскликнул он.
— Глеб Данилыч! Вы в своем уме? Да что вы такое говорите? Какой пиар? — возмутилась Альбина. Она могла себе позволить критиковать начальство как угодно и при всех, считая, что положение и связи мужа защищают ее от возможных последствий.
— Протрите ваши глазки! — ничуть не смутился главный редактор. — Вы понимаете, как теперь будет продаваться одежда марки «Мира Ладыгина?» Какие это принесет ему деньжищи! Не удивлюсь, если это похищение он сам и подстроил, ради того, чтобы огрести побольше бабла!
После слов Дегтярева поднялся невообразимый шум. Редакция восприняла слова своего главного как возможность высказать все, что давно накипело. Альбина вскочила и закричала, что, кроме фотографий на обложке и статьи на развороте, надо дать еще биографическую справку о девочке-дизайнере. Гоша Стоян заявил: нужно договориться с дружественным каналом «Я и Ты» и совместно сделать фильм о талантливой Мире Ладыгиной. Миша Крылов, не поднимаясь с места, проговорил: «Давайте устроим в союзе журналистов пресс-конференцию на тему: "Где наша милиция? Куда она смотрит?"» На него замахали руками. Батонова вскочила на стул и, воздев августовский номер журнала над головой, орала: «Весь номер нужно посвятить семье Ладыгиных!»
Внезапно они услышали голос, тихий, но перекрывший собой гомон. Это заговорила Вера Лученко.
— Марат Артурович Ладыгин предпринял беспрецедентный шаг. Вместо того чтобы договариваться с похитителями, он обратился к людям с просьбой о помощи. И объявил за эту помощь неслыханно щедрую награду. Я уверена, что не найдется такого средства массовой информации, которое бы не осветило этот факт. И хотя в газетах и на каналах эта новость уже появилась ил и появится в считанные часы, а ваш ближайший номер выйдет несколько позже… Когда?
— Через две недели. Мы все-таки ежемесячник, — сказав Ульяна Чуб, ответственная за распространение и потому помнящая все сроки в «Эгоисте».
— Вот. Ваше издание, хоть выйдет и не раньше других, но зато может разместить эксклюзивное интервью с Мирославой. Этой темой мы с Дарьей Николаевной и хотели бы заняться. Кто из редакции брат интервью у девочки?
— Наш фотограф Роман делал фотосессию с ней. А интервью брала штатный корреспондент Оксана, — сказала Фоя, ответственная за моду.
— Я могу посмотреть фото и поговорить с Оксаной? — деловито спросила Вера. — Мне нужно обсудить некоторые нюансы. Ладыгина разговаривала только с этими двумя?
— Ее еще готовила к съемке наша стилистка Инга, — сообщила Альбина, озираясь. — Она же только что была здесь… Эй, кто Ингу видел?
— К себе пошла, — ответил кто-то. — Сказала, что у нее чайник включен, и убежала.
— Только она чисто технический работник, — заявила Фон, обращаясь к Лученко. — Зачем она вам?
Вера не стала ничего объяснять, просто поднялась.
— Я с вами, — заявил Дегтярев.
Все тоже поднялись, расходясь по местам, еще несколько сотрудников вышли в коридор. Вера и Даша в сопровождении главного редактора отправились в зал, отделенный от остальной редакции стеклянными стенами. Там они побеседовали с Оксаной, девушкой, которая брала интервью у Мирославы. Единственная достойная внимания информация заключалась в том, что это было ее первое серьезное задание. До этого начинающая журналистка интервью у VIP-персон никогда не брала. Девушка лет двадцати тараторила, как сорока, повторяя свои вопросы, хотя их Вера уже успела прочесть на экране монитора. Стало ясно, что больше ничего интересного из этих вопросов не выжмешь.
— Сейчас, подождите меня здесь, — сказала Лученко и вернулась в главный офис. Стремительно подошла к заведующей отделом моды и спросила:
— Почему вы отправили брать интервью у Мирославы Ладьи иной неопытную журналистку, а не сделали это сами, Альбина?
Женщина могла бы покраснеть, если бы не забыла, как это делается.
— Видите ли, в чем дело… В этом нет ничего странного. Просто Оксана сама находится в том возрасте, для которого и создает одежду кутюрье Ладыгина. Вот я и подумала, что интервью будет актуальнее, если его сделает практически Мирина сверстница.
