Мария Жукова-Гладкова - Джентльмены неудачи
– Юлия Владиславовна, мы вас очень уважаем! Поэтому ходим в гости к вам, а не вас приглашаем к нам! – «родил» участковый и разлил водку, заметив, что между первой и второй перерывчик небольшой.
– Зовите меня просто Юля.
– Просто Юля! У них на Западе – просто Мария, а у нас – просто Юля. Юленька! Юлечка! Юляшенька! Скажи мне, родная, как своему участковому, с кем я сидел у тебя в шкафу и пил пиво?
– Вы и пиво успели в шкафу выпить?
– Ага. Такой понимающий человек оказался! Вложил мне банку в руку. Неполную, правда. Сам уже выпил бóльшую часть. Но поделился!
– Вы сидели в шкафу с немецким бароном, Отто Дитрихом фон Винклер-Линзенхоффом, – не моргнув глазом сказала я, наступая Татьяне под столом на ногу.
Андрюша с участковым сыграли финальную сцену из «Ревизора», даже водку не донесли до рта.
– Представляете, какая вам выпала честь? – поддержала мою игру Татьяна. – Ну кто еще из неверных мужей и любовников сидел в шкафу с немецким бароном? Вот что значит пани Солоха питерского розлива.
– А почему вы посадили барона в шкаф? – обалдело спросил Андрей.
– Ты разве не помнишь, кого здесь встретил? Отто Дитриха надо было спасать от Ивана Захаровича! – воскликнула Татьяна и занялась несколько запоздалым избавлением барона, видимо, решив переложить эту миссию на плечи органов. Или хотя бы подключить органы к нашим действиям. Польза от них вполне может быть, если направить их в нужное нам русло.
Татьяна качала головой, подливая водку себе и гостям, и сокрушалась, что барона мы все-таки не уберегли и Иван Захарович его забрал. Андрюша, конечно, захотел выяснить, зачем Отто Дитрих понадобился Ивану Захаровичу. Мог бы вполне оставить его нам.
– Что Сухоруков хочет от барона?
– Андрей, спроси у него сам, – предложила я. – Мы тоже хотим это знать. И барона жалко… Представить сложно, что сейчас чувствует немец…
Андрей вздохнул, потом сказал официальным ментовским тоном:
– Юля! Татьяна! Барону предъявлено обвинение. Вы должны выполнить свой гражданский долг и помочь следствию.
– Чего? Чего? – прищурилась Татьяна.
Я молча смотрела большими круглыми глазами на приятеля. Участковый в одиночку влил в себя очередную стопку водки. Бутылка быстро пустела. Кто побежит за следующей?
Андрей, периодически вздыхая, рассказал, как Костя Неандерталец совместно с нанятыми им частными детективами и сопровождаемый постоянным адвокатом Ящера, Зиновием Яковлевичем, представил органам доказательства, свидетельствующие о невиновности Вячеслава Николаевича Астахова в убийстве Тамары, а также доказательства причастности к этому убийству гражданина Германии Отто Дитриха фон Винклер-Линзенхоффа. Ну нужен же органам убийца, чтобы дело закрыть? Вот вам убийца, нате, чтобы «глухарей» не плодить.
– И теперь вы ищете барона, чтобы арестовать его?! – завопила Татьяна. – Пусть тогда остается у Ивана Захаровича!
– Ты уверена, что ему там лучше? – спросил Андрюша.
Мы с Татьяной переглянулись. Где лучше – в общей камере «Крестов» или у Ивана Захаровича, – вопрос спорный. Смотря кому, смотря в связи с чем попал, смотря зачем понадобился Ивану Захаровичу и готов ли сотрудничать с Иваном Захаровичем. Но ведь Сухоруков и в «Кресты» может пробраться, и руководить теми, кто там находится – чтобы нужным образом воздействовали на сидельца, так что стены из красного кирпича не обеспечивают защиту от щупалец, которые в состоянии выпустить во все стороны Иван Захарович. Да и трудно представить, как будет себя чувствовать несчастный немецкий барон, если попадет в одну камеру с нашими урками… Он же не знает ни одного понятия! Его же там быстро «опустят» или просто посадят у параши. А зачем мне такой муж, пусть и фиктивный?
– Так, а кого-то из других беглецов поймали? – Я решила увести разговор в сторону от барона, чтобы было время подумать.
– Надеялись кого-то застать у вас, просто Юля, – сообщил участковый и объяснил, что он был уверен: сидел в шкафу с кем-то из беглых зеков. Стал подробно интересоваться моей судьбой. Пришел к следующему выводу: он делил шкаф с Сергеем Ивановичем Татариновым.
Я сказала в ответ, что Сергея Ивановича не пустила бы не только в шкаф, но и в квартиру. Татьяна добавила, что она спустила бы Сергея Ивановича с лестницы и уж его-то, даже в случае проникновения в мою квартиру, мы бы от Сухорукова в шкафу прятать не стали, а с большим удовольствием сдали бы тому с рук на руки. Сереженьку мы готовы отдать и обратно в «Кресты», и вообще, всем лицам, желающим добраться до его горла.
Тут встрял Андрюша и уже слегка заплетающимся языком поведал участковому, как «этот гад» пытался обвинить меня в разных грехах после всего, что я для него сделала. Участковый качал головой и то и дело повторял: «Ну, негодяй! Ну, мерзавец! И это мужик?», – затем посмотрел на меня слегка затуманенным взором и сказал, что никого из беглецов больше пока не поймали, Хотя разнарядки одна за одной идут во все отделения и лично его – как и других участковых – просто задолбали. Потом участковый напел Высоцкого (в смысле, «Идут лавины одна за одной»), немного перефразируя – «идут бумаги», которые начальство рожает, подобно кроликам.
– Не думаю, что кого-то из оставшихся на свободе мы в ближайшее время найдем, – вздохнул Андрей. – Если когда-нибудь в будущем… Случайно…
По его мнению, пирамидостроитель уже отбыл за рубеж, Вадим Дмитриевич Высоцкий – к себе в Сибирь, Алексей Комиссаров, вероятнее всего, подался в какую-нибудь горячую точку. Ящер ждет своего официального оправдания, тогда он и выйдет из подполья, но где ждет – органы никогда не найдут, а Сергей… Вот с Сергеем загвоздка. Его, по мнению опера Андрюши, должны или в ближайшее время сдать, или его уже нет в живых. Сергей никому не нужен, и взять с него нечего. Да и как боец он – ноль. Если не прятался у меня, значит, никто его больше не укрывает. А навечно уйти в бега он не сможет: нет денег, связей, не мама же с папой будут ему еду носить в какой-нибудь подпол?
– Просто Юля, – поднял глаза участковый, на время выключившийся из разговора, – вы больше не должны прятать барона! Ни в шкафу, ни под кроватью! Вы теперь оповещены! Ему предъявлено обвинение, и он должен предстать перед правосудием!
– Андрей, ты хоть на мгновение можешь поверить, что Отто Дитрих зарезал ножом Тамару?
Андрей покачал головой и поинтересовался, что именно насчет убийства Тамары говорил Иван Захарович – если вообще что-то говорил. Мы сообщили: убийца – Костя Неандерталец.
– В это я верю, – сказал опер. – Но ничего не могу поделать.
– Ящер всех подмазал?
– Всех, кого надо было… Следовало ожидать, что он выйдет из тюрьмы. И все ему будет, как с гуся вода… Я не понимаю, зачем было устраивать побег?
– Ему вроде несладко было в «Крестах» в последнее время, – сообщила я. – Иван Захарович собирался ему устроить «веселую» жизнь. Вот Ящер и не выдержал…
– А… Это многое объясняет.
Андрей внезапно застыл как статуя.
– О чем задумался, Андрюха? – спросил участковый.
– О Вадиме Высоцком. Если побег делался под Ящера, он вполне мог прихватить с собой Высоцкого, зная о возможностях сибиряка… И если они спелись…
Я поинтересовалась, в каких отношениях находятся Высоцкий и Иван Захарович.
– Имели общие дела. Но тесной дружбы никогда не водили, живут в разных частях России, одновременно в одном месте не чалились, да и по возрасту друг другу не очень подходят.
– Возраст ни о чем не говорит, – заметила Татьяна.
– То есть по-твоему, Андрей, – уточнила я, – Высоцкий мог спеться и с Иваном Захаровичем, и с Ящером, причем с одинаковой степенью вероятности?
Приятель кивнул.
– Даже скорее с Ящером. Оба были в «Крестах», под Ящера готовится побег. Ящер предлагает Вадиму, так сказать, составить ему компанию. За какие-то услуги. Например, что-то связанное с Иваном Захаровичем. Ящеру страшно хочется подвинуть Ивана Захаровича с рынка. Высоцкий – если бы захотел – вполне в состоянии ему в этом помочь.
Ну и дела! Не к Ящеру ли Вадим подался от меня? Очень бы не хотелось, чтобы они мыли мне кости… Надо ехать под Выборг. Если Вадим поехал к Ящеру, то именно туда. Не просто же так он узнавал о квадрате, откуда шли звонки? Не из спортивного интереса. И не из интереса к месту, откуда мне делают предложение руки и сердца. Как будет мило, если мы все там встретимся… Но я ведь не успокоюсь, пока не узнаю, зачем вся эта кодла встречается – если она там встречается, конечно.
– Нам пора, – объявил Андрей к моему облегчению.
– Просто Юля! – поднял указательный палец вверх участковый. – Почему ты не сообщила, что преступник прячется у тебя в шкафу?
– Преступником человека может признать только суд, – заметила я. – А когда барон сидел у меня в шкафу, ему даже не было предъявлено никакого обвинения.
О том, что жена не обязана свидетельствовать против мужа, я добавлять не стала. Оставим это на будущее, как запасной козырь.
