Дарья Калинина - Тигр во фраке
Вдоль улицы прямо на земле сидели ряды ремесленников, занятых своим делом. Кто-то резал по кости, кто-то — по дереву. Кто-то уже наносил причудливый рисунок по резьбе. Уже готовые изделия мастеров лежал и рядом с ними прямо на расстеленных на сухой земле ярких платках.
Впереди уже виднелась площадь с фонтаном, когда они попали в пробку. Это была самая основательная пробка, которую девушки видели в своей жизни. На выезде из переулка стояла палатка торговца фруктами. Узкий выход загораживала собой светло-желтая корова, которая меланхолично подбирала валяющиеся возле прилавка торговца подпорченные плоды.
Велорикша загудел. Корова подняла голову и одарила его добрым усталым взглядом своих больших глаз.
После этого она повернулась к нему спиной, окончательно загородив собой проезд. Велорикша замер в созерцании чудесного животного. Спустя ровно двенадцать минут Мариша занервничала.
— Ее надо прогнать! — сказала она, тронув велорикшу за плечо.
Словно услышав ее слова, корова еще немного повернулась, встала в профиль, и подруги ахнули.
— Бык! — воскликнула Мариша. — Сейчас он на нас бросится! Уже примеряется!
И тут, к ее удивлению, их шупленысий велорикша вздохнул и вылез из своей повозки. Затем он бесстрашно направился к быку и замахал перед его мордой руками, указывая направление, куда тому следовало бы удалиться. Подруги зажмурились, уверенные, что бык сейчас набросится на безумца. Но ничего такого не произошло.
То есть буквально ничего. Бык по-прежнему смотрел своими добрыми глазами на человека и жевал. С места двигаться он был явно не намерен.
— Он мирный! — обрадовалась Мариша.
— Мирный или не мирный, нам разницы нет, — сердито ответила Инна. — Эти индусы ни за что не позволят обидеть свое священное животное. Придется ждать.
Бык, кажется, был того же мнения. Внезапно у него подогнулись ноги, и он опустился прямо в мягкую дорожную пыль. Судя по выражению его морды, он приготовился сладко подремать часок-другой. Вопли велорикши он, должно быть, принял за колыбельную.
— Я кое-что придумала, — сказала Мариша.
Она спрыгнула с повозки, подбежала к прилавку торговца фруктами и купила огромную гроздь бананов.
Ну не меньше десяти килограммов. Даже Мариша волочила ее за собой с большим трудом. Направлялась она прямиком к быку. Тот при виде бананов, оказавшихся прямо перед его носом, оживился и зашевелил ушами.
Мариша скормила ему первый банан и отошла на один шаг. Бык поднялся и проследовал за ней. Так, шаг за шагом, скармливая ему по пути бананы, Марише удалось выманить быка на площадь. Здесь, кинув ему остаток бананов, она уселась в поджидавшую ее повозку — Молодец! — одобрил ее велорикша, показав поднятый большой палец.
Дальше они катили без приключений.
— Долго еще? — обратилась Мариша к велорикше на довольно скверном английском.
— Десять минут, — коротко ответил тот.
И действительно, через десять минут велорикша остановился перед ажурными металлическими воротами.
— Это здесь! — очень гордый собой, сказал он.
Девушки вылезли, расплатились с парнем, причем у него глаза вылезли на лоб от изумления, когда они сунули ему пять долларов.
— Очень много! — заметил он, тем не менее сияя глазами и зубами. — Добрые леди. Очень добрые леди.
Добрейшие леди. Самые добрые леди.
Так как на этом заканчивалась степень восхваления, доступная его английскому, велорикша перешел на родной. И уехал, продолжая восхвалять доброту, красоту и сказочную щедрость своих пассажирок.
— Слушай, надо будет обменять оставшиеся доллары на рупии, — сказала Мариша. — Они тут все что-то очень уж радуются, когда я плачу. Должно быть, мы сильно переплачиваем.
— Ну и что, — пожала плечами Инна. — Что, тебе жалко несколько паршивых долларов для такого бедняги? Да он весь день на солнцепеке, упирается на своем велосипеде. А всякие коровы…
— Мне не жалко, — перебила ее Мариша. — Но не стоит привлекать к себе излишнее внимание. Еще пойдут разговоры про двух необычайно щедрых туристок.
Не ровен час, до Раджи дойдет. Вдруг он тут тоже в авторитете.
Инна взглянула на дело с этой точки зрения и признала, что подруга, пожалуй, права. Однако сейчас девушкам предстояло заняться более важным делом. Проникнуть в дом Пиллая. Подруги безрезультатно подергали металлические ворота, полюбовались их резьбой и только тут заметили кнопку звонка, ловко замаскированную под глаз Ганеши — бога с головой слона.
Мариша нажала на кнопку и быстро отпрыгнула за большой камень, лежащий возле стены дома. Прошло минуты две, и в саду, окружавшем дом Пиллая, послышался чей-то голос. Молодая девушка в оранжевом с зелеными полосами сари подошла к воротам, открыла их и недоуменно посмотрела на пустую улицу.
— Это невеста Раджи! — рванулась было Инна.
— Опомнись! — осадила ее Мариша. — Посмотри, у нее сари совсем ветхое и запыленное. Это какая-нибудь служанка.
Девушка немного постояла, должно быть, ожидая, что шутникам надоест ее разыгрывать и они выйдут. Потом пожала плечами и ушла обратно в дом.
— Мне тут пришла в голову одна мысль, — сказала Мариша. — Ведь, судя по району, саду и ограде, дом у Пиллая должен быть богатым.
— И что?
— А то, что в богатых домах обычно бывает по несколько машин. Но через эти ворота им никак не проехать. Узко. Не говоря уж о том, что и следов въезжающих машин тут не видно. Нас привезли к черному ходу, — сказала Мариша. — Им только слуги и пользуются.
Хозяин и его гости приезжают к парадному, который на другой стороне дома.
— А значит?..
— Значит, мы вполне можем попытаться проникнуть в дом с черного хода, а дальше посмотреть по ситуации, — сказала Мариша.
Этим подруги и занялись. К счастью, Пиллай жил в богатом квартале. Нищих, монахов и ремесленников тут на улицах и в помине не было. И некому было изумиться тому, как две вполне приличные с виду девушки-иностранки перелезают через высокую ограду частного дома. А затем, крадучись, двигаются по саду странными зигзагами.
Подруги двигались зигзагами, потому что опасались быть обнаруженными. Хотя, честно говоря, в саду не было ни души. Внезапно Мариша остановилась и навострила уши. Ей показалось, что в саду кто-то плачет.
— Ну ты чего? — наткнулась на нее Инна.
— Тс-с-с! — прошипела Мариша. — Ты разве ничего не слышишь?
— Слышу, как змея шипит, — сказала Инна. — А больше ничего.
— А рыданий?
— Кто-то плачет? — задумалась Инна и тоже прислушалась.
Теперь ей определенно казалось, что Мариша права.
И в самом деле кто-то плакал.
— Вон там! — протянула она руку направо, в сторону дома.
— Нет, там! — указала Мариша рукой куда-то налево.
Инна не успела возразить, как Мариша уже устремилась туда, раздвигая на бегу цветущие ветви каких-то кустов. Инна, поспешившая за Маришей, поочередно получила по морде сначала веткой с белыми цветами и золотистыми тычинками, потом веткой с красными крупными цветами, веткой с мелкими бело-розовыми цветочками и наконец очень колючей, усеянной мельчайшими пурпурными розочками.
Она остановилась и перевела дыхание. Только благодаря этому она избежала удара по глазам веткой с желтыми цветами с очень сильным ароматом. Инна открыла было рот, чтобы поставить Маришу в известность о том, что та полная свинья, как вдруг отчетливо услышала чей-то всхлип. Она пошла на этот звук и неожиданно увидела прямо перед собой площадку, выложенную булыжником.
На площадке на маленькой деревянной скамеечке в тени зеленой беседки сидела молоденькая девушка в сари и грустно смотрела в спокойную гладь небольшого водоема, который лежал прямо у ее ног. Только глухому могло показаться, что девушка любуется цветущими в воде белыми лилиями.
— Вот эта похожа на невесту Раджи, — шепнула Инне невесть откуда появившаяся Мариша. — Одета богато. Даже отсюда видно.
И в самом деле, подойдя ближе, подруги увидели, что сари девушки было нежно-розового цвета с золотой каймой по краю и темно-зеленым с переливом узором.
Кофточка у нее была такого же красивого зеленого с переливом цвета. В ушах тускло поблескивали тяжелые серьги с золотом и жемчугом. На шее в несколько рядов были намотаны толстые золотые цепочки с подвесками.
Внезапно незнакомка обернулась и с удивлением обнаружила, что она не одна.
— Не бойся, — сказала ей Мариша по-английски. — Мы пришли к твоему брату Пиллаю. Мы тебя не обидим.
Отвернувшись от них на мгновение, девушка поспешно вытерла глаза. Когда она снова повернулась к подругам, на ее смуглом лице почти не было заметно следов слез. Инна даже ощутила нечто вроде зависти. Ей самой стоило поплакать какую-нибудь минутку, как лицо у нее распухало и краснело. Глаза превращались в узенькие красные щелочки, а нос увеличивался прямо до угрожающих размеров и начинал комично сопеть.
