Наталья Андреева - Стикс - 2
— Где-где?
— У себя в деревне.
— А далеко это?
— Ну, с полчаса ехать. Да брось ты! С ним теперь все. Если и было что, он тебя теперь не тронет. Сам под статьей ходит. Я ж тебе говорю, как пошел в «Девятый вал»…
Он мысленно выстраивал логическую цепочку. Мукаев — Тимофеева — Свистунов. Драка в ресторане. Приезжие на джипе. Ай, Ладошкин! Ай, темнишь!
— Я все-таки хочу закончить дело. — Он воспользовался моментом, когда Саша доела горячее и сказала: «Уф!». После чего взяла паузу перед мороженым. — Дело надо довести до конца и спать спокойно. Мне нервотрепка ни к чему. Где живет следователь Мукаев? Адрес знаешь?
Она даже не спросила «зачем?». Пожала плечиками:
— Кто ж не знает?
И отбарабанила адрес. Что касается номера телефона, это у него было. Жену зовут Зоя. Она забирала следователя Мукаева из психоневрологического диспансера. Теперь надо непременно встретиться с Зоей. Непременно.
В «Малахите» они сидели с час, и во время обеда он узнал от Саши немало интересного. Следователь Мукаев был персонажем местной светской хроники, о нем говорили охотно, им гордились, несмотря на все его «славные» подвиги. Разговор по привычке записывался на диктофон, но Саша об этом, разумеется, не знала. Надо будет проанализировать полученную от нее информацию. Все разложить по полочкам. Как, кто и с кем. Мукаев — Свистунов — Тимофеева и… Ладошкин? Интересная получается комбинация!
Мороженое девушка доедала лениво и практически молча. Подводя итог, он сказал:
— Значит, ты в отпуске с первого августа?
— Ага.
— Скажи мне номер своего телефона. В конце месяца мы созвонимся.
— Ты хочешь, чтобы я с тобой поехала на юг? Ну, я так сразу не могу.
— Я думаю, мы с тобой договоримся, — улыбнулся он. И записал ее телефон, после чего попросил счет.
Саша, приоткрыв ротик, следила за тем, как он расплачивается. Прикидывала, насколько приятным будет отдых. Обедом она осталась удовлетворена, правда, потом минут десять сидела на лавочке напротив здания городской администрации, дышала свежим воздухом.
— Я в таком виде на работу не могу. Уф! Кажется, лучше!
Она встала и уцепилась за его локоть. Он довел девушку до дверей прокуратуры. Еще минут десять постояли там. Обеденный перерыв давно закончился, но Саша только рукой махнула:
— А… Все равно никого нет.
Наконец она потянула на себя тяжелую дверь.
— Ну, ты мне позвони, — в десятый раз сказала девушка и, махнув изящной ручкой, исчезла.
Он же достал мобильный телефон и набрал номер.
— Зоя? Я хотел бы с вами встретиться. Это касается вашего мужа… Нет, мы незнакомы. Вы сейчас где?
Слово «муж» оказалось ключевым. Она назначила встречу у подъезда своего дома и сказала, что приедет через час. Он нашел на стоянке свою машину, сел в нее и включил запись разговора с Сашей. У него не было угрызений совести по поводу того, что обманывает этих женщин. Наивных и доверчивых. Он просто делал свою работу. Делал ее механически, без всяких эмоций. Хотя нет. Ему было интересно вскрыть этот черный ящик. И неинтересно, что будут чувствовать при этом люди, чьи чувства затрагивает его бурная деятельность. А деятельность он собирался развить бурную. Это была интересная работа, что отличало ее от просто работы. Интуиция подсказывала, что его ждет сюрприз.
После полудня
Ровно через час он подъехал к дому, где жил следователь Мукаев. Она опоздала на десять минут. Это не вывело его из равновесия, ожидание давно уже вошло в привычку и не казалось утомительным, сколько бы оно ни длилось. Говорят, что самое неприятное ждать и догонять. Но когда неприятность превращается в обязанность, на неудобства, связанные с ней, перестаешь обращать внимание. Ждать он мог часами, лишь бы был результат.
Наконец у подъезда остановились старенькие «Жигули», завизжали тормоза. Она торопилась. Выскочила из машины и начала оглядываться. Он пригладил волосы и шагнул к женщине:
— Зоя Анатольевна? Это я вам звонил.
Женщина кинулась к нему, вцепилась в руку и с придыханием спросила:
— Где он? Что с ним? Нашли? Ваню нашли?
На глазах у нее были слезы. Машинально он отметил, что один глаз у нее карий, а другой голубой. Любопытно.
— Вы не волнуйтесь так.
— Как же мне не волноваться? У меня муж пропал! Вы понимаете? Муж!
— Не хотелось бы вас огорчать… В общем, я сотрудник частного охранного предприятия. На днях мы нашли в лесу труп мужчины высокого роста, худощавого телосложения, волосы темные…
— Ох!
Ему показалось, что женщина сейчас потеряет сознание. Поддержал ее под локоток и повторил:
— Да не волнуйтесь вы так. Не факт, что это ваш пропавший муж. Я хотел бы увидеть его фотографию и… поговорить с вами.
— Поговорить, — упавшим голосом сказала она. — Да, да, конечно. Пойдемте в квартиру.
И медленно направилась к подъезду. Поднялись на второй этаж. Она долго искала в сумочке ключ. Наконец отперла дверь и первой вошла в темную прихожую. Вспыхнул свет. Она обернулась и мертвым голосом сказала:
— Проходите.
— Да не волнуйтесь вы так, — в третий раз повторил он и почувствовал что-то странное. Угрызения совести? Во всяком случае, заволновался. Пробуждать эмоции в циничных людях, занимающихся грязной работой, способно только истинное чувство. Эта женщина и в самом деле любила. Это волновало. Она даже не спросила, откуда он узнал об исчезновении ее мужа, что за охранное предприятие, где этот лес. Ее это не интересовало. Ничто не интересовало, кроме любимого Вани.
— В гостиную проходите.
Это он увидел сразу же, как только переступил порог комнаты. Его портрет. С большой фотографии, стоящей на полке, на него смотрел… Иван Саранский! Прическа, правда, была немного растрепана, а не так, как он любил: волосок к волоску. В дешевой рубашке, без галстука, три верхние пуговицы расстегнуты. Небрежность, которую Иван не допускал. Но это был он! Саранский!
— Это ваш муж? — спросил, стараясь не глядеть на Зою.
— Да. Ну… что?
— Это не он. Не похож на мужчину, труп которого мы нашли.
— Ну, слава богу! — И она разрыдалась.
— Скажите… а брата у него не было?
— Он умер в младенчестве. Незадолго до своего исчезновения… второго… Иван настоял на эксгумации, но…
— Но?
— Там действительно захоронен младенец. Он даже ходил к этой… как ее? — Зоя наморщила лоб. — К старшей сестре, которая ассистировала при родах. Делали кесарево. Врач-гинеколог умер, анестезиолог уехал за границу. А Татьяна Евгеньевна Самойлова жива-здорова, подрабатывает на дому, уколы ставит. Не понимаю, зачем Ваня к ней ходил? Вернулся какой-то странный, ночь напролет смотрел кассету с записью, а потом вновь исчез. И вот уже месяц…
— Кассету? А… где она?
— Не знаю. Где-то лежит, — равнодушно сказала Зоя.
— Мне можно на нее взглянуть? Я хочу помочь вам в поисках мужа.
— Погодите… — она наморщила лоб. — Вы сказали: частное охранное предприятие. Значит… А частным сыском вы занимаетесь? Деньги у меня есть. Как я сама не догадалась! Ну конечно! Надо было обратиться к частникам! Раз милиция не может помочь. Я уж и к гадалке собиралась. Только бы знать: жив ли он?
— Я постараюсь вам помочь.
— Я заплачу. Деньги у меня есть. Помогите мне! — взмолилась она.
— Давайте вместе поищем кассету.
Вместе они принялись перетряхивать содержимое шкафа. Кассета вскоре нашлась.
— Что там? — жадно спросила Зоя.
— Сейчас узнаем.
Это была любительская видеосъемка отвратительного качества. Он сразу узнал Саранского. На черном «Мерседесе» тот подъезжал к зданию школы в Горетовке. Где же еще? Встреча бывших одноклассников.
— Что это? — в недоумении спросила Зоя. — Иван? На такой дорогой машине? Откуда? Я не понимаю… И кто эти люди? Не понимаю… Это он что, на задании? Ничем другим я не могу объяснить…
Он досмотрел запись до конца и, вынув кассету, спросил:
— Я это возьму? Не возражаете?
— Но… Неужели те ключи, на брелке… Ох!
— Какие ключи?
— Серебряный дельфин с изумрудными глазами. Ваня показал его и спросил, не помню ли я эту вещь? Я не понимаю… Он все время говорил о больших деньгах, спрашивал, не дарил ли мне бриллианты, и так странно себя вел. Я не понимаю.
— Давайте в подробностях. Как он исчез в апреле месяце, когда нашелся, как после этого вел себя. Что вас особенно удивило?
Она говорила сбивчиво, но он не перебивал. В отличие от Зои он все давно уже понял. Как только увидел запись. Их было двое. Близнецы. Иван Саранский и Иван Мукаев. Надо навестить эту… как ее? Самойлову? Случайностей больше быть не должно. Информация должна быть проверена.
— А ваша свекровь… — мягко перевел разговор на интересующий его теперь предмет. — Она, должно быть, переживает?
