Галина Романова - Блудница поневоле
Неизвестно, сколько бы продолжалось ее оцепенение, но в чувство ее привела внезапно повисшая над островом тишина. Милочка приподняла голову и прислушалась — выстрелов не было. Она встала на ноги, отчего лодка опасно накренилась, норовя опрокинуть ее в воду, и вновь напрягла слух.
Тишина была оглушительной. Даже щебет птиц, в великом множестве живущих на этом острове, прекратился.
Милочка выбралась на берег, зачерпнув сапогами озерной воды, вытащила лодку, привязала ее к железному столбу и двинулась в обратном направлении…
* * *Леха заворочался на своем жестком ложе и открыл глаза. Кругом было темно, как в могиле. Он приподнял голову и стукнулся обо что то твердое и деревянное.
— Свят, свят, свят!!! — забормотал он и принялся неистово креститься. — Не иначе — я в гробу!!!
Глаза его наполнили слезами, и он судорожно всхлипнул:
— Как же так?! Ведь я же живой!!!
Хотел он того или нет, но слезы все же полились из его глаз, да таким бурным потоком, что Алексей и сам диву дался. Несколько минут он лежал, глядя невидящими глазами в темноту и прося прощения у бога за все свои земные прегрешения.
— Прости, господи, что недавно украл бутылку у сменщика! Ему и так хватает на жизнь, а я всю жизнь перебиваюсь… — Он сделал паузу в своих причитаниях и затем поправился: — Вернее, перебивался… Еще горючее в баках на катерах разбавлял… Так опять от нужды, а не от хорошей жизни…
Конца и края не было его грехам. Уже давно кончились пальцы на правой и левой руке, а Леха все перечислял. Неизвестно, сколько бы продолжалась его исповедь, но тут над его головой сильно громыхнуло и кто-то отчетливо выругался, причем вполне по-земному.
Леха приподнялся и прислушался. Так и есть! Наверху кто-то топал и матерился. И только-только он хотел открыть рот, чтобы позвать на помощь, как уши ему заложило от раздавшейся совсем близко автоматной очереди.
— Мать честная! Где же я?! — Он встал на четвереньки, несказанно этому обрадовавшись — в гробу так не раскорячишься, и принялся ощупывать дрожащими руками пространство вокруг себя. — Банки, банки, банки, картошка… Так я же в подвале!.. Слава тебе, господи!!! Вот что значит вовремя исповедаться!..
Он уселся на пол, привалился спиной к тому месту, где сумел нащупать картошку, и попытался вспомнить все, что с ним произошло с того момента, как он ступил на берег этого островка.
— Так, так, так, — почесал он в затылке, напрягая память. — Людка водку поставила — помню, пили — помню, а что потом — хоть убей, пустота. Раз стреляют, значит, ребята те их нашли…
Леха напряг слух и отчетливо услышал несколько выстрелов подряд. Но что его не могло не порадовать, так это приглушенность звука, явно указывающая, что стрелявшие дом покинули.
— Пора, брат, удочки сматывать… Не ровен час, подпалят домик…
Он поднял руки кверху и принялся обследовать крышу подпола. Вскоре его усилия увенчались успехом — он нащупал крышку люка. Но по мере того, как он предпринимал попытку за попыткой в надежде его открыть, радости поубавилось. Чертыхаясь и на чем свет стоит ругая непутевую Людку и ее дружка, по милости которых он здесь оказался, Леха принялся шарить вокруг себя в надежде отыскать ломик или что-либо его напоминающее.
Видимо, покаялся Леха основательно, потому как господь услышал его молитвы и нужный предмет вскоре был найдет. А еще через пять-семь минут он покидал подпол, сжимая в руках тяжелый обломок металлической трубы. С ним он решил не расставаться до тех пор, пока не отчалит с этого острова, на котором гостеприимные хозяева подобным образом благодарят за доброту.
Мысль о том, что его просто-напросто хотели спасти от пули-дуры, как-то не пришла в его голову. Она пришла несколько позже, в тот самый момент, когда он осторожно обходил угол домика.
Картина, представившаяся его взору, заставила колени его подогнуться, и Леха плюхнулся мягким местом прямо на взрытую клумбу.
Напротив крыльца стоял здоровенный парень, тот самый, что швырнул его на стул в его тесной каморке. В левой руке он сжимал автомат, а правой держал за шиворот Максима. Правый бок его джемпера потемнел от крови. Но, невзирая на это, держался он молодцом. На все вопросы твердолобого, как окрестил его Леха, он кривил рот в презрительной ухмылке и пытался сплюнуть тому под ноги. Последнее ему не удавалось, что не могло не радовать твердолобого. Он ржал во все горло и время от времени бил Максима в раненое плечо.
— Что, курва! — вопил он, не боясь быть услышанным. — Крутой очень, да?! Где телка твоя?! Говори! Я знаю, что она с тобой была…
— Пошел ты, — беззлобно просипел Максим, устало прикрывая глаза.
— Я тебе сейчас пойду, я тебе сейчас так пойду! — заорал твердолобый. — Зоя, мать твою, Космодемьянская какая здесь нашлась!!! Ты мне сейчас все скажешь!!!
С этими словами он швырнул Максима на землю и принялся бить прикладом прямо в то место, где пятно от крови было особенно ярко окрашенным. Максим застонал и попытался увернуться, но силы его были на пределе, и удары твердолобого почти всякий раз достигали цели.
— Отпусти его, изверг!!! Что тебе от него нужно?!
Дикий вопль, раздавшийся из самой гущи кустов жасмина, живой изгородью огораживающей палисадник, заставил твердолобого остановиться. Он с неохотой оторвался от своего занятия и уставился на молодую женщину, которая медленно шла к крыльцу по узкой тропинке.
— Что тебе от него нужно, животное?! — повторила она свой вопрос, поднимая к нему позеленевшее от ужаса лицо. — Он же ранен!!!
— Ага! — обрадованно хохотнул твердолобый, отпуская Максима и вскидывая автомат на плечо. — А вот и наша королева!.. Обыскались мы тебя!..
Милочка остановилась в нескольких шагах от него и, скрестив руки под грудью, вибрирующим от волнения голосом произнесла:
— Коль такая нужда во мне, при чем здесь этот раненый мужчина?
— А при том, что он другана моего завалил, — бандит смачно выругался и вытянул руку вперед. — Пошли, красавица, некогда мне…
— А зачем я кому то понадобилась? — Милочка невольно отступила, наткнувшись на полный укора взгляд Максима. — Что я могу для кого-то значить?!
— Это не мне решать, — раздраженно обронил твердолобый и сделал шаг по направлению к ней. — Сказано достать тебя, а зачем — не моя печаль. Идем!
И вот тут произошло неожиданное…
Скажи кто-нибудь Лехе пару месяцев назад, что он способен на подвиг, он бы почесал свой небритый затылок и смущенно пробормотал:
— Так ведь кто же его знает!.. На все воля божья…
По всей видимости, господь решил всерьез взять над ним шефство, с тем чтобы наставить его на путь истинный. В два прыжка преодолев разделяющее его и незваного гостя пространство, он размахнулся и изо всех сил, она имелась в его натруженных руках, опустил обломок металлической трубы на ненавистную голову.
Бандит дернулся всем телом, захрипел, пытаясь оглянуться и разглядеть наглеца, и тут же замертво рухнул к ногам Максима.
— Леша!!! — взвизгнула Милочка и, зарыдав во весь голос, кинулась ему на шею.
Смущенно пряча глаза, он гладил ее по вздрагивающим плечам заскорузлой ладонью и приговаривал:
— Ну ты чего, Людк?! Успокойся! Нет его больше, слыхала, как черепок хрястнул?! Успокойся, Людк! Давай вот лучше мужика твоего спасать будем…
Последние слова немного привели ее в чувство. С трудом оторвавшись от Алексея, Милочка обошла стороной распростертое в луже тело бандита и опустилась на колени перед Максимом.
— Как ты? — еле слышно выдавила она, боясь вновь разреветься от сжавшей сердце жалости. — Болит?..
— Ты чего не уплыла?! Непокорная… — Он попытался улыбнуться, но по всему было видно, что каждое слово дается ему с трудом.
— Я?.. — Милочка согласно кивнула головой. — Не уплыла… Я думала, что буду тебе нужна…
Леха, до этого молчаливо стоявший чуть в стороне и нетерпеливо подрыгивающий ногой, с досадой сплюнул и не без раздражения произнес:
— Ты, это… Людк, потом будешь антимонии разводить! Давай его к лодке перенесем, а там что-нибудь придумаем…
* * *Несли они его долго. Максим глухо стонал, то и дело теряя сознание. Приходилось часто останавливаться. Они клали его на влажную землю, и Милочка припадала ухом к его груди. Сердце слабо, но все же продолжало стучать, что немного обнадеживало.
— А вдруг он умрет? — поднимала она на Леху тоскливые глаза и, встречаясь с его сердитым взглядом, вновь бралась за углы байкового одеяла, на которое они уложили у домика раненого Максима.
К лодкам они вышли, когда уже начало смеркаться. Осенняя непогода, к тому часу плотно сбив в одну кучу тяжелые облака, помогла им причалить к лодочной станции незамеченными.
Милочка подогнала припрятанную все тем же Лехой машину к самому пирсу и уже через двадцать минут выруливала на загородное шоссе.
