Галина Романова - Жизнь нежна
Взяв обе чашки в руки, Полина, рискуя быть застуканной на месте преступления, их внимательно осмотрела. Одна ничем примечательным не выделялась. Чайные остатки плескались на донышке. Незатейливый пестрый рисунок. Крохотная щербинка на ручке.
А вот вторая чашка…
Из нее пила женщина. И совсем не та, что, возможно, угощалась у Крякина ежедневно из повседневной чашки, перевернутой теперь вверх дном в металлической сушке. Нет, не та. Из этой чашки, извлеченной из старомодного серванта, пила чай женщина, пользующаяся дорогой, неяркой помадой. След ее едва угадывался по самому краю пестрого рисунка. Мазнув по следу пальцем, Полина всмотрелась. Нежный, приближенный к натуральному, оттенок, приятный едва различимый аромат.
Дорогой помадой пользовалась гостья Крякина Василия Степановича, которую он вышел проводить, да так до сих пор и не вернулся.
Господи, как же она перепугалась, когда, вернув чашку на блюдце, услыхала за своей спиной:
— Полина?! А вы что тут делаете?!
Если бы не ее миссия, о которой она не забывала ни на секунду и которая требовала творить те беззакония, что она теперь творила — ворвалась в чужой дом, бродила по чужим комнатам, трогала чужую посуду — Полина точно бы упала в обморок. И от перепуга, и от стыда непереносимого.
— Здравствуйте, — выдохнула она, отступая на шаг от стола. — А вы здесь?.. Вы по делу?
— Да, конечно.
Вопрос смутил его, но не настолько, чтобы мямлить и нести вежливый вздор, к которому дама была столь привычна. Поэтому он моментально перешел к сути и задал единственный вопрос, который его действительно интересовал:
— Где он?
— Кто он? — ответила Полина вопросом на вопрос, наивно замахав ресницами.
По брошенному в ее сторону взгляду она приблизительно догадалась, какое теперь производит впечатление.
Да, да! Пускай он считает ее бестолковой бабой. Пускай раздражается ее несообразительности, ее тупости. Но она не могла и не хотела идти на поводу у его настойчивости, у его мужской требовательности, которую — по его мнению — должны были все понимать с полуслова, ловить на лету и нести в клюве готовый на все ответ! Она же не груба с ним, в конце концов. Она просто хочет разъяснений и только.
— Полина! — Его зубы ощутимо скрипнули. — Мы же с вами сюда не для того приехали…
— Я приехала не с вами, — перебила она его, попросив прощения. — Я приехала сама по себе.
— Пускай так! Но и вы и я приехали сюда с одной-единственной целью…
— И цели у нас с вами могут быть разными, — снова, вставив слова извинения, проговорила она. — Я, например, хочу помочь своему мужу избежать незаслуженного наказания. А вы здесь с какой целью, Сергей? Что вас заставило приехать в этот дом? Что вас может интересовать? Ваши интересы, как мне кажется, полностью соблюдены. Подозреваемый в убийстве вашего брата и его жены сидит в тюрьме в ожидании развязки. Вы должны быть удовлетворены, и все же вы здесь! Почему, Сергей?
Ах, как не понравился ему ее вопрос! Как не понравился!
Симпатичное лицо пошло крупными красными пятнами, кисти рук в карманах брюк заметно сложились в кулаки.
— Что вы хотели узнать у Крякина, Сергей? — повторила как можно мягче свой вопрос Полина и тут же, забыв обо всех предостережениях Антона, брякнула: — Может быть, вы хотели узнать, а не видел ли вас Крякин в тот вечер в фирме?
— Я там не был, черт побери! — заорал Хаустов, выдернул руку из кармана и погрозил ей кулаком. — Я там не был, понятно! И не надо валить с больной головы на здоровую!
— Больная голова, в данном конкретном случае, лишь у убийцы, Сергей! — выпалила она неслыханную грубость, покраснела, но остановиться уже не могла. — Только с больной головой и нездоровой психикой можно было совершать такие бессмысленные убийства!
— Почему бессмысленные? — как-то сник он моментально, растеряв весь свой запал. — Все со смыслом как раз. Все опять и снова упирается в деньги!
— А тетя Полина?! Ее зачем?! — напомнила Полина с горечью.
— Тетя ваша… — Хаустов со вздохом потеребил затылок. — Ее убили, видимо, чтобы подставить Антона.
— Да?! Вы тоже так думаете?! Сергей! Господи! Вы тоже… Вы тоже не верите, что он мог?..
Она бормотала, проглатывая окончания. Плохо понимала, что бормочет, но не замолкала, глядя с благодарностью на Хаустова.
— А по-вашему, почему я здесь? — отозвался он ворчливо. — Меня в тот день в фирме уж точно не было. Я с юбилея никуда не отлучался. Все до единого гостя могут это подтвердить. Все отлучались. Хоть ненадолго, но отлучались, включая самого юбиляра. А я — нет! Так что я не мог Зою… И уж тем более Алексея. Он же брат мне был, брат!
Которому завидовал. Который отнял у тебя отца в раннем детстве, сделал несчастной мать и которому, в конечном счете, досталось много больше, чем тебе. И даже любимая женщина ушла к нему — к твоему брату. Это ли не повод для убийства?
Антон считал, что у Сергея мотивов для совершения преступления хоть отбавляй. Только никто не стал брать это в расчет, всем было удобно счесть виновным Панова. Как нашли тот злополучный пустой кейс в его кабинете, так сразу подвели черту под расследованием.
— Почему ты от него не избавился?! — удивленно воскликнула Полина, когда Антон рассказал ей обо всем. — Три года назад было так много шума из-за этого кейса, а ты продолжал его хранить у себя! Это неразумно, Антон!
— Потому что я так же, как и все, считал Зою сбежавшей, раз. А два… Я же ни в чем не был виноват, чего мне было бояться! Да и позабыл со временем о нем. А оно вон как обернулось. Да и не смогли бы они приобщить этот чертов кейс, как улику, как бы не ее отпечатки на нем. Надо же было так вляпаться!..
— Я не мог стать убийцей своего брата, Полина. — Хаустов строго глянул в ее сторону. — Я любил его, несмотря ни на что.
— Хорошо, — не стала она спорить. — Идемте, поищем Василия Степановича в огороде, не мог же он уйти далеко, оставив дверь открытой.
— Дверь была не заперта? — вдруг разволновался Сергей. — И вы вошли сюда без разрешения хозяина?
— Совершенно верно, Сергей. Я вошла сюда так же, как и вы, без разрешения хозяина и в его отсутствие.
Хаустов прикусил язык, поняв, что с возмущенным волнением вышел явный перебор. Повернулся к Полине спиной, махнул рукой, призывая ее следовать за ним, и пошел вон из дома. Догнала она его уже на улице. Хаустов заворачивал за угол, намереваясь попасть в огород.
— Думаете, он там? — Полина вытянула шею, пытаясь рассмотреть из-за плеча Сергея, что делается в огороде. — Давайте покличем его, а?
— Ни в коем случае! — гневно зашипел Хаустов. — Нам нельзя привлекать к себе внимание кого бы то ни было. Увидят, станут задавать вопросы… Кто знает, найдем ли мы хозяина? И каким найдем!
— Что вы имеете в виду, Сергей?! — Полина перепугалась, поспешив спрятаться за его спиной, хотя только что пыталась его обогнать.
— А то и имею! — Хаустов покрутил головой по сторонам. — Что-то не нравится мне его отсутствие. Очень не нравится! Вот и в огороде его не видно.
В самом деле, Крякина в огороде не было. И вообще никого не было. Картофельные грядки делили огород на две части. На одной Крякин разместил крыжовник со смородиной. На второй буйствовали томаты и капуста. Ни сорняка, ни единого жухлого листа. Узкие тропки посыпаны крупным белым песком. Садовый инвентарь…
— Посмотрите, Сергей! Господи, да что же это такое?! — прошептала она, вцепилась в его плечо обеими руками и затрясла. — Посмотрите, да не в ту сторону! Не туда! Смотрите на инвентарь!
Хаустов послушно повернул голову и окаменел. Во всяком случае, таковым ей показался.
Идеальный порядок, в котором Крякин содержал свое крохотное имение, был разрушен. В самом дальнем углу возле небольшого деревянного сарая валялись лейки, тяпки, ведра. Лопаты с отполированными хозяйскими руками черенками разбросаны. Длинная кишка резинового шланга ядовитым зеленым змеем извивалась в картофельной ботве. Но не это так перепугало Полину, нет.
Топор! Лезвие его, вонзенное в боковую стену сарая, заставило ее вцепиться в плечо чужого мужчины и прижаться к нему, забыв об условностях.
Оно было в крови! Крови на лезвии было так много, что оно казалось выкрашенным яркой жирной краской, поблескивающей теперь на солнце.
— Это кровь?! — Ее заколотило от страха. — Сергей, почему вы молчите?! Это кровь ведь, так?
— Судя по всему, — отозвался он бесцветным голосом. — Я же говорил, что мне не нравится отсутствие хозяина, вот и… Нас опередили, Полина. Идемте!
— Куда?! — Она продолжала виснуть на нем, не отцепляя рук и не пуская. — Куда идти, а как же Крякин?!
— Ему мы уже ничем помочь не сможем. Зато можем сильно навредить себе. Нам лучше уйти.
— Нет! — Она замотала головой. — Так нельзя! Вдруг он ранен! Он может быть жив, а мы уйдем! Нет, нам надо его найти. Ведь это, возможно, и не его кровь…
