Галина Романова - Кинжал в постели
Через десять минут стол был накрыт к завтраку на одну (Ур-ра-а!) персону. Михаил вернулся в спальню, натянул домашние тонкие штаны прямо на голое тело. Отнес полотенце в ванную и повесил на сушилку. Он любил порядок. Раньше разбрасывал вещи все больше Жанке назло. Она бесилась, орала, совала ему в лицо разбросанные носки, футболки, полотенца. Теперь ему бесить было некого, и он все убирал за собой.
Михаил сел за стол, взял в руки вилку и нож и приступил к завтраку. Потом вспомнил, что забыл включить телевизор. А время было как раз для местных новостей. Ткнул пальцем в кнопку пульта. Уставился на некрасивое лицо дикторши, возникшей через мгновение. Но слушал вполуха. Открытие выставки детского творчества его не волновало. Аварийный участок дороги в соседнем микрорайоне он старательно всегда объезжал. Досрочные выборы кого-то там куда-то там его тоже мало тревожили. А вот криминальный блок привлек его внимание. И стоило ему его прослушать, как о завтраке было забыто.
Интересное кино! Кому это приспичило укокошить эту глупую бабу, что вытащила с зоны Серегу?! Неужели он?! Оп-па! Сначала Жанка, теперь эта?! Уж не маньяком ли заделался его бывший друг в тюрьме? Уж не сорвало ли ему крышу от воздуха свободы? Надо же…
Михаил глянул в черное кофейное озерцо в чашке. Кофе остыл, но пахнул все равно восхитительно. Он отхлебнул раз-другой. Задумался.
А ведь еще одно убийство женщины, состоявшей в дружеских отношениях с Боголюбовым, ему как раз на руку. Теперь этот сизый следак от него отстанет навсегда. Снимет с него наружное наблюдение и отстанет. Миша ведь заметил за собой слежку. Прямо в день похорон и заметил этого чернявого малого с глупыми глазами и лохматой кудрявой башкой. Тот особо и не прятался. И даже, кажется, один раз подмигнул ему. Идиот! Думал напугать? Хрен он станет бояться! Он никого не убивал. И убивать не собирался. Если Жанка там что-то придумала и ему выболтала, это ее проблемы. Он никого убивать не собирался. Он об этом и следаку сказал. Пускай проверяет. Это его работа.
А вот Сереге, кажется, не повезло окончательно.
И хорошо! И здорово! Теперь-то он уж точно за дивидендами не сунется.
Миша допил кофе, собрал посуду, поставил ее в раковину и снова с хрустом потянулся. Надо было чем-то себя занять в выходной день. Он заслужил отдых. Можно было цыпу вытащить куда-нибудь за город. Или слетать куда-нибудь с ней на пару дней. Где еще очень жарко и теплый морской прибой. Но нет, не станет он никого никуда тащить. Он и один слетает, так ведь?
Он сел в гостиной на диване, поставил ноутбук на коленки и начал искать подходящие предложения в Интернете. Нашлось много чего! Но он выбрал подешевле. Расточительным никогда не был, не будет и теперь. Теперь, когда вся жизнь у него впереди. Счастливая жизнь!
– Вылет сегодня вечером, – пропищала молоденькая операторша, когда он созвонился с агентством и подтвердил свое согласие. – При условии перевода денег в течение получаса.
– Не вопрос!
– Не опаздывайте и… не опаздывайте!
– Хорошо.
Стрельников перевел деньги, захлопнул ноутбук и полез на антресоли в коридоре за дорожным саквояжем. Не успел он смахнуть с него пыль, как в домофон позвонили.
– Да? Кто? – удивленно спросил он, вытаращившись на домофон.
Он точно никого не ждал в гости. Тут же подумал, что к нему нагрянул тот самый отвратительный следователь, от свидания с которым у него сводило желудок. И вспотел. Только зря душ принимал, подумал он с раздражением. Вытер по очереди влажные ладони о штаны.
– Кто? – переспросил он, слабея коленками.
– Открывай. – приказным тоном потребовал кто-то знакомый, но не узнаваемый.
– А кто это?!
Стрельников переполошился. Кто это мог быть?! В голове мерцало что-то, а вспоминаться не хотелось.
– Серега это, Миш. Боголюбов. Открывай.
О господи!!!
Если бы сейчас прогремел оглушительный раскат грома и посреди его просторной прихожей возникла вдруг погибшая Жанка, он переполошился бы меньше. Он же знал, что она умерла. Чего пугаться-то?
А вот Боголюбов, сволота, был жив. Он выжил в зоне. Выживать у него получалось как-то и здесь. С чего это он вдруг на свободе, а?! Он же главный подозреваемый в деле. Он же был, был в офисе тем вечером. Он сам его видел возле окна. И самолично сдал следаку. Чего его выпустили-то?!
Эх, зря все же Жанка не воплотила свою опасную идею! Не успела, дура. Надо было сначала довести все до логического конца, а потом уже издыхать!
– Входи, – каркнул он и нажал кнопку на домофоне.
Тут же отпер дверь и приоткрыл ее на сантиметр. И встал у зеркала, отрабатывать приветливую улыбку. Ничего не выходило. Мгновенно пересохший рот не желал складываться так, как надо. Глаза смотрели зло и настороженно. Черт его знает, с чем он идет к нему. Вдруг эта кобыла что-нибудь наплела ему перед смертью?!
– Привет, дружище! – распахнул руки для приветствия Стрельников и пошел навстречу Сергею.
Но тот неожиданно уклонился и лишь коротко кивнул. И даже руки не протянул для пожатия, урка поганая!
– Как знаешь, – криво ухмыльнулся Стрельников. – Что, даже и не пройдешь?
Они стояли в метре друг от друга, когда-то крепко дружившие, доверявшие друг другу, прощавшие все промахи. Теперь это были два совершенно чужих человека.
Боголюбов рассматривал Стрельникова, отмечая про себя, что заматерел дружище, оброс достатком, выхолен до блеска, как породистый конь. Стрельников рассматривал Боголюбова, отмечая не без зависти, что в вытянувшихся джинсах, дешевой куртке, с небритой мятой рожей и седым ежиком коротко стриженных волос тот еще сексуальнее, чем в дорогущем костюме и туфлях ручной работы.
Мачо тюремный, чуть не фыркнул он со злостью. Кому он нужен?! Была одна ухажерка, да по телику сообщают, что накрылась она.
– Пройду, – коротко кивнул Сергей и, не разуваясь, прошел в кухню.
Стрельников с раздражением посмотрел на грязные следы, оставленные чужими ботинками, и надел домашние тапки. Хотя очень любил ходить по теплому полу босиком, очень.
Боголюбов уже хозяйничал. Заливал воду в турку, шарил по полкам, доставал коробку с молотым кофе, сахарницу, ореховое печенье.
Расхозяйничался, понимаешь! Может, он и не стал бы ему предлагать ничего! Может, просто выслушал бы и выставил вон. Ничто их теперь не связывает, ничто. Кроме разве что…
Вспомнив, как погибшая баба верещала ему по телефону про долги перед Боголюбовым, Миша снова вспотел. Уж не за этим ли тот здесь?! Уж не за денежками ли пожаловал?!
– Чего трусишь, Мишаня? – вдруг резко обернулся на него от плиты Сергей. – Убивать не стану, не ссы. Ты присядь, Мишаня. Присядь.
– А чего мне ссать то? Я никого не убивал, – отозвался тот грубо, но за стол полез. В самый дальний от Боголюбова угол полез.
И как только расселся и поднял глаза на бывшего друга, так сразу понял, что ляпнул что-то лишнее. А что? Про убийство заикнулся? И чё? С убийцей, между прочим, говорит сейчас.
– Не убивал, говоришь? – хмыкнул тот, нацеживая себе кофейную чашку из его, между прочим, турки.
– Не убивал!
– А кто убивал?
Сергей хлебнул раз-другой, чмокнул удовлетворенно. Кофе он любил. Ведрами раньше хлестал. Особенно когда они засиживались за работой и расчетами допоздна. В тюряге-то, поди, таким кофе не баловали. Этот сортовой Стрельникову везли напрямую из-за границы. Был у него поставщик, был.
– Классный кофе. Молоток, вкус у тебя по-прежнему замечательный, – вдруг похвалил его Сергей, заставив друга немного расслабиться.
– Да, в магазине такой не купишь. Чего стоишь-то? Садись к столу. Может, организовать чё-нить, а, Серега? – суетливо дернулся Стрельников. – Я живо! Водочка там, рыбка, мясцо… Или вискарик уважаешь, а?
– Не надо ничего.
Боголюбов все же присел к столу. И уставился на него, как удав. Долго смотрел, тяжело, не мигая. У него аж под резинкой штанов зачесалось.
– Чего ты? – нервно дернулся Михаил и кивнул на турку. – Доливай еще, остынет.
– Ты не ответил на вопрос, Мишаня. – Кофе тот все же вылил из турки, не побрезговав и гущей.
– На какой вопрос?
– Кто убивал?
– В смысле?!
Уже и под мышками чесалось, и под лопатками. Ну, просто падай на пол и чешись о плитку, как животное. Это у него аллергия на Серегу, смекнул он сразу. Это он с собой эту чесотку принес.
Какое было утро! Как начинался этот день! С радости и ощущения безграничного счастья. И тут приперся этот хрен из прошлого, и началось! Все скомкал, все изгадил.
– Ты сказал, что не боишься, потому что никого не убивал, – терпеливо, как дурачку, начал объяснять Серега. – Так?
– Так! – Он нервно дернул шеей, говорить с собой, как с идиотом, он хрен позволит. Поэтому с вызовом спросил: – И что дальше?
– А ты кого конкретно имеешь в виду, Мишаня? Про которого убиенного речь?
– В смысле?! – еще громче и наглее отозвался Стрельников.
– Еще раз так скажешь…
