Валерия Вербинина - История одного замужества
Глава 14. Керосиновая лампа
Впрочем, когда Амалия приехала в усадьбу, ей пришлось отступить от своего плана. Ссора, при которой баронессе Корф довелось присутствовать, сказала ей о характере участников этой драмы больше, чем все рассуждения Ивана Ивановича и Желткова. Кроме того, она определила, что выстрел никто не услышал, потому что он был произведен сквозь подушку, которую убийца позже выбросил. Это уже наводило на нехорошие мысли о преднамеренности и о расчетливом, жестоком уме.
Но почему жертвой стала Панова? Почему именно она? В конце концов, увлекшийся Ергольский придумал массу вариантов убийства, по одному на каждого гостя. С точки зрения логики, у Башилова, к примеру, было куда больше врагов, и гораздо большее число людей было заинтересовано в его смерти. Но погибла именно Панова, не то чтобы плохая, но – будем откровенны – не самая выдающаяся актриса. Кому она могла помешать?
Мужу? В конце концов, самые кроткие, самые любящие люди способны в один прекрасный момент взбунтоваться и действовать под влиянием минуты. Но даже если так, откуда он взял револьвер?
Любовнику? Но как бы тщательно Ободовский ни пытался скрыть свое прошлое от товарищей-актеров, не настолько он был глуп, чтобы не понимать, что полиция рано или поздно докопается до той драки, завершившейся убийством. Кто убил один раз, может убить и другой, и так далее…
И потом, зачем Ободовскому вообще убивать свою любовницу, даже если он не любил ее и держал руки в карманах, когда она висла у него на шее?
Так что, может быть, убийцей был сын? Амалия поморщилась. Сама мысль о преступлении такого рода была ей крайне антипатична, но, как человек рассудительный, она понимала, что обязана рассмотреть все варианты.
«Допустим, что речь все же идет о хорошо просчитанной и разыгранной как по нотам провокации. Но что делать с шагами в комнате жертвы? При чем тут они? Или этому есть самое простое, самое обыденное объяснение?»
И Амалия, дав распоряжения Францу Густавовичу по поводу комнаты, в которой она будет жить в «Кувшинках», вернулась в столовую.
У сидящих за столом были мрачные лица. Люди были напряжены и избегали смотреть друг на друга. Анатолий Петрович нервно катал по скатерти хлебные шарики, и от Амалии не укрылось, что когда она показалась в дверях, режиссер вздрогнул.
«Интересно, почему? Подсознательно ожидает, что войдет та, другая?»
– Кстати, господа, у меня совсем вылетело из головы, – непринужденно промолвила она. – Конечно, Николай Афанасьевич очень просил ничего вам не говорить, но если я ничего не скажу, я тут подумала, что будет только хуже, то есть не обязательно будет, но все же может быть… – Скороговоркой выпалив эту белиберду, она улыбнулась сияющей улыбкой. – Был еще один человек, который слышал Матвея Ильича.
И баронесса Корф, по-прежнему широко улыбаясь, впилась взором в лица сидящих за столом.
Она сразу же увидела, что трое были ошеломлены – приятно, прямо скажем, ошеломлены – и что из этих троих Павел испытал наибольшее облегчение. Но реакция четвертого оказалась именно такой, какую она ожидала. Этот человек насторожился, поняла Амалия; насторожился, потому что наверняка знал, кто тогда стоял за окном и кто махал ему рукой…
– Простите, но вы уверены? – пробормотал Анатолий Петрович. – Вы… вы точно знаете, что все было именно так? Потому что я уже не знаю, что и думать…
– О, ну я же сказала, что надо подождать! – объявила Амалия, уверенно разыгрывая роль недалекой светской дамы, которая ужасно обеспокоена, но все же уверена в том, что все завершится хорошо и злодеи непременно получат по заслугам. – Разве вы не понимаете, господа, что если бы у следствия было что-то определенное, подозреваемый уже был бы арестован? Вам ничего не говорят, и поэтому вы думаете, что господин Игнатов ничего не делает, но это не так. Конечно, на самом деле он ищет того человека…
– И кто же это? – не выдержал Павел.
– Хозяйка револьвера, я полагаю, – небрежно отозвалась Амалия.
Теперь – по реакции одного из четверых – она точно знала, что находится на верном пути. Был ли он сообщником или просто оказался втянут в эту скверную историю по недоразумению? Так или иначе, когда Игнатов закончит свою работу, человек, которому махали рукой, должен будет объяснить, почему он так долго молчал… и, конечно, его недавнее молчание сыграет против него…
– Вы хотите сказать, – недоверчиво спросил Серж, – что это была женщина?
– Боже, – притворно застеснялась сотрудница особой службы, – ну что я могу сказать! Да и господин Желтков был, прямо скажем, не слишком… словоохотлив… Конечно, старый принцип сработал: «ищите женщину», а как же иначе? Потому что револьвер ведь женский, и стреляла из него, конечно, женщина… У вашей жены ведь наверняка было много завистниц! – великодушно прибавила она.
– Завистницы, конечно, были, – бормотал Анатолий Петрович, – но чтобы взять и убить… нет, я просто не могу себе такого представить. Паша!
– Да?
– Или я что-то упустил, или совсем поглупел от старости… Скажи, сын, как ты думаешь, а? Кто мог…
Он, вероятно, хотел сказать «убить», но слово словно стало ему поперек горла, и он не мог выговорить его вслух.
– Я хорошо знаю всех в нашем театре, – промолвил Павел после паузы. – И… прости меня… но мне тоже кажется странным… то есть никто не приходит в голову… Конечно, были ссоры… из-за ролей… актрисы уходили в другие театры… но приехать сюда нарочно, чтобы убить…
Приехать нарочно. Стоп. Нарочно… нарочно… какое точное слово! Не так он глуп, этот Паша Колбасин…
Кто-то приехал сюда нарочно, чтобы убить Панову.
Зачем?
Вернее, почему?
Кому она могла настолько помешать? И могла ли вообще помешать настолько, чтобы…
Неужели все-таки провокация? Ай, как скверно, как неприятно все оборачивается…
Амалия еще несколько минут слушала, как четверо мужчин выдвигают предположения, чтобы тут же отбросить каждое из них. Было совершенно ясно, что они растеряны и не имеют понятия, в какую сторону следует направить поиски. Поглядев на часы, баронесса вспомнила, что следователь должен явиться с минуты на минуту.
«Интересно, успею ли я до его появления поговорить с детьми?»
Извинившись перед гостями, она ушла и вскоре была возле флигеля.
У Амалии была профессионально натренированная память, и ей не потребовалось усилий, чтобы вспомнить, что трех сыновей управляющего зовут Август, Франц и Георг. Дома их не оказалось – их мать сообщила, что мальчишки, как всегда, удрали к озеру.
Покинув флигель, Амалия по тропинке спустилась к озеру, где сразу же увидела на берегу, под ивами три белых головы. Август пытался удить рыбу, в то время как его братья со смехом наблюдали за прыгающим в траве мангустом, который хотел поймать кузнечика.
Завидев Амалию, все трое поднялись и звонко поздоровались с ней. Мангуст фыркнул и убежал к своему сородичу, который ждал его на опушке.
– Что ловим, кита? – весело спросила Амалия у Августа. Она помнила, что из трех братьев он был самый рассудительный, а Франц – самый порывистый.
– В озере киты не водятся, госпожа баронесса, – ответил Август.
– А жаль! – вздохнула Амалия. – Представляешь, вытаскиваешь удочку, а там кит… Правда ведь, интереснее, чем какой-нибудь налим?
Братья заулыбались.
– А мы не ждали, что вы в этом году приедете, – застенчиво сказал Георг, самый робкий из троих. – Папа сказал, что вас не будет до Рождества.
– Ну, как видишь, пришлось приехать, – отозвалась Амалия. – Все это ужасно неприятно, конечно, полиция в доме, соседи сплетничают – брр! И тот молодой следователь, я, конечно, ничего не хочу сказать, но разве он может понять, что тут случилось?
Так как ее слова были, по сути, повторением того, о чем между собой совсем недавно говорили родители, дети энергично закивали.
– По-моему, он совсем ничего не знает, – продолжала коварная баронесса. – Вчера всех допросил, кого только можно, а толку никакого. Актер, например, говорит, что он на берегу рыбу удил…
– Не было его на берегу, – заявил Август. – Он врет.
– Где же он был?
– Он с удочками в лес пошел, – объявил Франц. – Мы еще смеялись: может, он лису или зайца хочет так поймать?
– Зачем же он пошел в лес? – вырвалось у Амалии.
– Не знаю, – ответил Август. – Заблудиться тут сложно, а река совсем в другой стороне.
Из дальнейших расспросов выяснилось, что дети видели, как Серж и Натали катались на лодке, как они расстались, и Серж потом подошел к детям и спросил, не знают ли они, где сейчас Павел.
– И что вы сказали?
– Я видел, как он шел утром по тропинке к лесу, – отозвался Георг. – Но не видел, чтобы он вернулся.
– И Серж пошел за ним?
– Да.
Что ж, по всему выходит, что молодой человек не солгал.
– Кто-нибудь из вас видел, когда Серж вернулся?
– Я видел, – подал голос Франц. – Он пришел позже всех. Дуняша ему сказала, что произошло ужасное, он весь позеленел и спросил: «Павел?» Когда она ему сказала, что тот уже в доме и с ним все в порядке, а несчастье с матерью…
