Владимир Колычев - Верная неверная
— Ты не в курсе, где они? — спросила женщина.
— Нет.
Клим поднялся, взял чашку, бросил в нее пакет с заваркой, налил кипяток.
— Ищешь?
— Как?
— Вот и я не знаю, как… Мы с тобой, Клим Александрович, товарищи по несчастью.
— И что нам с этим делать? — усмехнулся он.
Он подал гостье чай, поставил перед ней сахарницу.
— Ну, мы можем объединить наши усилия. Или ты не собираешься искать Юлю?
— Я не помещик, она не крепостная.
— И Дима не крепостной. Но три тысячи долларов у меня увел… У меня увел деньги, у тебя — жену.
— Руки бы ему оторвать… И ноги, — немного подумав, добавил Клим.
— И все, что между ними.
Он кивнул, соглашаясь с гостьей.
— А еще можно в милицию заявить, — сказала Тимьянова. — Три тысячи — серьезная сумма.
Клим промолчал. Да, было бы неплохо, если бы Ивашова задержали за воровство и посадили, но сам он к такому решению никого подталкивать не станет. А то, что между ногами, сам вырвет, если представится такая возможность.
— Только нужно ли доводить до греха? — спросила Тимьянова, внимательно и с интересом глядя на него.
— Ваши деньги — вам решать, — пожал он плечами.
— Можно на «ты». Меня Ирина зовут.
— Клим.
— Неплохой ты мужик, Клим. Есть в тебе что-то такое эдакое. Соль земли в тебе. Но Юля твою силу притяжения не чувствует…
— Силу притяжения? — заинтригованно повел он бровью.
Еще ни одна женщина не говорила ему таких слов. И до армии он романы с девушками не крутил, и после ничего не получалось. Его шрам отпугивал женщин, одна только Юля могла относиться к нему терпимо. И та, в конце концов, сбежала… А Ирину его шрам не беспокоил, она смотрела на Клима без всякого отвращения. И взгляд у нее заигрывающий.
— А я чувствую… — сказала она. — И деньги это чувствуют. На сельском хозяйстве много не заработаешь, а тебе это удается. А почему? Да потому… Я тебя не утомила?
— Нет.
— Конкретный ты мужик, Клим: «да», «нет» и без всяких «ну»… Я вот подумала, почему бы нам с тобой не поднять совместный проект. Мукомольно-фасовочный завод, например. Ты будешь производить, я торговать…
— Это серьезное дело, — задумался Клим.
— А я к тебе с бухты-барахты приехала, какой тут серьезный разговор? Все правильно, так дела не делаются… Маюсь я без Димки, потому и приехала. И чувствую, что не зря… А серьезный разговор мы на потом отложим. И обязательно поговорим… Ну все, пойду я! Проводишь?
Ирина сама взяла его под руку и на какое-то мгновение прижалась грудью к его плечу. И, похоже, прижалась нарочно, как будто для того, чтобы ощутить силу и крепость его мужского тела. Но больше она ему знаков внимания не оказывала. Он проводил ее до машины, а она, уезжая, даже забыла попрощаться с ним. Или только сделала вид, что забыла.
* * *Квартира Юле нравилась. Окраина Москвы, вид из окна не очень — огромные, фонтанирующие темным дымом трубы, однотипные серые многоэтажки. И квартирка однокомнатная. Но чертовски уютная. Хороший ремонт, приличная кухня и огромная кровать. На улице холодно и пасмурно, а дома тепло и светло. А в кровати самый настоящий рай, в котором она чувствовала себя Евой, а Дима — Адамом. И одежду они не носили.
Утром они до десяти валялись в постели, потом завтракали, Юля мыла посуду и убиралась, а Дима уходил в магазин. Потом она готовила обед, они кушали, после чего ныряли в постель до самого вечера. Это было самое настоящее сумасшествие.
Но секс — это что-то эфемерное, фундамент под жизнь на нем не возведешь. А Юле нужна была стабильность.
— Ты на работу когда устроишься? — спросила она.
— Да звоню, ищу… — Дима высоко поднял руку и с размаху опустил ее на газету с объявлениями, которая лежала на тумбочке.
— Может, плохо ищешь?
— Может, и плохо. Но я ищу хорошее. Так чтобы зарплата хорошая.
— И чтобы ничего не делать, — усмехнулась она.
— Ну почему же ничего не делать? Я в Подреченске как работал? Там все на мне держалось!..
— Семья на тебе держаться должна. Деньги заканчиваются, а работы нет. Как я Мишку сюда привезу?
— Скучаешь?
— А ты как думаешь?
Мишка снился ей каждую ночь. Сначала смеялся, когда тянул к ней ручки, а в последнее время только и делает, что плачет. Плохо ему без мамы.
— Ну, так, может, я тебя развеселю?
Дима навалился на нее, заставив почувствовать силу своего желания.
— Это несерьезно! — мотнула она головой.
— Зато не скучно!
Юля закрыла глаза, ощущая прилив радостного настроения. Что ни говори, а есть своя, особенная прелесть в этом сумасшествии…
* * *Снег лег на поля тонким ровным покрывалом. На этот год полевой сезон окончен, кто устал — может отдыхать. Но какой отдых, когда техники полон двор — трактора, комбайны, грузовики? Новых машин практически нет, в основном — старье, которое нуждается в постоянном ремонте. Телегу-то готовят зимой.
Специалистов у Клима хватало, но и сам он не сидел сложа руки. Снег, холод, а теплых боксов для техники у него пока что нет, но ничего, он и на открытом воздухе неплохо справляется с работой. Сняли мотор, разобрали его, поменяли два изношенных поршня. Собрать обратно этот «конструктор» — дело непростое, но Клим точно знал, что к вечеру все будет сделано.
— Клим Александрович!
Он оглянулся на голос и увидел Ирину. Она стояла у ворот в светлой шубке, в темно-серых сапогах на высоком каблуке. Волосы распущены, глаза накрашены, на губах сочная блестящая помада. И в глазах игривый блеск.
Клим угрюмо улыбнулся, взял тряпку, вытер руки, неспешно направился к Тимьяновой. Слишком уж она важный гость, чтобы отказать ей во внимании.
Полтора месяца прошло с их первой встречи.
— Здравствуйте, Ирина Павловна.
— Ну, зачем же так официально? — кокетливо обиделась она.
— Извини.
— Ну вот, уже лучше…
Она взяла Клима под руку и задала ему направление. Он отвел ее в свой кабинет. Печи в здании топились постоянно, поэтому там было тепло. И чайник он включил. И шубу снять помог. А еще фигуру ее оценил. Похудела Ирина, пока они не виделись. Заметно похудела. Платье на ней плотно сидит, талия хорошо просматривается. Талия с переходом на плотные упругие бедра. В самом соку женщина. Зимняя вишня. В коньяке… Коньячком от нее и попахивало.
— Может, чего покрепче? — спросила она.
— Я человек простой. — Клим достал из тумбочки бутылку сливовой водки.
Глаша гнала первоклассный самогон и очищала его до прозрачности слезы ребенка. Для своих она делала отличную водку, только вряд ли Ирина это оценит. Тем более что она уже коньячка на грудь приняла.
— Да я тоже не из дворян, — усмехнулась она. — Мы с тобой из одной грязи, Клим.
Она лихо опрокинула стопку, даже не поморщилась. И кусочком сала закусить не побрезговала. Клим тоже выпил, но закусывать не стал.
— Ключница водку делала?
— Учетчица, — улыбнулся Клим. — Что, не очень?
— Да нет, вроде ничего. — Ирина провела пальцами вдоль пищевода.
Один палец будто случайно ненадолго застрял в ложбинке между ее полубюстьями.
— Я ведь тоже, как ты, вся в работе. То одно, то другое. Третье в голове, четвертое в мыле… Иногда так выпить хочется. А не с кем… Подруг у меня нет. Были, да сплыли. Я, оказывается, их всех обворовала. Ты же знаешь, как у нас, если есть деньги, значит, украл.
Клим кивнул. Увы, но его упрекали в том же самом. Оказывается, его люди могли получать в два-три раза больше, чем другие, а раз такого нет, значит, он их обворовывает. И кулаком за глаза называли, и мироедом. Все было. И есть. И будет.
— Ты меня понимаешь. И я тебя понимаю. Как нам не выпить?.. Или не понимаешь ты меня? — спросила она, пытливо глядя на фермера.
— И понимаю. И уважаю.
— А почему не приехал ко мне? Найти меня нетрудно. Посидели бы, поговорили. Помнишь, я про мукомольный завод тебе говорила?
— Как же не помню, очень хорошее дело. Только рано еще. Это ж какой урожай нужен, чтобы на завод хватило?
— Ну, заводы разные бывают — от мини до гигантов… И зерно можно у других закупать. Конечный продукт в этом деле дает высокую добавочную стоимость, будет выгодно… Знаешь, что-то не хочется о делах. Давай лучше выпьем.
Клим догадывался, каким может быть продолжение этого банкета, но Ирину не отговаривал. Они выпили, кое-как закусили.
— Что там про Юлю слышно? — спросила она.
— Слышно, — угрюмо буркнул Клим.
— Что слышно?
— Звонила. Сказала, что у нее все хорошо.
Юля звонила своей бабушке недели две назад. С ней поговорила, а с Климом — нет. Или не хотела, или боялась, а может, и то и другое.
— С кем хорошо? — язвительно усмехнулась Ирина.
— Ты знаешь, с кем.
— О сыне хоть спросила?
