Жизнь как триллер - Марина Серова
Я позвонила в квартиру номер двадцать шесть, соседнюю с квартирой Федорова. Странно, конечно, что в двадцать пятой квартире никого нет. Судя по информации, полученной мной из базы данных, бывший муж Майи был прописан вместе с матерью, Зинаидой Петровной, которой сейчас шестьдесят пять лет.
Возникает законный вопрос: куда могла подеваться Зинаида Петровна? Я очень сомневалась, что женщина до сих пор работает, хотя может быть и такое, на одну пенсию прожить сложно. По образованию мать Виктора была экономистом, работала в банке, Виктор пошел по ее стопам.
Может, сейчас Зинаида Петровна на службе? Если мне повезет и я смогу поговорить с соседями Федоровых, возможно, они ответят на мои вопросы…
К счастью, вскоре раздался щелчок — трубку домофона взяли, женский голос спросил:
— Кто это?
Судя по всему, моей собеседнице было лет пятьдесят, а то и больше.
Я проговорила:
— Доброе утро, я — знакомая Зинаиды Петровны Федоровой, но не могу никак до нее дозвониться. Приехала, звоню в квартиру — не отвечают… Я уже начала беспокоиться!
— Эх, вы ничего не знаете! — огорчилась женщина. — Подождите, я вам открою, а то неудобно так разговаривать…
Я обрадовалась — соседка Федоровых наверняка что-то знает и о Зинаиде Петровне, и о ее сыне!
Женщина открыла дверь, я зашла в подъезд и поднялась на третий этаж.
На пороге двадцать шестой квартиры меня встречала пожилая особа, ей явно было больше шестидесяти. Она была в домашних штанах и в вязаной кофте на пуговицах, в руках женщина держала половник.
Похоже, я оторвала ее от готовки, догадалась я про себя. Вслух проговорила:
— Вы простите, что я вас побеспокоила… Зинаида Петровна — подруга моей тети, вот родственница и прислала меня проверить, что произошло и почему Зинаида Петровна на звонки не отвечает!
— Ой, беда с Зиной случилась, — покачала головой хозяйка квартиры. — Тебя как зовут-то, деточка?
— Женя, — представилась я.
— А я — тетя Валя, меня все так зовут, — проговорила женщина. — Если у тебя время есть, проходи на кухню, я тебя чаем напою, с пирожками! А то в дверях-то неудобно говорить…
У странной тети Вали напрочь отсутствовала осторожность — она приглашала в свою квартиру совершенно незнакомого человека, а я ведь могла оказаться и воровкой, и убийцей! Но оглядев прихожую и кухню, куда тетя Валя меня проводила, я поняла, что грабителей женщине опасаться не нужно — у нее в квартире поживиться явно нечем. Ценностей у тети Вали не было, самое дорогое, что имелось на кухне, — это допотопный телевизор, стоящий на стареньком холодильнике. Даже микроволновой печи в помещении не оказалось, женщина пользовалась исключительно газовой плитой, на которой сейчас булькала кастрюля с чем-то ароматным.
Несмотря на вопиющую бедность, квартира была чистой и убранной, на табуретках лежали вязаные сидушки, на крючках над плитой висели прихватки, собственноручно сшитые хозяйкой квартиры.
Тетя Валя усадила меня за стол и спросила:
— Женя, ты чай или кофе будешь?
— Пожалуй, от кофе не откажусь, — улыбнулась я. — Так что случилось с Зинаидой Петровной?
— В больнице она, — вздохнула тетя Валя. — В реанимации, туда никого не пускают. Вчера вечером увезли, приступ у нее случился. Хорошо, что мы с ней общаемся, у меня даже запасные ключи от ее квартиры есть, на всякий случай. А у нее — запасные от моей, мы же обе немолодые уже, никого из родных нет… Вот, зашла я к соседке, хотела спросить у нее стакан сахара для пирожков — у меня закончился, только в сахарнице немного осталось, а в магазин не хотелось бежать. Звоню-звоню в квартиру, а дверь никто не открывает. Я подумала, вдруг случилось что, взяла запасные ключи, дверь открываю — а там она лежит, прямо около порога. Показалось, что она не дышит уже… Я быстрее скорую вызывать, хорошо, что врачи быстро приехали. Сказали, что если б я зашла в квартиру соседки на полчаса позже, спасти бы ее уже не удалось. Но и сейчас неизвестно, выкарабкается она или нет, никаких прогнозов врачи не дают, знакомых к ней не пускают… Эх, так вот мы с ней и помрем, одинокие, никому не нужные…
Тетя Валя вздохнула, налила мне в стакан кипятка и поставила тарелку с ароматно пахнущими пирожками.
— Постойте, но у Зинаиды Петровны ведь сын есть, Виктор! — воскликнула я. — Ему-то хоть сообщили о том, что мать в больнице?
— Ой, да какой он ей сын! — махнула рукой тетя Валя. — Он и не сын ей уже, мать, видимо, вычеркнул из жизни. Зина мне рассказывала эту историю, жалко, конечно, что так получилось… Но Виктор мог бы сделать шаг навстречу матери, все-таки она его родила, жизнь ему дала! Но дети — неблагодарные эгоисты, думают лишь о себе…
— Что между ними произошло? — поинтересовалась я. — Почему Зинаида Петровна не общается с сыном?
— Виктор никак не может простить матери то, что она заставляла его поступать так, как ему не хотелось, — пояснила моя собеседница. — Муж Зины, Иван, всю жизнь был рохлей и мямлей, Зина являлась главой семьи. Она настояла на том, чтобы сын Виктор пошел учиться на экономиста, хотя парень совсем не хотел поступать туда, куда она ему советовала. Виктор любил географию, он мечтал поступить на геологический факультет, но Зина заявила, что такого никогда не будет. Видишь ли, она считала, что все геологи — беспробудные пьяницы, живут круглый год в палатках и носки ставят к стенке… Переубедить мать было невозможно, Виктору пришлось подчиниться. Он выучился на экономиста, даже работать устроился, в общем, все, как мать велела, делал. А потом влюбился в Аньку. Привел ее в дом, а Зине Анька совсем не по нраву пришлась. Она заявила Виктору, что ему такая жена не подходит и что он себе и лучше найдет. Но впервые в жизни Виктор воспротивился воле матери — он сказал, что женится на Аньке, а если матери что-то не нравится, то и вовсе съедет. У них скандал был, муж Зины не смел вмешаться — он во всем соглашался с женой. Виктор ушел из дома. Потом Зина позвонила сыну, сказала, что раз он так хочет жениться на Аньке, пусть женится, только из дома не уходит. Виктор привел невесту, вскоре они поженились. Уж не знаю, что там за история произошла, но Анька выдержала жизнь со свекровью полгода. Потом настояла на том, чтобы они с
