Длинные тени - Дэвид Балдаччи
Потом последовало продолжительное пребывание в институте когнитивных способностей в Чикаго, где он познакомился с людьми, тоже страдавшими от травм мозга. И для всех них эти травмы вели к ошеломительным новым ментальным сверхспособностям.
«Сверхспособности… Ага, я не могу ничего забыть почти никогда. Вижу смерть ярко-голубой, а прочее дерьмо порой оранжевым, порой розовым или зеленым. Меня донимают скверные большие числа. Я так же неуклюж в обществе, как четырнадцатилетний мальчонка, весь в прыщах, перед первым танцем. Я теряю дар речи в ситуациях, с которыми справлялся без труда, вроде умения быть забавным, а не докучным, иметь фильтры, проявлять сочувствие, хоть и малость наловчился в этом. У меня то же тело, но не та же личность в этом теле. Однако это стоило мне семьи, и из-за этого я никогда не смогу простить… себя».
Амос прикрыл глаза, и его широкие плечи понурились, ощутив полное бремя всего, о чем он раздумывал.
– Хотите, составлю компанию?
Подняв голову, Декер увидел стоящую рядом Уайт. Она переоделась в джинсы, темно-красную блузку и черные балетки, из-за которых выглядела совсем низенькой.
– Это свободная страна.
Скользнув на соседнее сиденье, она бросила взгляд на его телефон. Экран уже потемнел.
– Ждете звонка?
– Нет. – Амос убрал телефон в карман.
Помахав бармену, Уайт заказала джин-тоник, указав в качестве принципиального ингредиента «Бомбей Сапфир».
– Немало мы сегодня отмахали… Фактически пересекли весь штат дважды.
– Вот только почти ничего не узнали, – заметил Амос.
– Рано судить. Надо же с чего-то начать. И вначале всегда уйма вопросов и невнятного дерьма.
– И в конце – смотря, как обернется.
Принесли коктейль, и Уайт отхлебнула.
– Я разузнала о вас, Декер. Вы ни разу не бросили дело, к которому вас приставило Бюро, нерешенным.
– Во время своего самого первого дела в качестве начинающего детектива у себя в Огайо я посадил не того человека. Уйму лет спустя он поведал мне об этом. И бросил мне вызов, предложив доказать, что прав был он, а не я.
– И вы доказали?
– Да. Но слишком поздно, чтобы ему помочь. Кто-то убил его в тот же день, когда он бросил мне вызов. Я нашел его труп.
– И что почувствовали?
Допив пиво, Амос махнул рукой, чтобы принесли еще одно, и повернулся к ней:
– А как я мог, по-твоему, себя чувствовать? В дерьме по уши. Я вычеркнул из его жизни целые годы, потому что облажался. Взялся за дело с предвзятым мнением – и так с ним и не расстался.
– Это вас чему-то научило?
– Ага, научило, но слишком поздно для него.
– Поздравляю, – она подняла бокал, – вы не идеальны.
– По-твоему, речь об этом?
– Речь о том, что мы стараемся делать свое дело как можно лучше по мере способностей. Когда я была новобранцем, однажды напортачила с цепочкой поставок. Потом теряла время, хватаясь за дурацкие зацепки. Дважды ушлые адвокаты защиты поджаривали меня на свидетельской скамье, потому что я недостаточно усердно готовилась. Тут не телевидение, Декер. Мы делаем ошибки. Мы люди. Нам не всегда все удается. Мы не всегда разгадываем дело за час, включая рекламу.
– Вы, может, и нет, – только и ответил он. Но настолько вяло, что Уайт не обиделась.
– Значит, Лансер и Келли у нас пропали, – сказала она. – Дреймонт и Камминс мертвы. У бывшего мужа алиби.
– Предоставленное его сыном и, возможно, деловыми партнерами по видео. Нам нужно подтверждение, что он реально был в этих «Зумах». Если все это сойдется, тогда да, он лично эти убийства совершить не мог. Но мог кого-то нанять, как уже говорил.
– А словацкие деньги во рту?
– Либо реальные и буквальные, либо намеренный отвод глаз.
«А может, и то, и другое», – вдруг пришло ему в голову.
– А мотив бывшего?
– Нужно поговорить с адвокатом Камминс Дунканом Троттером. Смотря куда пойдут ее деньги.
– Ее соседка считает, что Тайлеру, а не Барри Дэвидсону.
– И все равно они могут быть мотивом, поскольку Барри может управлять этими деньгами и прожечь какую-то часть, пока Тайлер не достигнет совершеннолетия.
– Похоже, он весьма недурно зарабатывает и сам по себе.
– Внешность обманчива. И даже если все достанется Тайлеру, могут иметься личные мотивы для убийства, пока что нам неизвестные. Они развелись, и как-то непохоже, чтобы так уж по-дружески.
– И правда.
– И у меня предчувствие, что «Гамма» будет чинить препоны всем нашим запросам.
– У меня ощущение, что «Гамма» будет чинить нам препоны во многих отношениях.
Декер кивнул, но промолчал. И смотрел на свежую бутылку пива, будто она содержала подсказку.
– Будем уповать, что найдем что-нибудь на компьютерах или в телефоне судьи то, что нам поможет.
– Ага, – без энтузиазма буркнул Амос.
– Алекс называла вас неустанным. – Уайт посмотрела на него: – Стоит вам взяться за дело, и ничто, даже сам Господь Бог, не может вас остановить.
– И?.. – Он искоса глянул на нее.
– И, не поймите меня превратно, сейчас вы как-то не похожи на этого человека.
Декер сделал долгий глоток из бутылки.
– Может, сейчас я и не он.
– Самоубийство Ланкастер?
Встав, он бросил на стойку деньги за выпивку и ушел.
Глава 24
Уайт проводила взглядом великана, тяжко топающего прочь. Многие люди, которых она уважает, описывали его как настырнейшего и неотступнейшего следователя во всем ФБР. Да, действующего на нервы, раздражающего и раздражительного, порой ранимого, пугающе доходящего до самой черты рамок законности. Но доводящего работу до конца. Он пройдет сквозь стены и по каждому стоящему на пути, кто бы это ни был и какой бы ранг в иерархии ни занимал.
Но хотя днем Декер более-менее соответствовал этому образу, сейчас он даже отдаленно его не напоминал. И он ведь ее новый напарник… Фредерика потягивала джин-тоник, но на самом деле не чувствовала вкуса.
«Блин, я в жопе или что?»
Достав телефон, она позвонила домой. Ответила мать, Серена. Уайт спросила ее о детях, уже спящих в этот час.
– Они в полном порядке, а вот ты, судя по голосу, отнюдь не в порядке, Фредерика.
Мать категорически не желала называть свою дочь Фредди.
– Это из-за дела. Проблемы.
– У тебя проблемы с каждым делом, особенно поначалу. Так что ж теперь-то тебе не то?
– Мой напарник не тот. – Она пустилась в объяснения о Декере, в том числе о его черепно-мозговой травме и личных утратах. – Он
