Поэзия убийства - Наталия Николаевна Антонова
– Хорошо, – сказала она и направилась к дому.
Дон остался возле Мориса. Коту хотелось сказать ему так много! Но, увы, люди редко понимают кошачью речь. Чего же зря стараться. Поэтому Дон просто потёрся о ноги Мориса и запрыгнул ему на плечо.
– Ты тоже соскучился? Или проголодался? – тихо спросил Морис.
«И то, и то», – ответил ему кот своим янтарным взглядом.
Когда Морис вошёл на кухню, ужин уже был на столе. Приятно пахло крепко заваренным чёрным чаем с мятой. Миндаугасу показалось, что он находится в какой-то параллельной реальности, и он тряхнул головой.
– Ты чего? – спросила Мирослава.
– У меня сегодня именины?
– Понятия не имею, – ответила она. – Давай ужинать.
Дон тем временем уже ел на подоконнике камбалу и время от времени поглядывал на хозяев.
Глава 11
После ужина Мирослава призналась, что продвинуться в деле ей не удалось и на полшага.
– Правда, я познакомилась с дочерью секретаря Тавиденкова. Сама Нина Владимировна Мурашова лежит в больнице, и её подменяет дочь Дина. Так вот, мне кажется, что этой Дине или её матери известно о Фроле Евгеньевиче то, что неизвестно другим.
– Например?
– Например, перипетии его личной жизни.
– А вы не могли принять желаемое за действительное?
– То есть?
– Возможно, вам только показалось, что Дина что-то скрывает. Девушка расстроена из-за болезни матери и поэтому может вести себя не вполне адекватно.
– В жизни всякое может быть, – согласилась Мирослава, – но моя интуиция…
– Знаю, знаю, – весело перебил он её.
– Хорошо, оставим на время мою интуицию в покое. Рассказывай, всезнайка, где ты был и что делал.
– Помните, я вам сказал, что хочу доказать алиби Костомарова?
– Помню.
– Но вы не поверили мне?
– Отчего же. Просто я не заострила на этом своего внимания.
– А я решил довести задуманное до конца и первым делом отправился в «Берлогу».
Мирослава улыбнулась. Но Морис сделал вид, что не заметил её улыбки, и продолжил:
– Там я показал фотографию Ивана Терентьевича барменше. Её, кстати, зовут Люся. – Морис явно намекал на одинаковость имён барменши и подруги Мирославы Людмилы Стефанович, которую он недолюбливал.
Лицо Мирославы осталось непроницаемым, и Миндаугас проговорил:
– Эта Люся признала Костомарова по фотографии, хотя и сказала, что раньше его никогда не видела.
– Интересно, – обронила Волгина.
– Она также сообщила, что он просидел в «Берлоге» где-то чуть больше часа, выпил две порции водки и ушёл.
– Как полное имя этой Люси, ты узнал?
– Естественно. Людмила Дементьевна Ключникова.
– Имя соответствует занимаемой должности.
– Вы хотите сказать, фамилия.
– Понятливый ты мой. Больше тебе ничего не удалось добиться от этой дамы?
– Скорее девушки.
– Пусть девушки.
– Я её спросил, общался ли Костомаров с кем-то из завсегдатаев «Берлоги». Она сказала, что нет. Но потом вспомнила, что к нему за столик подсел какой-то мужик.
– Какой?
– Она его не помнит. Но сказала, что выглядел он как забулдыга.
– По этой характеристике можно долго искать его, в худшем случае, среди бомжей, а в лучшем – возле всех забегаловок в городе.
– Мне, как и вам, эта перспектива показалась далеко не радужной, поэтому я подсел за столик к сидящей в «Берлоге» компании, заказал за свой счёт выпивку для всех.
– Щедрый поступок!
– И был вознаграждён дружеским расположением всех сидящих за столиком и столь нужными нам откровениями. Оказывается, что Костомарова прежде в «Берлоге» никто никогда не видел. Подсевший к нему забулдыга был не кем иным, как местной достопримечательностью Гошей Энтогоном.
– Кем? Кем? – удивилась Мирослава.
Морис улыбнулся и объяснил:
– Зовут мужика Гошей. И он имеет привычку, подходя к выпивающей компании, спрашивать: «Энто у вас не самогоном пахнет?» За это ему и дали кличку Энтогон.
– А я уж подумала, что он работает на Пентагон, – пошутила Мирослава.
– Так вот, этот Энтогон никакой не бомж, он живёт в хрущёвке, в двухкомнатной квартире с матерью и тёткой. Обе уже старенькие. Они кормят и обстирывают Гошу, но отбирают у него все деньги, чтобы он их не пропил.
– Откуда у него деньги?
– Он получает небольшую пенсию. Так вот, не имея собственных денег, Гоша вынужден выклянчивать выпивку. Подсаживается он обычно не к старожилам, а к новеньким.
– Почему же его не знает Ключникова?
– Она тоже новенькая. Ещё и месяца в «Берлоге» не проработала.
– Могла бы и за месяц запомнить такую примечательную личность.
Морис пожал плечами.
– Что было дальше? Костомаров угостил Энтогона?
– Да. Потом он поднялся и покинул «Берлогу».
– А Гоша?
– Гоша увязался следом за ним.
– Надо бы поговорить с этим Энтогоном.
– Уже! Расчувствовавшиеся мужики дали мне его адрес, и я нанёс Гоше визит, прихватив две бутылки пива. Правда, одну из бутылок сразу же изъяла одна из двух старушек, встретивших меня. Другую они позволили вручить Гоше.
– Он был дома?
– Дрых без задних ног. Но старушки разбудили его. Увидев пиво, Гоша сразу же воспрял духом. А когда я вручил ему ещё и небольшую купюру, он поведал мне, что пошёл в тот вечер за Костомаровым в надежде, что тот зайдёт ещё куда-нибудь.
– Куда?
– Мало ли куда, например в бар. Но Костомаров прошёл по прямой квартал, и они оказались в полузаброшенном парке. Там Иван Терентьевич лёг на скамейку и заснул.
– Ты сказал, что Костомаров выпил две порции?
– Да.
– С чего бы ему тогда засыпать?
– Я тоже так подумал, и у меня возникло подозрение, не подсыпал ли ему чего-нибудь Гоша. Но тот клялся и божился, что не делал ничего подобного. В желании оправдаться в моих глазах он даже признался, что вытащил из кармана спящего Костомарова одну тысячу рублей. Остальные деньги он не тронул, чтобы, проснувшись, Костомаров, как выразился сам Энтогон, не подумал о Гоше чего дурного. Гоша же не знал, что он ничего не сможет вспомнить.
– А телефон у Костомарова был?
– Телефон был, старенький, кнопочный. Его Энтогон не тронул.
– Что было дальше?
– После того как Гоше не удалось разбудить Ивана Терентьевича, он потоптался ещё немного вокруг лавки, потом услышал чей-то смех, голоса и предпочёл скрыться.
– Он вернулся в «Берлогу»?
– Нет, купил водки в «Хмельке» и отправился к дворничихе Аграфене Кузьминичне.
– Ты и с дворничихой успел пообщаться?
– Успел. Она живёт в каморке в этом же доме.
– И подтвердила алиби Гоши?
– Типа того.
– Но алиби Костомарова никто не подтвердил. Если Гоша ушёл, Иван Терентьевич мог проснуться и отправиться на разбой. Если он вообще не притворялся.
– Не спешите вперёд батьки в пекло! Не притворялся он! И никуда не отправился!
Мирослава вопросительно посмотрела на Мориса.
– Помните, Гоша упомянул о смехе и
