Идеальная пара …или идеальная ложь? - Джеки Каблер
Причина выбора святых вскоре стала понятна – Лиам. Брату Дэнни было двадцать восемь, у него были проблемы со зрением, и обучение давалось ему с трудом.
– Они поздно родили детей. Маме было хорошо за сорок, когда родился Лиам, хотя, возможно, это и не имело никакого отношения к его проблемам, кто знает, – пояснил мне Дэнни на одном из наших первых свиданий. – Он всю жизнь сидел дома, так как не в состоянии работать, он даже не может за собой ухаживать. Я имею в виду, он хороший парень и старается, он даже может сделать себе чашку чая, но ему нельзя доверять кухонную плиту и все в таком роде. Трудности с обучением и проблемы со зрением дают о себе знать. Я беспокоюсь о том, что же будет с ним, когда мама и папа умрут. Надеюсь, все как-нибудь образуется. Возможно, я буду в состоянии присматривать за ним к тому времени или отдам его в специализированный пансионат. Сейчас подобные заведения совсем не те, что были раньше, когда они были подобны тюрьмам и могли присниться лишь в самом страшном сне.
Узнав так много о Лиаме, я с нетерпением ждала знакомства с ним, но оказалось, что Дэнни, похоже, был единственным О'Коннором, не лишенным душевного тепла и чувства юмора. Лиам же по характеру был больше похож на своих родителей, и хотя он и обнял брата при встрече, явно обрадованный его приездом, меня он едва признал, угрюмо буркнув «Привет!», и то, когда Дэнни настоял, чтобы он поздоровался с будущей невесткой.
При этом я заметила, что Лиам был единственным членом семьи, который, казалось, на самом деле любил своего отца. Проходя мимо Донала, он часто ласково гладил его по волосам.
– Прекрати! – выкрикивал Донал, но на губах его появлялась еле уловимая улыбка.
– Да, они всегда ладили, – сказал Дэнни, когда я поделилась с ним своими наблюдениями, лежа с ним в обнимку на грубых, царапающих простынях. – Папа – жалкий ублюдок, но к Лиаму он относится очень тепло. И, пожалуй, это единственное, что в нем есть хорошего.
Я больше не задавала вопросов. В моем представлении Донал был неприятным человеком, который держал в ежовых рукавицах всю семью, а Бриджит была явно несчастной женщиной, и, казалось, ее сердце превратилось в камень. Поэтому я совершенно нормально относилась к тому, что Дэнни не хотел вспоминать свое прошлое, которое, очевидно, было не сахар. Некоторые вещи лучше не ворошить, думала я, что было, то было, и с тех пор прошло немало времени, теперь же Дэнни кажется вполне счастливым. Тем более что мы вовсе не планировали часто навещать его семью, а все, о чем мы на тот момент думали, было наше с ним совместное будущее. Остальное было неважно.
Тем не менее несколько недель спустя, когда холодным февральским утром до нас дошло известие о том, что Донал умер от обширного инсульта, это сильно ударило по Дэнни. В течение последующих нескольких недель, в преддверии нашей свадьбы, он казался несчастным. Я никогда не видела, чтобы он плакал, такое было ему несвойственно, но он был молчаливее и грустнее, чем обычно, и больше обычного нуждался в уединении. Он часто углублялся в раздумья с напряженным лицом и сжатыми кулаками, расслабляясь только тогда, когда я заключала его в свои объятия и говорила ему что-нибудь утешающее.
Вот почему я была так удивлена, когда он объявил, что мы не поедем в Ирландию на похороны.
– Нет смысла, – сказал он. – Я попрощался с ним, когда мы были там в прошлом месяце. Мне не нужно возвращаться снова, чтобы увидеть, как его тело кладут в землю. Мама справится, у нее есть Лиам и множество родственников. Ты же знаешь, какие у нас отношения. Ей, наверное, будет даже лучше, если я не приеду. Я был бы лицемером, если бы поехал и плакал на его похоронах. Для меня это не такая большая потеря.
Поэтому мы никуда не поехали. Но, несмотря на холодные слова Дэнни, я видела, что потеря отца глубоко затронула его, и даже более года спустя иногда по выражению его лица было видно, что он все еще переживает. Семейные отношения иногда такие сложные, не так ли? Любовь и ненависть настолько тесно переплетаются, что становятся почти единым целым.
Но все эти размышления не давали мне ни малейшего представления о том, где сейчас был Дэнни. Я вдруг почувствовала внутри себя непоколебимую решимость, вышла из душа и стала вытираться полотенцем. Я решила высушить феном волосы, нанести легкий макияж, надеть чистую одежду и дожидаться Еву. Скоро соберутся вместе два репортера горячих новостей, пусть один из них и покинул эти ряды. И мы обе сосредоточимся на одной проблеме. Дэнни же не растворился в воздухе, значит, мы сможем это решить. Нам надо разобраться с этим. Каким-то образом нам надо докопаться до сути.
Глава 10
– Должны быть на месте минут через двадцать. Конечно, если пробок не будет. Можем застрять немного на железнодорожном переезде, – сержант Фрэнки Стивенс, находившийся за рулем, повернул голову и взглянул на Девона, а затем снова устремил глаза к дороге.
– Вполне возможно, – ответил Девон. На трассе M4 было довольно тихо, и, хотя они покинули Бристоль уже после девяти, они рассчитывали прибыть в бывший дом О'Конноров в Чизвике к одиннадцати пятнадцати, если не будет пробок, как сказал Фрэнки. Легкое путешествие немного скрасило не очень-то удачливое утро.
Перед отъездом из полицейского управления они получили данные по проверке записей с видеокамер, установленных в районе проживания Джеммы и Дэнни в Бристоле. За сорок восемь часов не было зафиксировано ничего, что могло бы пролить свет на исчезновение Дэнни, – ни одного человека, который был бы похож на него на велосипеде или пешком. Хотя это могло и не иметь никакого значения. Он мог выбрать маршрут, на котором не были установлены камеры.
Тем не менее это очень удручало. Тот факт, что соседи Дэнни никогда не видели его, конечно, тоже расстраивал, но современные люди не очень-то внимательны к тем, кто живет по соседству. Девон, например, поймал себя
