Рыцарь справедливости - Алексей Макеев
Гуров с трудом поднялся, затылок горел огнем, бок саднил, мир перед глазами плыл и двоился, но он приказал:
– Надо срочно начинать операцию, там сейчас начался бой собаки и человека, камера пишет. Золотистая бутылка с камерой на баре и часы золотые с жучком я сдал вместо денег на ставку. Дверь открыта, лестница вниз в зал человек на пятьдесят. Здесь черный ход, его тоже надо перекрыть, могут отсюда уйти или собак вывести. У бородатого могут быть ключи от всех дверей.
Командир группы мгновенно отреагировал – дергающегося от боли в вывернутых руках бородача обыскали. Часть бойцов и Стас бросились к центральному входу, десяток сотрудников замерли у второго входа, подъехала машина, куда начали усаживать задержанных. Лев двинулся было вместе с группой захвата, но через пару шагов от боли в затылке у него все поплыло перед глазами и он сбавил темп. Покачиваясь, дошел до двери самым последним и начал спускаться по лестнице, успев к тому моменту, когда в зале вспыхнул общий свет и всех посетителей полицейские начали отгонять от сетки и выстраивать вдоль стены и обыскивать. Раздался выстрел и визг собаки, несколько человек замерли у металлической сетки, держа в руках болгарку, не решаясь войти в клетку, где бесновалась в предсмертной агонии раненая собака, а в углу стонал искусанный человек. Сетка под действием инструмента разъехалась в стороны, мужчины бросились на помощь раненому и стали пытаться остановить кровотечение из глубоких рваных ран.
Лев пробирался между опрокинутыми столами и стульями к бару, протянул руку и забрал с верхней полки свою бутылку, в которой видеокамера успешно снимала все это время происходящее. Прижав к груди драгоценный груз, он начал пробираться к выходу из зала в подсобное помещение. Из темного коридора выглянул Крячко.
– Лев, всех успели взять. Часы я забрал, – он держал в руке золотые часы уже в пакете для вещдоков, потом обеспокоенно вгляделся в шатающегося коллегу. – Ты в порядке? Сейчас «Скорая» приедет за раненым, давай и тебя врач заодно осмотрит? Собак пришлось всех пристрелить, не дали ошейники надеть. В пятнадцать минут уложились, будем всем задержание оформлять.
Лев кивнул и сморщился от отозвавшейся в затылке боли. Еще несколько часов понадобилось экспертам для осмотра места происшествия, полицейским для обыска задержанных, а следователю для составления протоколов на них. Но Гуров уехал раньше, Стас, после того как они передали экспертам все записывающие устройства, лично усадил приятеля в машину и отвез в приемное отделение «Скорой помощи». Дежурный врач ощупал шишку на голове полковника, посветил фонариком в глаза и объявил:
– Сотрясение, постельный режим, никаких нагрузок. Сейчас выпишу рецепт, принимайте препараты и через три дня приходите на повторный прием.
Затем Стас отвез напарника домой и напоследок пригрозил:
– Завтра в отделе не показывайся, поправляйся давай. Лично прослежу. А будешь нарушать больничный режим, то с Марией свяжусь.
Гуров в ответ смог лишь пригрозить кулаком, его мутило все сильнее. Поэтому, как только за приятелем закрылась дверь, он, не раздеваясь, рухнул на диван и провалился в мутный болезненный сон.
В утренней сырости от остывающей сукровицы, проступившей на бинтах, руки и ноги дрожали еще сильнее. Он вцепился зубами в ворот куртки, чтобы сдерживать противные волны озноба по всему телу. Но его по-прежнему окатывало то жаром, то холодом от пронзающей руку боли, словно та проклятая собака как в замедленном кадре раз за разом вонзала клыки в мягкую плоть, оставляя на ней глубокие взрезы. В кустах неподалеку от него мерзкая псина дергалась в конвульсиях, пуская пену и выворачиваясь всем телом от боли и судорог, а тревожный голос раздавался со стороны площадки: «Оскар, ко мне, ко мне!» От вида резких движений лап, изломанной позы и еле слышного скулежа, на несколько секунд отступила боль, получилось сделать несколько вздохов без дрожи. Тревожный голос зазвучал ближе, и он побрел прочь, цепляясь за стволы деревьев, шатаясь от будто бы впивающихся в тело при каждом шаге тысячи ледяных игл.
Глава 6
Утром Гуров проснулся почти без боли, вскочил, чтобы стащить одежду, пропахшую алкоголем, и принять душ, но головная боль и дезориентация тут же вернули его обратно на диван. Пришлось приводить себя в порядок медленно, выверяя каждое движение, так чтобы не задеть саднящие ребра или не тряхнуть ненароком налитой свинцом головой. Зазвонил телефон, Лев Иванович привычно потянулся за ним, и тут же перед глазами поплыли темные круги, но сжав зубы, он ответил ровным голосом:
– Доброе утро.
В ответ раздался встревоженный голос юной следовательницы:
– Лев Иванович, мне сказали, что вы пострадали! Как вы себя чувствуете? Скажите, какие лекарства вам нужны, я привезу!
– Потише, потише, Лена, это всего лишь сотрясение. Приезжать не надо, у меня обычный домашний режим, так что давай докладывай по телефону о результатах поисков.
– Нет никаких результатов! – голос у девушки дрожал от возмущения. – Его вроде видели местные жители, но никто не общался и в каком доме живет не знают. Человек-невидимка. Мы вчера весь день на опрос потеряли.
– Почему же потеряли, убедились, что преступник все-таки существует и ведет очень замкнутый образ жизни, не общителен, больницами, магазинами и аптеками пользуется редко. Но он же человек и к тому же с травмой, значит, пользуется услугами врачей в другом районе, может быть платных. Не верю, Лена, в фантастику и привидений, он найдется, круг поисков сужается. Сколько у вас еще домов осталось для поквартирного обхода?
– Восемь девятиэтажек, еще 288 квартир, мы вчера всего сто обошли, не считая аптек и больниц. Может быть, он там не живет, по работе приезжал? Я ведь собиралась вам помочь с делом об отравлении собак, а не смогла.
Гурову показалось, что Лена всхлипывает от отчаяния, он не любил женские слезы.
– Не раскисай, все получится. Я вечерком подъеду и помогу вам, хотя бы пару десятков квартир обойду.
– Нет, что вы, не надо! – взвился
