Убийство в новогоднюю ночь - Наталия Николаевна Антонова
Зато генерал в отставке к попугаю относился снисходительно, а то и вовсе игнорировал птицу. Поэтому дразнить Полуянова попугаю было неинтересно.
Внучка Милы, Виолетта, в гости в Андриане на этот раз не пришла, решив встретить Новый год в молодежной компании. Зато Мила привела с собой Тишу – молодого красивого пса, которого все принимали за собаку аристократических кровей. На самом деле Мила подобрала Тишу крохотным щенком на улице и, пожалев, приютила. В чем ни разу и не раскаялась.
На Рождество они всей компанией отправились на дачу к Андрею Яковлевичу. Катались там на лыжах, пили чай из самовара, ели шашлыки и запеченную в печи картошку.
Правда на этот раз дома остался не только Аристарх Ильич, но и обе кошки Андрианы, Фрейя и Маруся.
Один лишь Тишка вволю набегался и навалялся в снегу.
После Рождества Андриана снова затосковала. «Хоть бы позвонил», – думала она об Артуре-младшем. Но он не звонил, исчез, словно его и не было в ее жизни. Правда, перед отъездом он оставил ей подарок, но она от обиды на него даже не стала открывать большой шуршащий пакет.
«Вот приедет, отберу у него ключ от моей квартиры, и пусть себе живет как хочет», – сердито думала Андриана. Какой смысл она вкладывала в эти мысленные угрозы, ей было самой непонятно. Ведь у Артура была своя квартира, которую ему выделила фирма как особо ценному сотруднику.
Прошло еще несколько дней, и однажды утром, когда Андриана пила чай на кухне и думала о несправедливости жизни, в замке повернулся ключ.
Андриана подскочила на стуле и хотела уже кинуться в прихожую. Но заставила себя смирно сидеть на стуле. В прихожую кинулись Фрейя и Маруся. Вскоре оттуда послышалось радостное мяуканье обеих кошек и ласковый голос Артура-младшего:
– Что, соскучились, мои хорошие?
Вскоре он вошел на кухню и произнес ласково:
– Здравствуй, красавица!
Андриана буркнула в ответ что-то неразборчивое.
– Вижу, что ты не соскучилась, – притворно вздохнул Артур. – Видно, рано я приехал.
Андриана ничего не ответила, продолжая пить чай.
– Ладно, раз такое дело, – проговорил Артур, наливая себе чая и садясь за стол, – придется принять приглашение друга и съездить к нему на пару деньков в лесное хозяйство.
– Какое хозяйство? – прорвало Андриану.
– В лесное, – меланхолично отозвался он.
– Никуда ты не поедешь! – воскликнула она и стукнула своим маленьким кулачком по столу.
– Это еще почему? – сделал вид, что удивился, Артур.
– Потому что соскучилась я! Соскучилась! Что, теперь доволен?!
– Пока не совсем, – ответил он.
– Это еще почему?
– Ты ни единого слова не сказала о моем подарке. Понравился он тебе или нет.
– Какой подарок? – растерянно спросила Андриана.
Он посмотрел на нее удивленно, и только тут она вспомнила о большом пакете, который так и не удосужилась открыть.
– Так что с подарком? – спросил он.
– Я его не открывала!
– Почему?
– Потому, что обиделась на тебя, – призналась Андриана.
– За что?
– Ты меня бросил! – Андриана на этот раз еще и ногой притопнула под столом для большей выразительности глубины своих чувств.
Артур рассмеялся:
– Я уезжал к своей родной бабушке. Другая бы на твоем месте похвалила меня как примерного внука.
– Я, может быть, и похвалила бы тебя, – призналась Андриана, – если бы много лет назад к ней не уехал твой дед.
– Сама виновата! – отрезал Артур-младший.
Андриана уже было собралась ему возразить, даже рот открыла, но он бесцеремонно перебил ее, велев:
– Марш за пакетом!
И она послушалась его, сходила в комнату и принесла пакет.
– Открывай!
Она открыла его и вытащила то, что в нем находилось. И замерла от восхищения и мистического трепета. Она не могла поверить своим глазам. В ее руках была легчайшая белоснежная шубка. Она уже поняла, что мех ненатуральный, таковы новые веяния современного мира. Но это не умаляло великолепия шубы, наоборот, делало ее еще более восхитительной. Андриана догадалась, что и стоила она немало.
– Надевай! – велел Артур.
И Андриана Карлсоновна надела шубу, которая оказалась легче воздуха, Андриана практически не ощущала ее на своих плечах. Женщина посмотрела в глаза Артуру и спросила:
– Она мне идет?
– Очень! – вырвалось у него.
– И на кого я в ней похожа?
– На Дюймовочку, решившуюся примерить образ Снежной королевы, – ответил он.
– Ты смеешься надо мной? – спросила она голосом маленькой девочки.
– Ничуть.
– Значит, я выгляжу в ней смешно?
– Нет! Ты выглядишь в ней сногсшибательно!
– Ты не обманываешь меня? – теперь ее голос прозвучал недоверчиво.
– Нет, конечно! С какой стати?!
– Мало ли.
– Глупенькая, – проговорил он ласково, подошел поближе, приобнял ее и погладил по голове.
Сердце Андрианы замерло в груди, а потом помчалось вскачь.
– У меня для тебя еще один подарок, – сказал между тем Артур.
– Какой? – спросила она и затаила дыхание в ожидании ответа.
Ответ был не совсем таким, как ей хотелось. Но она прекрасно понимала, что он не мог предложить ей того, о чем она так страстно и наивно мечтала.
– Я купил два билета на «Снегурочку», – проговорил Артур, – и сегодня вечером мы идем с тобой на этот спектакль.
– В драму? – почему-то переспросила она.
– Нет, конечно. Это же балет! В театр оперы и балета.
И она с радостью согласилась идти с ним в театр. Спектакль потряс ее до глубины души! До этого она видела его всего один раз в детстве, и тогда он не тронул ее, скорее всего, потому, что она была слишком мала.
Теперь же рядом был Артур. После спектакля она принялась думать, на кого больше похож Артур, на Мизгиря или на Леля. Но выходило, что ни на того, ни на другого. Еще ей пришло в голову: почему Островский назвал героя Мизгирем? Ведь мизгирь – это паук, южнорусский тарантул. Может, он за Купаву так на купца обиделся?
В театр Андриана ездила в новой шубке, и, возвращаясь обратно, она сидела счастливая в машине Артура на пассажирском сиденье рядом с ним, куталась в свою мягкую белоснежную шубку и время от времени бросала тихие взгляды на него в зеркале.
Когда они шли к подъезду, в небе светила полная луна, а в воздухе кружились редкие снежинки. Одна из них упала Андриане прямо на нос, и она тихонько стряхнула ее варежкой.
Дома Андриана Карлсоновна достала тапочки со смешными помпончиками и стала переобуваться. Нога ее привычно взлетела вверх, Макар Пантелеймонович, ее многострадальный городской телефонный аппарат, схватился за голову и зажмурил глаза,
