Михаил Петров - Гончаров разгадывает семейную тайну
- Вы правы. - Сникнув, женщина спросила: - А вы с тех мест, что ли?
- Бывали проездом, - уклончиво согласился Мамай. - Значит, вы утверждаете, что Сергей Логинов убил Бокова, преследуя какую-то корыстную цель?
- Ничего я не утверждаю.
- Послушайте, Татьяна Петровна, от тех мрачноватых событий нас отделяет уже четверть века и бездна текущей воды. Бояться вам нечего. Расскажите нам все, что вы знаете. Мы обещаем не доводить вашу информацию до широкого круга злых и любопытных прокуроров.
- Ничего я не знаю, - отрезала женщина. - Спросите лучше у Ольги, она про все больше моего знает. А я никогда ничего не знала, просто кое о чем догадывалась, и говорить на эту тему я больше не хочу, вы понимаете, не хочу! Уходите!
- Понимаем. Тогда мы тему сменим. Почему ваш сын решил во второй раз послужить отечеству? - открыл я вопрос, занозой сидящий во мне с самого начала нашей беседы.
- А вам-то какое дело? - испуганно напряглась хозяйка. - Захотел послужить - пусть служит, все одно в армии порядка побольше, чем на улицах.
- Почему он носит другую фамилию? - как в воздух, выстрелил я вопросом.
- А вы почем знаете? - с какой-то надеждой спросила она.
- Бабы на селе просветили.
- А, ну это они могут, ведьмы старые. Только Лерка фамилию носит свою, а я поменяла на мужнину.
- Какая же была до замужества?
- Ермакова.
- А не тот ли самый это Ермаков, который копошится на ферме у сестер Логиновых? - задумчиво спросил Мамай, шагая по жухлым листьям городка.
- Осел! - коротко ответил я. - Я об этом догадался еще час назад.
- Значит, это он пришикнул Логинова, мстя за своего отца, - торжественно выдал он нагора свежий плод своего ума.
- Я завидую твоей сообразительности.
- Выходит, нам нужно немедленно вылетать домой.
- Не вижу в этом никакой срочности.
- Котяра, но он же может их всех перешлепать электротоком.
- А зачем ему это надо? Он сделал свое дело и теперь развлекается с Клавкой. Я не удивлюсь, если он на ней женится.
- Помилуй Бог, на родной-то сестре?
- С родной сестрой она и рядом не лежала. Ее отец - Сергей, а мать Ольга. В то время как мать Валеры - Татьяна Петровна, а отец - Алексей Боков. Совсем ты у меня мозгами заплохел. Но ехать действительно нужно.
В пустом помещении вокзала нас неприятно удивили, сказав, что на сегодня поездов до Новокузнецка не предвидится, что же касается электричек, то с ними дело обстоит так же печально и первая отходит только в шесть утра.
Удрученные этим обстоятельством, мы поплелись в город в поисках гостиницы.
- Котяра, - спросил меня по дороге Мамай, - а тебе не кажется, что за нами кто-то все время сечет?
- Кто? - невольно оборачиваясь, спросил я. - Ты его заметил?
- Нет, но у меня такое ощущение, что кто-то давно сел нам на холку.
- Пить надо меньше, тогда и ощущения пропадут. А то с утра зарядил! А к вечеру тебе вообще агенты ЦРУ начнут мерещиться.
- М-да, скучный ты человек, Гончар, постарел. Скоро проповеди читать начнешь.
Гостиниц в этом Богом забытом крае оказалось две, причем стояли они напротив друг друга. Одна относительно современной постройки называлась "Модерн", другая, более древняя, соответственно "Ренессанс". Я был просто сражен интеллектуальной мощью местных правителей. После некоторых размышлений мы остановили свой выбор на "Ренессансе", уж больно убого выглядел его конкурент.
Толпы страждущих клиентов администратора не досаждали. Никто воровато не совал в паспорт полтинничка, никто не нашептывал ей на ухо магических имен, и вообще огромный вестибюль был пуст, как пуст был и балкон с впечатляющей, сусального золота, цифрой "1887". Мраморные лестницы, полого спускающиеся вниз, тоже были безлюдны. Определенно нас никто не ждал.
- Не слабо! - оценил Мамай фундаментальный памятник зодчества.
- А то! - поддержал я его. - Это тебе не по бабкиным перинам скитаться.
- Колоссально! Только, наверное, дерут здесь три шкуры?
- Не должно быть, думаю, что эта халупа себя окупила сто лет назад. Но я не вижу метрдотеля, портье, где, наконец, швейцар?
- А я не вижу здесь пригостиничного кабака, - в свою очередь посетовал Мамаев. - Не гостиница, а какая-то синагога. Пойдем отсюда, Котяра, мне кажется, в "Модерне" нам будет уютнее.
- Эй, куда вы? - Откуда-то из-под конторки администратора высунулась длинная и усатая рожа с грандиозным носом. - Зачем уходите?
- Затем, что здесь никого нет.
- Обижаете. А я кто, по-вашему?
- Но тебя же не было.
- Я был, просто спал, а потом вас слушал. Какой номер заказывать будете?
- Сначала нам бы хотелось ознакомиться с ценами.
- А что знакомиться, хорошие цены,
- В этом мы не сомневаемся, но хотелось бы убедиться самим.
- Обижаете. - С явным неудовольствием он поставил перед нами табличку, в которой нас предупреждали, что если мы на сутки займем суперлюкс, то билеты на обратную дорогу нам будут только сниться. Если захотим отдохнуть в простом люксе, то имеем шанс добраться до дома в плацкартном вагоне, правда, для этого нам придется на время забыть о еде. Немного посовещавшись, мы остановились на полулюксе, о чем немедленно сообщили усатой роже.
- Живите на здоровье! - протягивая нам золотисто-розовый бланк, пожелал он. - Дарина, - крикнул он куда-то вглубь, - проводи гостей в шестой номер!
- А кто у тебя люксы снимает? - строго поинтересовался я.
- Цхе! Есть такие люди, дорогой! Не нам с тобой чета. Коньяк - пить жалко! Девочки - пальчики оближешь! Из самого Новокузнецка к нам едут!
Шестой помер находился на втором этаже и открывался большой передней, из которой одна дверь вела в ванную, а другая в жилую комнату, уставленную старинной мебелью и современной аппаратурой. Самым примечательным в ней были напольные часы с дарственной надписью, из которой следовало, что золотопромышленник Степанов вручает сей скромный дар городу в день его столетия.
- Это сколько же лет вашему городу? - спросил я сопровождавшую нас девицу,
- Больше двухсот, - гордо ответила она, словно прожила в нем всю жизнь.
- А как же эта реликвия здесь оказалась?
- Э-э-э, не знаю, наверное, дядя купил. Он много разного барахла купил. Зачем - я не знаю, а он говорит - тебе, Дарина, этого не понять. Совсем, что ли, я глупая?
- А не боитесь, что часы могут украсть?
- Э-э-э, кому они нужны? И кто их отсюда вытащит?
- Да хоть бы их действительно отсюда убрали, - поддержал ее Мамай, - У них, наверное, такой бой, что на другом конце города слыхать. Как нам спать прикажешь?
- Э-э-э, за это не волнуйтесь, бой у них отключили.
- Ну, тогда я против них ничего не имею, - успокоился Толик и начал снимать штаны. - Тысяча извинений, мадам, но мне нужно переодеться.
- Тогда я пошла, если что-то будет нужно, пользуйтесь домофоном.
Она ушла, а я принялся с интересом разглядывать часы и прочий антиквариат, которым был болен хозяин гостиницы. Мамай без штанов, но в рубашке нерешительно топтался посреди номера.
- Если ты вообразил себя Мисс-98, а этот номер подиумом, то ты немного перебрал, дружище. Мне не доставляет никакого удовольствия смотреть на твою жирную задницу.
- Я вот думаю: как нам лучше быть? То ли сначала помыться, а потом сходить в кабак, то ли сначала сходить в кабак, а только потом помыться.
- Думаю, что в первом варианте заложено большее зерно рациональности, потому что во втором случае мы будем мыться в какой-нибудь луже.
- Не скажи, мы можем просто покушать, а водку с закуской взять с собой в номер. Подумай, сейчас уже девять часов, а мы с утра, кроме кантемировского силоса, ничегошеньки не ели. Так и желудок испортить недолго, язву какую-нибудь нажить.
- Уговорил, - согласился я с его вескими доводами, - пойдем, только поскорее, пока там черти на барабанах не заскакали.
- Котяра, - он как-то странно на меня посмотрел, словно не решаясь сказать что-то очень важное, - извини, что повторяюсь. У тебя не появилось чувство тревоги?
- Нет. Успокойся, просто тебя колотит похмельный синдром. А чувство опасности у меня развито очень хорошо.
Ужинали мы чуть больше часа, и когда вернулись в номер, то маленькая стрелка антикварных ходиков еще не подошла к одиннадцати. Как я предполагал, Мамаев лезть первым под душ отказался наотрез. Только после меня, да и то с большим скандалом мне удалось загнать его под живительные, отрезвляющие струи. Минут через пять он уже сам с удовольствием похрюкивал и приплясывал.
- Котяра, ты был абсолютно прав, называя меня круглым засранцем. Я прошу у тебя прощения. Иди сюда и потри мне спинку.
- И давно в тебе проснулись гомосексуальные наклонности?
- Я на полном серьезе, сам-то я по причине полноты дотянуться до нее не могу, а там что-то чешется.
- Приедешь домой, там тебе супруга почешет. Чем я тебе ее потру, носком, что ли?
- Ага, я всегда в командировках так делаю
- Достал ты меня, толстый педераст, - входя в ванную, ругнулся я. - Где носок?
