Алина Кускова - Улики исчезают в полночь
– Как его узнать? – поинтересовалась Антонина Эдуардовна, млеющая от близости участкового уполномоченного.
– Очень просто, – мягко ответил ей Пугач, – узнают обычно по определенным признакам.
– Точно, – согласилась с ним Боблова, – по признакам. Вот вас, Семен Семенович, я бы сразу узнала, будь вы преступником!
– Почему это? – чуть не обиделся участковый.
– По бите, – довольно сообщила ему Антонина Эдуардовна и пояснила: – Преступник же должен ходить с битой! Если незадействованных бит в квартире Дворецкой не нашли…
– Какая вы, Антонина Эдуардовна, однако, умная женщина!
– Вы тоже, Семен Семенович, достаточно образованный мужчина!
– Наша служба и опасна и трудна, – затянул Пугач.
– И на первый взгляд как будто не видна, – подхватила Антонина Эдуардовна.
Они вздохнули и замолчали, каждый задумался о своем. Но тут же очнулись от тихих шагов спускающейся по лестнице Аделаиды Ведьминской.
– Если кто-то кое-где у нас порой… – сурово продолжил Пугач.
– Честно жить не хочет, – звонко поддакнула ему Антонина Эдуардовна.
– Про суровый бой я все знаю, – заявила Аделаида и протиснулась к выходу, – полнолуние. Не спится. Между прочим, брошенная собака Гатчиной вовсю воет в ее квартире. Обычно так воют на трупы.
– Чур тебя, Ада! Чур меня! – испугалась Боблова.
– Не паниковать, дамочки, – приказал Пугач и встал.
Он подошел к квартире Евы, толкнул дверь и заглянул вовнутрь.
– Что там? – шепотом поинтересовалась Боблова.
– Там точно труп! – воодушевилась Аделаида, намереваясь за ней следом зайти в квартиру.
– Стоять! – крикнул участковый и включил свет. – Ничего не понимаю.
Понимать было нечего. Трупа, правда, не было, зато в квартире был полный кавардак. Кто-то залез, игнорируя сидящих на лестничной клетке участкового с Бобловой, и перевернул квартиру Евы вверх дном.
– Барабашка, – предположила Антонина Эдуардовна, разглядывая на цыпочках из-за могучего плеча Пугача разбросанные повсюду вещи и перевернутую посуду.
– Нечистая сила, – удовлетворенно хмыкнула Аделаида и улыбнулась.
– Я этой силе! – Пугач потряс перед собой большим кулаком.
– Да! – поддержала его Антонина Эдуардовна. – Мы этой силе еще покажем!
– Ну, спокойной вам ночи, – зевнула довольная происшедшим Аделаида и направилась к себе.
Глава 9
Могильщик позарился на имущество усопшего
Для чего Бог создал женщину из мужского ребра? Для того чтобы она беспросветно трудилась на кухне, возилась с детьми и работала, как ломовая лошадь, в бухгалтерии, отрабатывая это самое ребро?! А как же ее желания, чаяния и стремление быть человеком, ни в чем не уступая мужчине? Об этом Всевышний не позаботился. Он на чаяния и стремления фактически наплевал, вот и приходится женщинам самим добиваться того, что природа щедро дала мужчинам от рождения.
Прежде всего брюки. Василиса достала из сумки джинсы, которые прихватила на всякий случай, развернула их и посмотрела критическим взглядом на модные, поношенные части. Можно, конечно, поспорить, что брюками мужчин снабдила не природа, а древнеримские кутюрье, которым осточертели тоги. Ей от этого не станет легче. Придется надевать джинсы и продолжать доказывать всем, что у этой хрупкой женщины мужская логика.
Да, еще природа щедро снабдила мужчин мужской логикой. Вот этого у них не отнять! Незатейливая, без завихрений и уходов в сторону, прямая, как отесанная доска, она позволяет им переступать через многочисленные подпунктики и двигаться строго к пункту назначения. А этого так недостает Василисе! Она цепляется за все сразу, боясь пропустить что-то основное, и топчется на одном месте.
Что она имеет на сегодняшний день? Практически ничего. Кто задушил Дворецкую, она так и не выяснила, и задушили ли девушку вообще, тоже не знает. Зато Василиса в курсе того, что на мясокомбинате «Рога и копыта» процветают мелкие несуны, а Аркадий Сидорович Плешь держит в роскошном доме петуха с курами. Это что, его лебединая песня? Или он каждый день кушает свежий куриный супчик?
Вот ее опять унесло с прямого пути на извилистую обочину. А там, на этой извилистой обочине, одни неприятности. Василиса отложила джинсы и взялась за пострадавший костюм. Доказывать, что женщина тоже человек, можно и в юбке.
– Нет, нельзя, – решительно произнесла Василиса и отбросила грязную юбку в сторону.
– Ничего страшного, – подхватила юбку Юля, – если замочить, а потом хорошенько потереть…
– Если хорошенько тереть, то ее лучше сразу выбросить, – вздохнула сыщица.
– Ничего, – не сдавалась Юлька, – ходят же люди и в джинсах!
– Ходят, – согласилась с ней Василькова, – но не на шпильках.
– Да, – кивнула Юля, – в кроссовках удобнее гоняться за преступниками.
– А я без шпилек не могу! – посетовала Василиса и поднялась на цыпочки, увеличивая свой рост. – На шпильках я выгляжу в глазах окружающих более значительной.
– Мне кажется, – заметила Юлька, – сегодня мода настолько демократичная, что позволяет носить все и со всем. С джинсами носят все! Даже платья. По-моему, шпильки тоже.
– Да, ничего не остается делать. – Василиса достала из сумки очередную пару туфель на шпильках и прижала их к груди. – Порой мне кажется, – доверительно поделилась она с Юлькой, – что я со шпильками родилась.
– А мне кажется, что я родилась в джинсах и кроссовках.
– Что-то мы отвлеклись от темы. – Василиса вспомнила про прямую мужскую логику. – Мы должны думать о смерти, а не о рождении.
– А что тут думать? – пожала худенькими плечами Юлька. – Плешь Еву и задушил, отомстил за то, что она его бросила. Небось до этого на курах тренировался. – И она изобразила, как Аркадий Сидорович сворачивает куриную шею. – И закопал у себя на даче. У него столько земли – копай не хочу.
– Кроме земли, у него на даче жена.
– Она ему и помогла избавляться от тела! – чисто по-женски предположила Юлька.
– Зачем ей это было нужно?!
– Она хочет, чтобы муж стал депутатом! Чтобы у него появились особые полномочия и привилегии, чтобы она заняла достойное место в обществе. Если муж не олигарх, то депутат. Вполне резонно.
– Женская логика, – фыркнула Василиса. – А у нормального человека сразу в связи с этим возникнет вопрос: а не убила бы она сама супруга, если бы узнала о его измене?
– А откуда она узнала бы? Он вряд ли ей признался.
– А как бы он объяснил, откуда взялось тело?
– Подумаешь, – отмахнулась Юлька, – да можно что угодно придумать. Это как к джинсам платье надеть: зашла девица за солью и померла на пороге коттеджа. Сокрыли они тело, чтобы Плешу не приписали убийство.
– Плешь, – автоматически поправила Юльку Василиса, – эта фамилия не склоняется.
– Как же, – не согласилась та, – сегодня из– за выборов ее склоняют на каждом углу! И прокалываться ему не имеет смысла, иначе победит соперник.
– В этом ты права. И если бы я думала мужской головой, то решила бы, что кандидатам убивать кого-то накануне выборов просто глупо. Это неправдоподобно, если с выборами не связано!
– А если бы ты думала женской головой?
– Тогда предположила, что Еву убил кто-то из помощников без их ведома.
– Обалдеть, – изумилась Юлька, – тогда это точно был мнимый кузен!
Она все еще не могла его простить.
Безусловно, Юлька знала, насколько обманчиво первое впечатление. Оно ее обмануло хорошо. Слишком хорошенько, чтобы об этом взять и забыть. Она теперь всегда будет помнить, что не все красавцы, пристающие к наивным и доверчивым девушкам на скамейках, полны трепетных чувств и романтических настроений. Юлька отныне уверена, что все красавцы на скамейках – сплошь и рядом лгуны, обманщики и убийцы. Ну, не все красавцы, а только чужие. Бенедикта хоть красавцем и не назовешь, но он тоже очень привлекательный. Что-то от братьев ни слуху ни духу.
У участкового с Антониной Эдуардовной все в порядке. Нечистая сила разошлась не на шутку, переколошматила в квартире Евы все, что можно и нельзя. Хорошо, что статуэтку полуголой нимфы не разбила, поскольку ее украли до этого беспредела. Целехонькой осталась только фотография Евы с отцом, с тем, который вечно что-то изобретал. Так снимок и стоит на комоде. А если это бесновался дух Евы, недовольный тем, что преступника все еще не нашли?! Тогда понятно, почему фотография осталась невредимой. Василиса в нечистую силу не верит, а зря. Эльвира недаром выла весь вечер. Правда, она часто воет, когда Юлька оставляет ее одну. В принципе ротвейлерам это несвойственно, но собака так привязалась к Юльке, что хочет таскаться за ней по пятам. Ну, не брать же ее на слежку за преступниками?! А почему, собственно, не брать? В следующий раз она возьмет собаку! И Бенедикта! С ними спокойнее. И куда только братья подевались? Звонить по мобильному телефону им нельзя. Вдруг выслеживают Сметану?
