Анастасия Валеева - В сетях аферы
Выйдя из ванной, Яна обнаружила приятеля в своем кабинете. Он поставил поднос с двумя чашечками кофе на столик, а сам разглядывал, как новую, уже давно знакомую ему статуэтку египетской кошки.
– Ну так что? – спросил он, глядя на подругу, распутывающую огромное махровое полотенце, чалмой завязанное на ее голове. – Вчерашний день много крови, как я погляжу, из тебя выпил? Отоспаться не можешь? Во сколько легла-то?
– Подожди, давай по порядку, – прервала его гадалка. – Что там с фотороботом?
– Пока все по нулям, – ухмыльнувшись и пожав плечами, ответил Руденко.
– А вообще? Я имею в виду расследование дела Вершининой.
– Тоже все глухо.
Видя недовольную гримасу на лице подруги, Семен Семеныч добавил:
– Работы сейчас полно, просто зарываемся! Вот сегодня утром, например…
– Ты кофе пей, – перебила его гадалка, – а то остынет.
Семен Семеныч послушно взял чашку и, обжигаясь, стал звучно прихлебывать дымящийся напиток.
– Так ты этим утренним событием так взволнован? – вновь возобновила разговор Яна.
Руденко удивился проницательности подруги, но она объяснила, что его выдала та воинственная мелодия, которую он насвистывал, ожидая ее.
– Да, я этим возволнован, – пальцами вытирая усы, подтвердил Три Семерки.
Затем он негодующе стал рассказывать о том, с чего начался сегодня его рабочий день. Правда, из слов Руденко трудно было понять, чем конкретно он недоволен: тем, что проблема возникла рано утром и испортила ему настроение, нарушила планы, тем, что он непосредственно не обязан заниматься подобными делами или тем, что подобные преступления, к сожалению, в России становятся банальными, поскольку происходят весьма часто.
Тем не менее, Милославская слушала приятеля с интересом, так как к этой истории даже чисто по-человечески трудно было остаться равнодушным. Как оказалось, отдел с утра посетила семья бывшего военнослужащего, которая прибыла подать заявление. Суть заявления состояла в том, что по неизвестно чьей вине подполковник ракетных войск Наровчатов, его жена и двое детей остались без крыши над головой. Приехав из другого города в этот на постоянное место жительства, Наровчатовы приобрели через посредническую фирму «Аэлита» трехкомнатную квартиру. Когда же осчастливленное покупкой семейство прибыло со всеми своими пожитками к порогу жилища, перед ними предстала женщина, заявившая о том, что она является хозяйкой этой квартиры уже пятнадцать лет, никому ее не продавала и в ближайшее десятилетие не собирается. Каково же было удивление Наровчатовых, когда эта женщина сунула им под нос документальное подтверждение ее слов! Она, естественно, из своей квартиры убираться никуда не собиралась. Таким образом, Наровчатовым, не солоно хлебавшим, пришлось убраться ни с чем.
В этой истории многое оставалось неясным, как для Милославской, так и для самого Руденко. Разобраться как следует во всех тонкостях произошедшего Три Семерки еще не успел, поскольку заявление еще только-только подали, а у него на утро было намечено несколько срочных дел, которые тоже не требовали отлагательств. Семен Семеныч, по пути заехав к Милославской, собирался посетить одно подозрительное семейство, проживающее в Агафоновке и проходящее по одному из дел, а потом уже приступать к работе по заявлению Наровчатовых.
Однако Милославскую рассказанное приятелем не оставило равнодушной. Более того, оно породило в ее мозгу серьезнейшие размышления и ассоциации. Упоминание о риэлтэрской фирме сразу обратило ее к фактам из недавнего видения и тому, что вчера вспомнила Валерия. Ко всему прочему, какое-то внутреннее интуитивное чувство подсказывало ей, что к сделкам с недвижимостью ей все-таки следует присмотреться. Поскольку фирма «Аэлита», услугами которой, к несчастью, воспользовались Наровчатовы, зарекомендовала себя как весьма подозрительная, по мнению гадалки, теперь она вполне заслуживала того, чтобы ее посетить и по возможности выяснить детали произошедшего с семьей подполковника. Яна надеялась обнаружить какую-либо связь с делом Вершининой или, в худшем случае, чем-то помочь в работе сверхзанятому Семену Семенычу.
– Ну а у тебя что? – закончив рассказ, спросил ее Руденко.
Яна вкратце рассказала обо всем, что удалось ей осуществить после того, как она рассталась вчера с приятелем. Гораздо подробнее она, конечно, остановилась на последнем – воспоминании Валерии об установке телефона в счет оплаты за аренду какой-то квартиры. Семен Семеныч правда, никакой связи или даже намека на связь с его рассказом не уловил и только недовольно промычал, озабоченный, очевидно, предстоящей по этому делу дальнейшей работой.
– Сем, у тебя адрес «Аэлиты» есть? – обратилась к приятелю гадалка.
– Да. А что? – ничего не подозревая, ответил тот.
– Ну ты же сейчас туда не собираешься?
– Нет.
– А я помочь тебе хочу. Съезжу, поговорю, поспрашиваю. может, выйдет из этого что…
– Да ну тебя! Испортишь все дело своими расспросами, важную птицу спугнешь! – деловито заявил Три Семерки.
– Се-ема! – ухмыльнувшись, протянула Милославская. – Я когда-нибудь тебе приносила вред? Портила что-то?
Руденко поморщился и отмахнулся, выразив этим нежелание говорить на данную тему.
– Ну так что? Адрес даешь? – не отставала Яна.
– Ведь признайся, Яна Борисовна, – Три Семерки погрозил подруге указательным пальцем, – тобой движет что-то другое! Не очень я верю в твою благотворительность!
– Сдаюсь! – тихо сказала Яна и подняла руки вверх, не желая давать ложные оправдания.
Ей пришлось еще раз поведать другу о последнем воспоминании Валерии и обосновать им свой интерес к фирме «Аэлита». Руденко от этой идеи в восторг, конечно, не пришел, однако, и особого недовольства не высказал. Он молча достал из заднего кармана брюк затертую записную книжку и, начеркав что-то на чистом листке, вырвал его и протянул Милославской.
– Благодарю! – не сумев сдержать радости, воскликнула гадалка. – Надеюсь, это поможет нам продвинуться вперед.
Семен Семеныч промолчал, но Яна знала, что и он тоже на это надеется. Распрощавшись с приятелем, она принялась приводить себя в порядок: сделала укладку и слегка подкрасила глаза и губы. Из одежды она остановила свой выбор на черных облегающих брюках, коротеньком белом джемпере из ангоры, поверх которого накинула черный удлиненный пиджак из мягкой тонкой кожи. Теперь можно было отправляться в дорогу.
Судя по адресу, «Аэлита» находилась где-то в районе вокзала, так что времени на размышления в дороге у Яны вполне должно было хватить. Самое главное – предстояло придумать, как ей вообще завязать разговор на интересующую тему с представителями «Аэлиты».
Покинув дом, она быстрым шагом спустилась вниз по улице и сразу остановила такси. Водителю, к счастью, оказалось по пути с Милославской, поэтому она, довольная, уселась на заднее сиденье и углубилась в собственные размышления. Клубок, казалось, начинал распутываться. Но в тоже время в нем обнаруживалось все больше и больше узлов, которые Яне предстояло развязать в ближайшие дни.
Мысленно перебрав несколько вариантов предстоящего разговора, Милославская остановилась на одном из них, который она подсознательно именовала «Вариант-блеф». Гадалка решила представиться сотрудником органов и провести своего рода допрос. Документа, способного удостоверить ее личность, она не имела. Однако, Яна надеялась, что он не потребуется. Ведь Наровчатов наверняка поставил риэлтэров в известность о подаче заявления в милицию, поэтому появления ментов в «Аэлите» вполне должны были ожидать. Более того, там к этому разговору, скорее всего, приготовились.
Милославская почти на сто процентов была уверена в успехе своего предприятия, однако, она продумала свои действия и на случай неудачи. Палочкой-выручалочкой, естественно, должен был стать Семен Семеныч, который так или иначе должен был в этот день тоже сюда приехать. Уж он-то удостоверение всегда носил при себе и во имя спасения подруги мог солгать, что она его коллега.
За размышлениями дорога прошла незаметно. Такси притормозило возле двухэтажного здания старого образца, нижний этаж которого был отделан современными материалами и выглядел вполне респектабельно. Над входом висела большая яркая вывеска, свидетельствующая о том, что здесь находится офис фирмы «Аэлита». Яна расплатилась с водителем и ступила на выложенный черным кафелем сверкающий паркет порога. Дверь, ведущая в помещение, была выполнена из натурального дерева. На ней красовалась круглая, тоже деревянная, резная массивная ручка.
Милославская вглядывалась в каждую мелочь, подсознательно надеясь увидеть что-то такое, что могло бы ей пригодиться в расследовании, привести к разгадке какого-нибудь преступления. Впрочем, подобное поведение просто вошло у нее в привычку вследствие частой необходимости выполнять такую работу. Да и сам склад мышления у Яны стал аналитическим, хотя от природы она была необыкновенно чувствительной и эмоциональной и чаще прислушивалась к сердцу, нежели к разуму.
