Виктор Дан - Уик-энд в деревне
– Что нужно сделать?
– Прошу перевести Лунева в наш район. А если быть логичным, то его уже можно освобождать. Конечно с подпиской и прочее…
– А вы не спугнете преступника?
– По-моему, его нужно испугать еще больше. Он уже заметался, раз предпринял давление на Лунева…
– Есть риск новых убийств!
– У него есть один свидетель, но он не живой, а бумажный. Это не по телефону…
– Позвони Фесенко, пусть он даст мне необходимые данные, а сам жди постановление о переводе Лунева в район.
– Спасибо! Жду!
– Сам отвезешь или тебе нужен помощник?
– Отвезу лично!
Документы на перевод Лунева в район привез собственной персоной Фесенко.
– Миша! Ты все-таки решил обойти нас с тыла.
– Почитайте заявление Лунева! Я отвезу его, а когда вернусь, все расскажу.
– Конечно, расскажешь! Куда же ты денешься! Нужно ведь как-то оправдать эту вакханалию…
– Никакой вакханалии, все очень логично. Теперь мне понадобится ваша помощь.
– С нетерпением жду указаний. Всегда мечтал быть у тебя на побегушках.
– Вы несправедливы ко мне!
– Ничего! Господь тебе компенсирует мою несправедливость. Когда тебя ждать?!
– Через три часа, я думаю.
Михаил возвратился в Управление через три часа, как обещал. Фесенко ожидал его в своем кабинете. Он выслушал доклад Михаила в полном молчании. В конце спросил:
– Чем мы можем тебе помочь?
– Есть несколько направлений, где я не успеваю. Первое. Нужно разыскать владельца голубой шестерки, на которой Лунев возвращался в город. Второе. Звонил участковый. Он записал данные нескольких водителей, откликнувшихся на наши объявления. Нужно с ними поработать. Я заготовил пачку фотографий для опознания. Вот они. Третье. Нужно связаться с коллегами из Киева и попросить побольше разузнать о первом муже Красавиной. Его зовут Соловьев Олег Владимирович. Работает управляющим филиала «Укрсиббанка». Нужно посмотреть его поездки с мая по сегодняшний день…
– Ты же был в Киеве!
– Тогда этот вариант не рассматривался. Четвертое. Нужно допросить рецидивиста. Кто его нанял? Правда, он навряд признается, но поговорить стоит. Пятое. Корж, нынешний директор «Вектора», подозрительно хорошо осведомлен в нашем расследовании. Ссылается на слухи, но на самом деле канал может быть один, через жену Носко. Тогда откуда получает информацию Носко?!
– Прямо из СИЗО. У СБУ там свои осведомители. Я в это дело не полезу, если даже есть вред для расследования.
– Тогда вам остается четыре вопроса. Пятым я тоже не буду заниматься, хотя учту это обстоятельство…
– Может, откроешь, чем намерен заняться сам.
– От вас никаких секретов! Нужно побеседовать с охранником Гуртовым, потом уточнить спортивный титул Красавиной и проверить ее алиби. Остальное определяется результатом моих и ваших действий. Но это уже будет завтра…
У Гуртового нет домашнего телефона, поэтому Михаилу пришлось поехать в пригород, где тот жил, наобум. Гуртовой оказался, на удачу, на месте. Во двор частного дома Михаила впустила молодая женщина, очевидно, жена.
Михаил нашел его лежащим на раскладушке под деревом, в одних плавках и с бутылкой пива в руках. Он смотрел переносной телевизор, установленный на кухонном табурете.
Гуртовой однажды видел Михаила, поэтому сразу вскочил и стал натягивать спортивные брюки. Это был коренастый блондин, атлетического сложения в возрасте за тридцать, несколько располневший.
Михаил назвал себя и на глазах у Гуртового включил диктофон.
– А я вас знаю. Видел в нашей конторе. Только меня допрашивали много раз. Меня угораздило в тот день дежурить…
– Я читал ваши свидетельские показания. Там написано, что вас вызвали на подмену отсутствовавшего охранника. У вас нет телефона. Кто вам сообщил об этом? По какой причине отсутствовал охранник, который значился в графике?
– Приехал Андрей на машине и забрал. У нас не принято обсуждать решения начальства. Я до сих пор не знаю, почему изменили рабочий график…
– Я знаю, что вас вызвала жена Ситника по телефону и попросила принести на пляж сок и фрукты. Вы с ней говорили или Ситник?
– Никто с ней не говорил.
– Как это!
– Говорил Андрей от ее имени. Станет она затруднять себя, когда есть люди на побегушках…
– Трубку взяли вы?
– Нет! Это телефон Ситника и отвечал он.
– Как тогда вы можете утверждать, что разговаривала не Элеонора.
– По тону разговора и фразам. Я хорошо запомнил одну. Влад произнес: «Скажи ей, что он сейчас придет».
– Кто может это подтвердить?
– Как кто? Андрей!
– А другой охранник?
– Щука, что ли?
– Кто это? Такого я не знаю.
– Лащук! Мы его в шутку зовем щукой.
– Он ведь был в тот день.
– От него толку мало. Я вот как ни люблю пиво, но на работе не пью. А он в тот день на пляже выпил несколько бутылок и дремал на песочке.
– Остается Элеонора.
– Поговорите с ней. Может, я ошибаюсь. Может, говорила она, а потом передала трубку Андрею. Не знаю…
– Вы можете сказать, сколько времени вам понадобилось, чтобы вы оказались на пляже?
– Могу совершенно точно ответить. Однако можно, я сначала задам один вопрос вам?
– Спрашивайте!
– Почему вас это интересует? На прежних допросах у меня ничего подобного не спрашивали.
– А вы не догадываетесь? Проверяю ваше алиби.
– Ясно! Я так и думал! Так вот, появился я на пляже через шесть минут после звонка. Вы спросите, почему я запомнил время?!
– Конечно! Это очень важно и интересно!
– Я всегда это делаю, когда поручение хоть как-то связано с Элеонорой. Она всегда недовольна и постоянно отчитывает и жалуется… жаловалась Владу.
– Очень логично!
– Логично, но не педагогично! Шутка!
– Мне не до шуток!
– Извините!
– Насколько мне известно, вы служили в погранвойсках. Так это?
– Совершенно точно! Только зачем вам это?
– Вы имели дело со служебными собаками?
– Ни за что! Я к ним на пушечный выстрел не подхожу…
«Выстрел, выстрел! А ведь собаку можно обезвредить пулей со снотворным!» – подумал Михаил и спросил Гуртового:
– Почему?!
– Вот, посмотрите! – он закатал штанину и показал глубокий шрам на икре правой ноги. – В детстве укусила соседская овчарка ни с того, ни с сего. Дружил с ней, кормил ее… Врач сказал, что она услыхала адреналин и посчитала мои намерения агрессивными. Я перед этим бегал, потом подошел к ней погладить щенков. Раньше делал это раз сто, и ничего… Думал, охромею, но перерос, даже в армию взяли без вопросов…
– И у меня остался последний вопрос?
– Вы помните эпизод, когда Лунев и Ситник крупно поговорили у ворот Ситника?
– Да! Мы дали такие показания!
– А почему вы не рассказали, что было потом?
– Когда потом?
– Через пятнадцать минут.
– Ну, это к делу не относится!
– Я не разделяю ваше мнение.
– Откуда вам известно?
– Не буду темнить, от Лунева.
– Чего там! Решили попугать мужика, а он пугнул нас…
– Он стрелял?
– Да!
– Кто там был? Кто пытался открыть калитку?
– Ну, Лащук, Ракитянский и я.
– Я спрашивал, кто открывал калитку?
– Лащук.
– Почему вы не назвали четвертого?
– Так он не вылезал из машины, просто подвез нас…
– На белом «форде»…
– Ну, вы уже все знаете!
– Это не важно, что я знаю! Я вам задал вопрос.
– Кто, кто? Андрей…
– Андрей Корж?
– Да!
– Вот теперь у меня все! Думаю, вы сами понимаете, что о нашем разговоре вы должны молчать. Мы вас вызовем подписать протокол.
– Только не нужно писать про Элеонору. Андрей и сейчас пляшет под ее дудку, а я там все-таки работаю…
– Не волнуйтесь! Характер вдовы нас не интересует…
По пути к спортивному комплексу СКА Михаил пришел к твердому убеждению, что Гуртового нужно из списка подозреваемых вычеркнуть. При въезде на территорию комплекса Михаил прочитал указатель и повернул прямо к тиру в дальнем конце парка.
Пожилой вахтер после изучения удостоверения отвел Михаила к администратору, по выправке – отставному военному, именуемому здесь комендантом.
– Я следователь прокуратуры Гречка. Где мне посмотреть списки спортсменов, членов секции стендовой стрельбы, двадцать лет назад…
– Спросили бы чего полегче! Списки всегда у тренеров, а с тех пор все тренеры поменялись много раз…
– Неужели никаких следов не осталось?!
– Почему?! У нас есть уголок истории. Есть стенды, есть ежегодные альбомы… Можете посмотреть.
– Где он, этот уголок?
– В вестибюле на выходе в тир. Альбомы в шкафу, ключ у меня.
