Джеймс Суэйн - Ва-банк!
Сэмми в задумчивости взглянул на Валентайна:
– Вы сможете?
При обычных обстоятельствах Валентайн ни за что бы не согласился – он не любил выступать в роли гонца, доставляющего дурные вести. Но Сэмми выглядел по-настоящему больным, а Уайли явно надрался.
– Ладно, – согласился он.
– Ну а теперь решим, кто отвезет вас к нему, – сказал Сэмми, выудил из кармана полудолларовую памятную монету с профилем Кеннеди и подбросил ее в воздух. Монета лениво вращалась над их головами. Схватив ее, Сэмми спросил Уайли:
– Орел или решка?
– Орел, – ответил Уайли.
Сэмми разжал кулак:
– Решка. Ты проиграл.
– Ну почему я у тебя никогда не выигрываю?
Валентайн чуть не расхохотался. Подобно семидесяти процентам человечества, Уайли, скорее всего, назвал бы орла. Вот почему шулера всегда носили с собой монету, у которой с обеих сторон была решка.
– Понятия не имею, – ответил Сэмми.
– Кажется, у Ника гости, – сказал Уайли, направляя свой «Бьюик» к подъездной аллее дома, более смахивавшего на дворец. Время шло к одиннадцати, а дом и вылизанная лужайка были освещены словно платная автостоянка.
– Как вы определили?
– Подъездная дорожка пуста. У Ника четверо слуг. Когда он приглашает даму, то дает им выходной.
– У этого парня есть класс.
Уайли припарковался у парадной двери. Выбираясь из машины, Валентайн насчитал восемь полированных колонн, поддерживавших мраморный портик. История либо превозносила людей, которые при жизни возводили храмы в честь самих себя, либо насмехалась над ними, так что Ника ждала еще масса неожиданностей – впрочем, вряд ли коротышка грек об этом когда-либо задумывался.
Уайли позвонил. Где-то в глубине дома гулко отозвался гонг. Поскольку дверь так и не открылась, Уайли вдавил кнопку на домофоне. Из черного ящичка послышался недовольный голос Ника:
– Ну?
– Это Уайли и Валентайн, – сказал Уайли.
– Знаю. Вижу вас на мониторе, идиот. Что это вам не спится?
Уайли смахнул с домофона паутину и почти прижал губы к микрофону: он не знал, один Ник или еще с кем, и стоит ли гостю или гостье слышать, о чем он тут будет говорить…
Да, подумал Валентайн, этот питбосс – тот еще идиот!
– Надо поговорить, – полушепотом сообщил Уайли.
– А разве мы сейчас не этим занимаемся?
– Непосредственно. То есть лицом к лицу.
– Mano a mano? А зачем? Ты что, по морде мне дать хочешь?
И из домофона послышалось довольное ржание, сопровождаемое женским хихиканьем. Валентайн живо представил себе картину. Для Ника секс был чем-то вроде наркотика – в таких ситуациях он становился счастливейшим человеком на планете.
– У нас плохие новости, – пояснил Уайли.
– Насколько плохие? – в голосе Ника появилась озабоченность.
– Нам надо сообщить вам об этом лично.
– До того серьезно?
– Да, Ник, это серьезно.
Послышалось что-то вроде всплеска, и дверь, зажужжав, отворилась.
– Только ноги вытрите, – сказал Ник.
Они вытерли ноги и вошли во дворец площадью под тысячу квадратных метров – каким-то образом, после шести официальных разводов и бесчисленного количества судебных тяжб с претендовавшими на алименты любовницами, Нику удалось его сохранить. Опрашивая служащих отеля, Валентайн слышал о хоромах Ника, но все равно не был готов к столкновению с этим кошмаром. Спроектированный тем же безумным греком, который строил «Акрополь», дворец был украшен фресками, где среди разнообразной флоры и фауны резвились нимфы и нимфетки, застигнутые в различных позах и на различных стадиях половых сношений с персонажами древнегреческого пантеона.
– Боже правый! – не удержался Валентайн от тихого восклицания.
– Это что-то! – восхитился Уайли. Направляясь в гостиную, он спросил: – Хотите выпить?
– Только воды.
Мраморный бар имел форму фаллоса. Уайли налил из-под крана воды, потом достал из холодильника пару бутылок безалкогольного пива. На барной стойке Валентайн увидел стакан с остатками какого-то коктейля и следами оранжевой помады на ободке.
– Новенькая, похоже, – отметил Уайли.
С уже открытыми бутылками он направился по коридору к личным апартаментам хозяина и постучал в дверь.
– Входите, – пригласил Ник. – Мы здесь все свои.
Апартаменты тоже были гигантскими – здесь поместился бы весь дом Валентайна, да еще бы место осталось. И мебели здесь было побольше. Уайли остановился в центре комнаты, высматривая босса.
– Сюда, тупица.
Уайли расплылся в улыбке. Валентайн проследил за его взглядом: через открытую дверь видна была ванна-джакузи с Ником; на коленях у него пристроилась молодая девица, и Ник продолжал заниматься с ней любовью.
– Вот это да! – восхитился Уайли.
Ник помахал им рукой. Голова девицы повернулась ничуть не хуже, чем у героини Линды Блэйр в «Экзорцисте», и Валентайн увидел, что это Шерри Соломон.
– Устраивайтесь поудобнее, – пригласил Ник.
В углу находилось что-то вроде зоны отдыха. Уайли уселся на кожаный диван, Валентайн опустился в мягкое кресло, имевшее форму человеческой ладони. Уайли вполголоса произнес:
– Зря Ник трахается с персоналом. До добра это не доведет.
– Вот и скажите ему об этом, – посоветовал Валентайн.
– Да уж, придется.
И Уайли принялся посвящать Валентайна в подробности сексуальной жизни Ника с таким видом, будто это и так была широко доступная информация. Судя по рассказу, то самое, из-за чего он всю жизнь влипал в неприятности, и составляло его истинное величие. А именно: отношение к женщинам. Ник любил каждую, до которой мог дотянуться своими жадными ручонками. И если они соглашались, он превращал их жизнь в сказку: щедрые подарки, неослабное внимание, лимузины, лучшие места на лучших шоу, свежие розы каждый день – короче, все, что только их душа пожелает.
Но именно из-за этого у Ника возникали проблемы. Он был слишком уж внимателен и щедр. За несколько недель бедная женщина привыкала к этой волшебной сказке, а он вдруг отбирал хрустальные башмачки и объявлял, что бал окончен. Реакция принцесс, снова превратившихся в Золушек, была вполне типичной – от истерики до попыток самоубийства.
Время от времени Ник сдавался и женился на какой-нибудь из них, но кончалось все одинаково – разводом, в результате которого его капитал уменьшался еще на один солидный кусок. Уайли так давно наблюдал за этой каруселью, что в свое время смог точно предсказать день, когда Ника покинет последняя супруга.
Ник выплыл из ванной в алом шелковом халате, с курчавых волос капала вода. Уайли подал ему пиво, Ник уселся в обитое леопардовой шкурой кресло и сделал жадный глоток.
– Ну и на сколько нас ободрали? – спросил он.
– Ободрали? – спросил Уайли. – А разве я об этом что-нибудь говорил?
– Просто я привык, что, когда казино обдирают, ты тут как тут.
– Вот уж не знал, что я такой предсказуемый, – Уайли поморщился.
– Именно такой. – И Ник снова глотнул из бутылки.
– Тони вычислил Фонтэйна, – сказал питбосс.
Ник наклонился, халат его распахнулся, обнажив сморщенные гениталии.
– И ради этого ты прервал мой лучший трах за последние полгода?
Уайли ухмыльнулся:
– Совершенно верно.
– Что такого смешного ты увидел?
– Ваши яйца.
Покраснев, Ник запахнул халат. Уайли снова посерьезнел, а Валентайн, стараясь не расхохотаться, торопливо пил воду.
– Скажите сами, – обратился к нему Уайли.
– Это Сонни Фонтана, – сказал Валентайн.
– Кончайте придуриваться! – воскликнул Ник и одним глотком прикончил пиво. – Фонтана умер. Ему на озере Тахо башку дверью прищемили.
– Эту историю все знают, – сказал Валентайн. – Поверьте, Ник. Это точно он.
– Вы уверены?
– Да.
– На сто положительных процентов?
– И на сто тоже.
Но Ник не желал верить. Он посмотрел на Уайли и спросил:
– А ты и Сэмми с этим согласны?
– Да. Вот почему мы и пришли.
Ник вскочил и принялся мерить шагами комнату. Валентайн краем глаза заметил, как из ванной выбежала и скрылась в спальне Шерри. Если Ник и услышал, как открылась и закрылась дверь, то вида не подал.
– Сонни Фонтана! – воскликнул Ник и с силой выкинул вперед кулак, словно пытаясь сбить с ног воображаемого противника. – Моя жизнь превратилась в какой-то долбаный фильм катастроф! Какого черта Сонни Фонтана выбрал именно меня? – Повернувшись на пятках, Ник вперил указующий перст в своего питбосса: – Идеи есть?
– Я по-прежнему полагаю, что Нола замешана. – Уайли помедлил, но добавил: – Тони тоже так считает.
Уайли понимал, что мнение Валентайна для Ника куда важнее.
– Это правда? – переспросил Ник.
Валентайн кивнул.
